Никогда не подсматривай

Алиенор, довольная, словно кошка, слопавшая миску сметаны, снизошла до меня и сообщила:

— Его имя — Гастон Гранден, милая.

— Что? — я так и села и, кажется, мимо стула.

Мне показалось, что я падаю. Это имя отозвалось эхом у меня в ушах. В глазах помутилось. Смутно помню, как все засуетились и забегали. "Ей плохо! Дайте же воды! Анна! Воды! Сюзон, что с тобой?"

Придя в себя, я увидела отца, держащего в руке стакан с водой перед моим лицом. Он был встревожен.

— Выпей, Сюзон.

— Господи, что с тобой такое? — ахнула мама.

— Подождите, — тихо и размеренно сказала я, отодвинув от себя воду, — я что-то плохо расслышала имя. Как, вы сказали, его зовут?

— Месье Гранден, — тихо и испуганно повторила мама.

— Боже, — я закрыла лицо руками, — вы сошли с ума.

— Сюзон, ради Бога, — папа попытался обнять меня, но я стряхнула его руки и встала. Повернулась к Алиенор.

— Кажется, я знаю, чья это идея. Ты на самом деле думала, что меня обрадует эта новость, Нора?

— Сюзон, сядь, ты бледна, как смерть, — торопливо заговорила она.

— Нет, я не сяду! Не заговаривай мне зубы! Нора, я его не выношу! Не выношу, поняла? Как ты могла сказать им такое? Зачем ты это сделала?

Глаза Алиенор стали круглыми и испуганными:

— Но Сюзон, я не хотела ничего плохого, клянусь! Что с тобой, дорогая? Ты же влюбилась в него с первого взгляда!

Я выхватила стакан из рук отца, размахнувшись и облив себя водой, швырнула его в стену.

— Ты спятила! Никто не может влюбиться в это чудовище!

Мой поступок произвел на них впечатление разорвавшейся бомбы.

— Боже мой, Боже мой, — прошептала мама, — Сюзон, детка, пожалуйста, успокойся. Все девушки выходят замуж.

— Ну и пусть выходят. Пусть выходит за него, кто хочет. А я не хочу! И не выйду никогда! — я топнула ногой.

— Но дорогая…

— Ни за что, никогда в жизни!

— Но Сюзон, он приедет завтра. А твой отец уже дал свое согласие, — пробормотала мама.

— Вот пусть он за него и выходит!

— Он очень красивый мужчина, дорогая. Он тебе понравится.

— Меня от него тошнит!

— Сюзон, ты словно маленький ребенок. Успокойся. Нет ничего позорного в том, что ты влюбилась.

— Я не влюбилась!

— Детка, это происходит со всеми.

— О да, я помню, когда-то…

— В первый раз это всегда страшно.

Они кивали головами одновременно, словно сговорились свести меня с ума. Я не знала, что мне сказать еще, чтобы убедить их поверить мне и не делать этого.

— Вы не слышите меня! — завопила я, сжимая пальцами виски и завизжала так, что сама едва не оглохла.

Завизжала я от бессилия. Боже, мои родные сошли с ума! Они уверены, что я влюблена в Грандена и боюсь в этом признаться. И очень рассержена разоблачением. О-о, да это и представить страшно! Господи, я не могу их переубедить. Что бы я ни говорила, в ответ слышала лишь одно: "Нет ничего страшного в том, что ты влюбилась дорогая". Сама мысль о том, что я могу в него влюбиться, повергала меня в ужас.

Я визжала до тех пор, пока у меня не перехватило горло. Потом упала на стул и зарыдала. Перепуганные родственники не знали, что делать. Отец отнес меня в комнату, Анна отпаивала водой, мама гладила по голове и умоляла успокоиться. Я не могла успокоиться. Мне было плохо лишь от одной мысли, что я выйду замуж за убийцу. Что он обнимет меня своими руками, этими жуткими руками с длинными тонкими пальцами, напоминающими щупальца осьминога. Теми самыми руками, которыми он задушил Элизу. От них разило мертвечиной.

От подобных мыслей мне стало дурно и вырвало. Это еще больше напугало всех. Отец послал за врачом, невзирая на то, что денег было мало и вполне возможно не хватило бы до конца месяца.

Приехавший доктор дал мне успокоительное, отчего я вскоре заснула. Вернее, провалилась в темную, глубокую яму сна.

Мне снился Гранден с щупальцами вместо рук, росшими прямо из плеча. Такое зрелище вызвало бы судороги и у более выдержанных людей, чем я. Он подходил ко мне, жутко улыбаясь, так что кровь в жилах стыла, и говорил: "Сюзон, ты должна выйти за меня замуж. У тебя такая нежная шейка, душечка". При этом его щупальца угрожающе шевелились и тянулись ко мне.

Я проснулась с воплем, обливаясь холодным потом. Ну и жуть! Какая гадость мне снится в последнее время! Пытаясь справиться с собой и остановить дрожь, я обхватила себя руками.

Этот кошмар никогда не закончится. Я была глупа, когда думала, что все в прошлом. А когда я была умна? Вот оно меня и настигло. И не сбежать, не спрятаться. Я почувствовала, что схожу с ума. Подавив звук, вырвавшийся из горла и напоминавший поскуливание собаки, я встала с постели и подошла к окну.

Что мне делать? Что мне теперь делать? Мне нужно было сразу рассказать о случившемся, рассказать всем. Тогда Грандена посадили бы в тюрьму, а я была бы в безопасности. Как можно было быть такой идиоткой?

Рассказать всем? Но это и сейчас не поздно сделать. Конечно! Об этом нужно рассказать родным. Пусть они знают, за кого выдают свою дочь.

Я выскочила в коридор, забыв, что на дворе глубокая ночь и все спят.

Распахнув дверь родительской спальни, я подбежала к кровати. Мама, всегда спавшая чутко, уже проснулась и села на постели, с удивлением смотря на меня.

— Сюзон, что случилось?

— Мама, я должна вам это рассказать! — выпалила я.

Мама толкнула отца в бок:

— Проснись, Шарль. Ну же, — она потрясла его за плечо.

Отец с трудом открыл глаза и пробормотал:

— Ну, в чем дело?

— Мне кажется, снова нужно послать за доктором.

— Я здорова! — я топнула ногой, — но я должна вам это рассказать!

— Сядь сюда, Сюзон, — мама указала мне на место рядом с собой, — что ты должна нам рассказать?

— Боже мой, Сюзон, — простонал отец, — неужели, твоя новость не могла подождать утра?

— Нет, не могла, — отрезала я, — он — убийца и я не могу больше это скрывать.

— Я не пойму, о чем она говорит, — беспомощно развел руками отец, взглянув на маму.

Она погладила меня по плечу.

— Успокойся, Сюзон. Что произошло?

— Гранден — убийца. Он убил женщину, задушил ее голыми руками. Я сама это видела.

Мама вытаращила глаза, потом вздохнула:

— Господи, а я уж было подумала! Ей приснился плохой сон. Сюзон, дорогая, это всего лишь сон.

— Это не сон! — вскричала я, — это случилось на самом деле, мама!

— Пойдем, милая, — она встала и обняла меня за плечи, — пойдем, ты ляжешь в постель и постараешься заснуть. Плохие сны тебе больше не приснятся, обещаю.