Никогда не было, но вот опять. Попал 4

– Да это я просто так, к слову! – произнёс я и окинул инженера своим фирменным взглядом, от которого тот слегка поёжился.

Так в суете сборов прошло полторы недели. Я успел сделать почти всё. И вот, наконец, весь наш цыганский табор находится на палубе парохода «Сильный», и капитан Роговский с неодобрением смотрит на нашу пёструю компанию. Лишь ученик капитана юнга Антон Савельев обрадовался нам с Архипкой. Он сначала расспрашивал нас о своих родных, а потом повёл показывать паровой двигатель. Он с энтузиазмом неофита стал рассказывать нам устройство паровой машины и всего парохода. Было видно, что Антоха нашёл себе дело по душе и года через три-четыре будет у нас свой в доску капитан, тем более, что я был намерен расширять пароходную компанию. Капитан и совладелец нашего пароходства был озадачен поисками еще одного корыта с паровым двигателем.

О путешествии по железной дороге в царской России. https://dzen.ru/a/XOrTCx_DLwCzipOQ

Основной паровоз ушедшей эпохи https://dzen.ru/a/XToC2wk-WgCy8UnS

История железных дорог России. 1881-1890https://dzen.ru/a/ZRMnpjISKRuYhP_T

Глава 20

Санкт-Петербург встретил нас мелким дождём и порывистым ветром. Отправив женщин в сопровождении Ярошенко и Сухова в гостиницу, мы всей толпой на четырёх извозческих экипажах отправились по адресу, который я взял у своих староверов. Это был склад одного из наших столичных партнёров. Там сдали на хранение обстоятельному мужику с окладистой бородой наше имущество и поехали в туже гостиницу, что и наши дамы. Себе, как руководителю экспедиции я взял не дорогой, но отдельный номер, остальные же заселились по трое.

Утром следующего дня я в сопровождении Гурьева и Евтюхова был уже в кабинете заместителя директора Департамента полиции, Мещерякова Арсения Владимировича.

– Добрались? – отметил странным вопросом наше появление в его кабинете. – Ну, здравствуйте господа!

Вежливо ответив на приветствие, я сел напротив его стола в удобное кресло, а Гурьев и Евтюхов, по установившемуся правилу, притулились на стульях, стоящих у стены.

– Рассказывай, Алексей, что вы с собой привезли, а то вон Артемий Николаевич докладывал, что вами сделан самолёт и вы на нем уже летаете. Вы случайно его не привезли с собой в столицу?

– Ну, самолёт – это слишком громко сказано, - ответил я. – Настоящий самолёт у нас появится не ранее чем через год, а пока это только первый ещё очень сырой прототип. Правда вполне летающий прототип. И Артемий Николаевич его уже самолично опробовал, хотя в воздух ему подняться, пока не удалось.

Мещеряков посмотрел на Гурьева и тот подтвердил:

– Так точно, Ваше Превосходительство! Я делал проездки по аэродрому и совершил несколько подскоков. Большего пока Алексей мне не разрешил.

– Подскоков? Что такое «подскоки»? – спросил Мещеряков.

– Подскоки – это когда аппарат поднимается на пять-шесть метров и после того, когда на этой высоте пролетит десятка два метров, садится. Подскоки необходимы для отработки навыков управления самолётом. Полёты же у нас совершили Архип Назаров и Екатерина Балашова.

– Барышня? – удивился Мещеряков.

– Вы же её видели, когда смотрели наши полёты на параплане.

– Ах, эта! – вспомнил Арсений Владимирович. – Отчаянная девица!

– Отчаянная! – согласился я. – Главное талант у неё к управлению, что парапланом, что самолётом. Но самолёт мы в столицу не привезли, хотя полёты продемонстрируем.

– На параплане! – догадался Мещеряков.

– На паралёте, - сказал я и добавил – Это тот же параплан, но с мотором. Кроме того покажем прыжки с парашютом.

– А это что такое? – осведомился Мещеряков.

– Парашют – это, в первую очередь средство, спасение пилота, если самолёт начнёт падать с большой высоты. Описывать его я не буду. Сами увидите. Кроме того мы привезли и радиотелеграф. Готовы продемонстрировать его в действии, но без вашей помощи нам не обойтись, что с полетами, что и с радителегрфом.

– Хорошо! – сказал Мещеряков.
– Сейчас мы с тобой, Алексей, пройдем к Петру Николаевичу и там решим все вопросы. А вас господа, - обратился он к Гурьеву и Евтюхову, - я благодарю за службу, и можете сегодня быть свободными.

Те с готовностью встали и, синхронно обозначив поклон кивком головы, вышли из кабинета. Мы же с Арсением Владимировичем прошли по широким коридорам сначала в приемную, где за столом сидел подтянутый офицер, который, поздоровавшись, указал на дверь кабинета директора Департамента полиции со словами:

– Вас ждут!

– Так вот ты каков, Алексей Забродин, «вселенец», предсказатель и изобретатель.

Такими словами обратился ко мне Пётр Николаевич Дурново, после необходимой процедуры представления меня высокому начальству.

– И что же нам теперь с тобой делать? – внимательно разглядывая меня, изрёк Директор департамента полиции.

– Понять и простить!
– не смог удержаться я от цитирования. Но, разумеется, господа высокие начальники моего юмора не поняли, поскольку телевизор они не смотрели.

– Понять постараемся, а вот прощать не за что! Ничего противоправного за тобой пока не замечено! Ну, разве что предсказания твои подстрекательские.

– Осмелюсь вам возразить! Это не предсказания, а исторические факты из моего мира. И как я понимаю, Его Высочеству Николаю Александровичу, не смотря на предупреждение, ранения избежать не удалось?

– Не удалось, - с чуть заметной ноткой недовольства произнёс Дурново.

– Позвольте вопрос, Ваше Превосходительство?

– Спрашивай! – разрешил Дурново.

– Как здоровье Его Высочества Георгия Александровича?

– Насколько мне известно, он в полном здравии, - прищурившись, заметил Дурново.

– То есть он не простыл в путешествии с наследником? – продолжал я спрашивать.

– Благодаря твоим стараниям, Георгий Александрович к брату не присоединился. Ему нашлось дело в столице.

– Слава богу! – искренне сказал я, и поспешил разъяснить:

– Видите ли, Ваше Превосходительство, я уже здесь три года, и кое-чего добился, но изменений в историческом процессе не вижу. А то, что Его Высочество Георгий Александрович не заболел, говорит о том, что изменения от моего попадания в ваш мир уже есть. Теперь бы ещё императора подлечить и российская история в этом мире пойдёт иначе. Вполне возможно, что удастся избежать многих бед.

– Да у вас, молодой человек, мания величия, - усмехнулся Дурново.

– Да нет у меня никакой мании! – отмахнулся я от несуразного обвинения. – Просто за три года моего пребывания здесь меня уже несколько раз пытались убить.

– Несколько раз? То есть ты хочешь сказать, что кроме этого сумасшедшего итальянца на тебя ещё кто-то покушался?

– Покушались и не раз, но, как говорится, бог миловал. Я по этому случаю даже целую теорию сочинил.

– Вот даже как! Любопытно послушать! – сказал Дурново.