Никогда не говори «навсегда»

Тон Фаины был безапелляционен. В конце концов, она имела право так говорить — поскольку работала в одном известном центре сексопатологом и была кандидатом медицинских наук.

— Что ты! — испуганно ахнула Зоя.

— Ты слишком добра, Зойка… — вздохнула Катя. — И ты достойна лучшего. Я, конечно, тоже не раз в своей жизни ошибалась, но я старалась как можно скорее исправить свои ошибки. Взять, например, Лаэртова…

— Лаэртов — жертва эдипова комплекса, — усмехнулась Фаина.

— Эдип тут ни при чем, — с досадой отмахнулась Катя. — Не умничай, Фаина… Он жертва своей матери!

— А твой Алексей? — в свою очередь, с любопытством спросила Зоя.

— Алеша — чудо. У него единственный недостаток — это его жена.

— Ты ненавидишь ее? — нацелила на Катю профессиональный взгляд Фаина.

— Нет, — подумав, ответила та. — Но она… она типичная домохозяйка — вечно суетится, взгляд какой-то затравленный… Впрочем, я видела ее всего один раз, — прервала себя Катя.

— Ты же говорила, что она работает?

— Да, Нелли работает. Но она все равно выглядит как домохозяйка. У нее прическа, как в тридцатые годы… забыла, как называется.

— Перманент?

— Да, точно!

— Хотела бы я пообщаться с этой Нелли, — сказала задумчиво Фаина. — Ну, и с твоим Алексеем тоже. С профессиональной точки зрения…

Подруги, сидя за столом при свечах, тихо обсуждали своих мужей, любовников и их жен, словно не было темы интересней.

— Недавно читала одно исследование, — вдруг вспомнила Фаина, — так в нем, девочки, исследуется механизм любви с научной точки зрения. И знаете, что получается? Оказывается, влюбленность вызывает изменение уровня тестостерона. А тестостерон, между прочим, половой гормон, отвечающий за темперамент и агрессию. У женщин он в этот период возрастает, а у мужчин снижается, что очень сближает любящих. Но через два года уровень гормона любви приходит в норму! И начинаются всякие недоразумения…

— Что ж, тогда многое понятно, — вздохнула Зоя. — Да, кстати, забыла вам сказать — в последнее время кто-то мне постоянно звонит.

— Кто? — спросила Катя.

— Я не знаю! Он звонит и молчит.

— Это по твоей части, Фаина. Извращенец какой-нибудь, — повернулась Катя к Фаине.

— Нет, вы понимаете… — оживленно продолжила Зоя. — На извращенца не похоже — он позвонит, молчит, а услышит мой голос и вешает трубку. Как будто кто-то хочет убедиться, что я дома!

— Странно… — пожала плечами Катя. — Но ты ведь практически всегда дома?

— Ну да!

Зоя работала иллюстратором детской книги, и ей не обязательно было каждый день покидать пределы своей квартиры.

— Купи телефон с определителем номера, — посоветовала Фаина. — Мне кажется, твоя история вовсе не по моей части. Твоему загадочному незнакомцу нужна, скорее всего, помощь психиатра.

— А может, это не он, а она! — с азартом воскликнула Катя.

— Может… — пожала плечами Фаина.

— Психиатра? — побледнела Зоя. — Вы что, хотите сказать, будто меня маньяк какой-то преследует?

— Зойка, прежде чем воображать всякие ужасы, купи телефон с определителем номера!

Подруги разом замолчали, глядя на мерцающий огонь свечей. Нежно пахло хвоей — в углу уютной комнаты стояла крошечная елка, без всяких игрушек — лишь несколько серебряных нитей мишуры, напоминающих иней. Фаина была эстеткой и не терпела банальностей.

— Какая-то тайна… — прошептала Зоя. — Как я боюсь всего неизвестного!

— Я тоже, — пробормотала Катя.

— Да, кстати… — вдруг встрепенулась Фаина. — Я тут беседовала с одной клиенткой — у нее кое-какие проблемы… впрочем, это неважно. Так вот, она упомянула в разговоре, что строит дом в Подмосковье, и одним из разработчиков проекта является… Знаете, кто?

Сердце у Кати трепыхнулось и замерло.

— Кто? — быстро спросила она.

— Григорий Ганин!

Это имя произвело эффект разорвавшейся бомбы.

— Не может быть! — ахнула Зоя и зажала рот руками.

— Га-нин… — повторила Катя машинально. — Григорий Ганин…

Она словно пробовала это имя на вкус. Полузабытое имя из прошлого. Прошлого, которое тем не менее не забыть до самой смерти. Григорий Ганин… Горький вкус первой любви…

— Представьте себе! — торжественно кивнула Фаина. — Это он. Григорий Ганин, архитектор.

— Мамочки… — Зоя едва не заплакала, глядя на Катю.

— Да что вы аут раскудахтались! — не выдержав, завопила та, нарушая обаяние прозрачной, сказочной ночи. — Это не он! Просто какой-то другой человек! Однофамилец!

— Но, Катенька, архитектор же… — попыталась возразить Фаина.

— Он мог снова вернуться в Москву… — пролепетала Зоя.

— Да мало ли других Ганиных! Сколько людей окончили этот самый институт, как его там… а, МАРХИ, — не дала им договорить Катя. Сложная аббревиатура вспомнилась ей не сразу — Московский архитектурный институт.

— Тихо, тихо… — успокоительно похлопала ладонью по столу Фаина. — А то Глеб сейчас прибежит…

— Вот что, — немного успокоившись, решительно произнесла Катя. — Никогда не напоминайте мне об этом человеке. Говорите о чем угодно, только не о нем. Григорий Ганин… Нет, это вовсе не он. Тот Григорий далеко отсюда. Очень далеко. И он никогда не вернется.

Фаина с Зоей переглянулись.

— Хорошо, — решительно произнесла Фаина.

— Давайте лучше поговорим об искусстве! — чересчур оживленно воскликнула Зоя. — О кино, например. Я без ума от Евгения Миронова! Как он замечательно сыграл князя Мышкина…

— Юрий Яковлев был лучше, — строго возразила Фаина.

— Да ты что! — У Зои даже перехватило дыхание от обиды за своего любимого актера. — Женечка — гений, гений, гений!

…Катя ушла домой утром, когда наступил рассвет. Зоя осталась ночевать у Фаины.

Весь город замер — ни людей, ни машин. Обрывки гирлянд и конфетти лежали на спрессованном, почерневшем от пороха снегу.

Кате было немного грустно — как всегда на следующий день после праздника. Но к этой светлой, лирической печали вдруг прибавилась тревожная нотка.

Дело было в нем, в Григории.

«Если он и вправду снова здесь, в Москве, то теперь я должна уехать отсюда, — усмехнувшись, подумала Катя. — С этим человеком невозможно жить в одном городе, невозможно дышать одним и тем же воздухом!»

Здесь надо заметить, что господин Ганин никогда не был ей врагом. И никогда не делал того, что можно было бы считать недопустимым и недостойным мужчины. Даже более того — он по-своему любил Катю. И ведь Катя любила его!

Только очень недолго.