Никогда не называй это любовью

Кэтрин будет не хватать волнующих ощущений от встреч с премьером. Ей нравился мистер Гладстон, она восхищалась им и доверяла ему. И считала, что он тоже доверяет ей. Но, возможно, его замечание было очень своевременным, поскольку она снова была беременна. Вилли уже догадался об этом. Он недоброжелательно оглядывал ее бледное лицо, темные круги под глазами. Так вот почему он так ратует за то, чтобы его поскорее выбрали главным секретарем. И пока этого не произошло, потребует чего-нибудь еще…

Однако в политических кругах назрел еще один скандал. Он потряс всех. Сэр Чарлз Дилк – этот солидный, уважаемый и законопослушный викторианец и вдовец, только что обручившийся с весьма уважаемой молодой женщиной, – который не меньше, чем Джозеф Чемберлен, имел шанс пойти по стопам мистера Гладстона, упоминался как человек, замешанный в очень неприличной, отвратительной тяжбе о разводе.

Хотя его вина и не была доказана, разыгравшийся нешуточный скандал вынуждал его уйти с политической арены и уехать жить за границу. Вот так, одним махом он лишился своей карьеры.

Это было трагедией для исключительно способного и одаренного человека, и Кэтрин никак не могла избавиться от мыслей об этом. Внезапно она почувствовала сильное недомогание, и врач, опасаясь выкидыша, приказал ей две недели провести в постели. Пришлось сообщить Чарлзу, находившемуся в Ирландии, что их следующая встреча откладывается. Он страшно встревожился и послал телеграмму, умоляя Кэтрин немедленно ответить, как она себя чувствует.

Получив ответ, он написал ей:

Прошлой ночью, получив твое письмо, я испытал огромное облегчение. Тем не менее совершенно очевидно, что ты должна быть крайне осторожна и беречь себя, как только можно.

Он не написал, когда снова приедет в Элшем, но спустя некоторое время неожиданно она снова получила от него письмо.

Прошло еще немного времени, и однажды Кэтрин услышала внизу суматоху, шум, хлопанье дверей и торопливые шаги. Она позвонила в серебряный колокольчик, лежавший на прикроватном столике. Никто не явился на ее зов. Ей пришлось позвонить еще раз. Она долго и раздраженно звонила в колокольчик, прежде чем на пороге появилась Джейн.

– О мадам, извините, что я долго не приходила, но приехал мистер Парнелл. Он привез…

– Ни слова, Джейн, – раздался за спиной служанки голос Чарлза. – Это подарок для миссис О'Ши. Можно войти, Кэтрин?

– Конечно же! – Она сделала Джейн знак, чтобы та ушла, и Чарлз приблизился к кровати. Она порадовалась тому, как хорошо он выглядит: его глаза сверкали, лицо было бодрым и веселым, оно все лучилось от счастья. Но возможно, это вызвано волнением, подумала она, глядя на мальчишескую радость, отражающуюся в его глазах. Он так доволен своим секретом…

– Ну, как ты, дорогая? Ты можешь встать?

Она подставила ему лицо для поцелуя, вздыхая от счастья.

– Разумеется. Правда, пока я почти не прогуливаюсь.

– А тебе и не придется гулять. Накинь-ка пеньюар.

Он взял пеньюар, лежащий на стуле, и протянул ей. Потом, к ее величайшему удивлению, поднял ее на руки.

– Я отнесу тебя вниз.

– Чарлз! Что ты делаешь? Я такая тяжелая! Помни, нас же теперь двое.

– Тем лучше. Поэтому я и привез тебе подарок.

Подарок стоял перед камином в гостиной. Это было огромное инвалидное кресло, обитое светло-розовой парчой.

Чарлз осторожно, словно ставил бокал из тончайшего хрусталя, посадил ее в кресло и отошел чуть назад, явно довольный собой.

– Как, удобно? Ведь это лучше, чем проводить целый день наверху в спальне. Но подожди минуточку! Тебе нужны подушки и коврик.

Он стремительно взбежал наверх, и, пока его не было, Кэтрин успела справиться со слезами, а когда он вернулся, смотрела на него с улыбкой.

– Чарлз, это божественно! Я чувствую себя как чахоточная героиня из какой-то пьесы.

Он рассмеялся с огромным удовольствием.

– Слава Богу, ты таковой не являешься. Напротив, ты выглядишь очень бодро. Дай-ка, я посмотрю. Вот, подложим еще подушек сбоку. Твои волосы так прекрасно смотрятся на их фоне! Высвободи руку из-под покрывала. Вот. Весьма артистично! – Его лицо еще больше просветлело, когда он опустился рядом с ней на колени. Потом, чуть посуровев, он добавил: – Эх, если бы я только мог все время ухаживать за тобой!

– Да твоего подарка предостаточно! Ты просто балуешь меня!

– Да, ты права. А теперь ответь: насчет ребенка нет никаких сомнений? С ним все будет в порядке?

– Думаю, да. Доктор утверждает, что на следующей неделе опасность минует окончательно, но я уверена, что она уже прошла. Особенно за эти последние четверть часа. А как тебе удалось доставить сюда такую громадину?

– В двухколесном экипаже, после того как я как следует заплатил кучеру. Сначала ему не понравилось, что его экипаж хотят использовать как фургон для перевозки мебели, но я объяснил, что это кресло нужно самой очаровательной женщине на свете, которая, как только сядет в него, тут же выздоровеет. И кучер согласился.

– Я же считаю, что он просто не смог устоять перед твоим обаянием, а я тут совершенно ни при чем. – Она положила свою ладонь на его руку. – Ты останешься?

– А можно?

– Конечно! Вилли уехал в Шотландию на охоту. В любом случае он меня совершенно не волнует. Позвони, пожалуйста, в колокольчик. Я хочу отдать распоряжение Эллен насчет ужина, а Джейн должна принести Клер, как только выкупает ее. Ведь тебе хочется посмотреть на нее, правда?

– Едва ли нужно задавать этот вопрос.

Это было истинной правдой, ибо Чарлз души не чаял в своей пухленькой розовощекой и кареглазой дочурке. Когда же нянька принесла малышку и та протянула к нему свои ручки в ямочках, при этом что-то гугукая, Чарлз весь расцвел от восторга и умиления. Тут, как всегда, с огромной радостью при виде хозяина в гостиную, виляя хвостом, вбежал Гроуз. Несмотря на то что он вполне освоился в новом доме, он все же не выказывал полнейшей преданности кому-либо другому. Он заскулил от удовольствия, когда знакомая высокая фигура склонилась, чтобы погладить его.