Никогда не подсматривай

Так уж получилось, что до замужества за домом присматривала Алиенор. А теперь все идет своим чередом. Вполне возможно, что мы вскоре совсем разоримся. Меня это почему-то не волнует. Чему удивляться, ведь я такая же непрактичная, ленивая и рассеянная, как и мои родители.

Третье письмо было от Бернарда, моего кузена. У нас с ним сохранились прекрасные дружеские отношения, и когда мы долго не видимся, то вознаграждаем себя письмами. Точнее, Бернард вознаграждает, а я вечно забываю написать ему ответ.

Итак, кузен писал по своему обыкновению только о себе, своих проблемах, удачах и поражениях. Слог у него легкий и приятный, я всегда зачитываюсь его историями. Но этот раз он подробно, на трех страницах описал свою только что приобретенную лошадь, все в деталях, только портрет не нарисовал. Какая она красавица, да какая она породистая, да как с места берет галоп. И что он уже успел проверить ее на выносливость и на скорость, и пришел в полнейший восторг. В общем, не лошадь, а клад. Потом сообщил мне, что та девушка, в которую он влюбился месяц назад, его глубоко разочаровала, и что это была совсем не любовь, а пустое увлечение. Зато новая девушка — просто прелесть и что он от нее в полном восторге.

За последние два года девушки у Бернарда сменялись с калейдоскопической быстротой, по крайней мере, в письмах. Только я запомню, как зовут одну, как непременно появляется другая. Вскоре я поняла, что запоминать их имена бессмысленно, оставила усилия и всех их именовала просто: "девушка".

Бернард старше меня на четыре года, сейчас ему двадцать один год. Жениться он в ближайшем будущем не собирается, участь холостяка его устраивает как нельзя лучше. Тем более, что жениться ему рано. У него еще ветер в голове гуляет, это даже я чувствую, не говоря уже о наших родителях, которые называют его прямо — повеса.

Впрочем, повеса или нет, но читать его письма очень весело. Я так смеялась, что совсем забыла о своих горестях. Потом сложила все письма в шкатулку, приспособленную специально для этой цели и убрала подальше. Письма я не даю читать никому. Не люблю этого, ведь они предназначены для меня одной. А у Марселлы и Денизы, особенно у Денизы есть нехорошая привычка считать все письма своими. Мало того, что они постоянно читают друг другу послания от поклонников, так еще и требуют того же от меня. Я всегда отговариваюсь тем, что у меня нет никаких поклонников. Но даже если б и были, никогда бы не стала читать подругам их послания. Не люблю, когда они начинают всюду совать свои любопытные носы.

Ко мне вновь вернулась задумчивость, но усиленно жалеть себя я перестала. Бессмысленное это занятие и очень вредное. И я знаю это, а всю сознательную жизнь только этим и занимаюсь.

В дверь осторожно постучали. Я в это время валялась на постели, сбросив туфли и потому подскочила. Стараясь нащупать ногой хоть один из предметов обуви, я лихорадочно оправляла платье, одновременно пытаясь пригладить волосы. Но ничего толком у меня не вышло. Одну из туфлей я загнала под кровать так основательно, что для того, чтобы достать его, понадобилось бы залезать туда до половины. Поправляя волосы, я случайно зацепила шпильку, она вывалилась и несколько прядей рассыпались. Так что, зрелище я представляла собой презабавное.

— Кто там? — с отчаяньем спросила я.

Делать все равно нечего. Нужно подать хоть какие-нибудь признаки жизни.

— Сюзон, — услышала я голос Денизы, — можно к тебе?

— Н..нет. Прости, Дениза, я… э-э-э… я…

Мои неуверенные и жалкие оправдания не произвели на нее никакого впечатления. Подруга открыла дверь и заглянула вовнутрь.

— Что ты делаешь? — спросила она, окидывая меня заинтересованным взглядом.

Я постаралась принять самый непринужденный вид.

— Пытаюсь причесаться, — отозвалась я, — так что, сама понимаешь…

— Пытаешься? — переспросила девушка, заходя и закрывая за собой дверь, — да, это заметно, что пытаешься. Может быть, тебе помочь?

Я кивнула, понимая, что от нее не отвязаться, а также то, что самой мне ни за что не справиться. Дениза подхватила гребень и принялась ловко орудовать над моей прической. Вскоре я стала походить на приличного человека, а не на пугало огородное.

— Ну вот, — заметила Дениза, — теперь куда лучше. Ты уже пришла в себя?

— А что случилось? — я приподняла брови.

— Ну, не надо, — она захихикала, — я все понимаю. Наверное, все глаза уже выплакала, думая о своем предмете страсти. Только вот, о котором?

Я молча смотрела на нее, ничего не понимая и начиная раздражаться. Кого еще она решила приписать мне в любовники? Оказывается, их много. Если хочешь узнать подробности своей личной жизни, обратись к подругам. Они тебя просветят так, как тебе и не снилось. Узнаешь много нового из того, чего никогда и не подозревала. В общем, подруги всегда выручат тебя в этом случае.

— Что ты имеешь в виду? — все же спросила я.

— Я вот вспоминала твою встречу с жгучим брюнетом и вдруг меня озарило.

— Да? — вежливо осведомилась я.

— Есть ведь еще один. Помнишь, на приеме ты еще пошла с ним танцевать, а потом так долго разговаривала, что я даже начала опасаться, как бы принцесса тебя не хватилась. А потом совсем куда-то исчезла. Так это он — твой избранник?

— Не помню, — отрезала я сердито.

— Ну, как же? Такой симпатичный шатен. Просто поразительно, какие мужчины обращают на тебя внимание! Один другого краше. Скоро ты приберешь к рукам всех более-менее красивых, а бедные женщины останутся ни с чем.

— Дениза, — начала я, но подруга меня перебила.

— И кому ты отдаешь предпочтение? Первому или второму? На твоем месте я предпочла бы брюнета. Он мне нравится больше.

— Дениза…, - снова попыталась я ее прервать.

Куда там! Если Дениза оседлает своего любимого конька, ей нет удержу.

— И потом, вместе с ним ты смотришься куда эффектней. Шатен тебя бледнит. И потом, мне кажется, он настроен как-то несерьезно. Все смеялся, забавлялся, а брюнет…

— Хватит, — отрезала я, сумев вклиниться в этот поток.

— Не сердись, — примирительно заметила Дениза, — ты им нравишься. Обоим. Я заметила.

Я без сил опустилась на кровать. Господи, когда же это закончится!

— Ну, признайся, кто из них тебе нравится больше, — настаивала подруга.

Мне уже хотелось ее пристукнуть. Или заткнуть чем-нибудь рот, чтобы она хоть немного помолчала. Я стала оглядываться по сторонам в поисках подходящего предмета. Ничего подходящего не обнаружила, кроме одинокой туфли. Не запихивать же ее в рот Денизе, в самом деле.