Никогда_не...
Шрифт:
Склонив голову на бок, я ловлю его взгляд и показываю пальцами значок «окей» — нельзя было появиться в более подходящее время и более эффектно. Вэл находится в сценическом образе, или, как он любит говорить, воплощает визуальный концепт идеи.
Вся его одежда залита то ли кетчупом, то ли томатным соком — и очень сильно напоминает кровь, которую эти ингредиенты и должны символизировать. Руки Вэла, которые он воздевает над собой, также красные по локоть — подозреваю, это уже пищевой краситель. Я слишком хорошо знаю дизайнера и его нетерпимость к спорным тактильным ощущениям, чтобы представить, что он мог вымазать липким кетчупом свое драгоценное тело, которое позволяет изящно истязать только истинным профи своего дела. На груди у него
Надпись на табличке сделана так же размашисто, как будто ее писали кровью — #янеубиваюсловом. Глядя на этот образ, я едва удерживаюсь от аплодисментов, вот только остальная публика до сих пор пребывает в состоянии онемения.
— Ох, бля, — слышу я от одного из мальчишек, застывшего рядом со мной со стаканом ванильного латте. — Охренеть, бля. Почти как Джокер.
Остаётся надеяться только на то, что остальная часть собравшихся в «алкогольной» зоне на летней площадке не воспримет этот образ как насмешку и не пойдёт вразнос. Но, судя по гробовой тишине и тому, что ни один из звуков не доносится в распахнутые окна, Вэлу удалость сразить и эту аудиторию.
Краем глаза ловлю тонкого Сережку, снимающего стрим на камеру Вэла и достаю свой смартфон, чтобы посмотреть на перформанс глазами наблюдателя и, впечатлившись, довольно покачиваю головой. Думаю, эта трансляция запомнится не только местной публике, но даже избалованным эксцентричными выходками, подписчикам Вэла.
— Вот что ради моей Виолочки делают, — снова слышу я приглушённый голос Анжелы, которая по-прежнему, будто не от мира сего, продолжает стоять посреди зала, перебирая батистовый платочек. — Ради моей доченьки. Потому что она была особенная. Моя принцесса. Моя самая красивая девочка. А если ты живешь чушкой, то чушкой и помрешь, и никто о тебе даже и не вспомнит.
Слова эти в полнейшей тишине звучат абсолютно жутко, и я медленно пячусь, после чего отхожу в сторону, чтобы избавиться, наконец, от этого флера классических женских ценностей и начать готовиться к съёмке. Я до сих пор не могу понять, где будет фотозона — и пусть впереди не менее часа (зная Вэла, я понимаю, что меньше времени его перформанс не займёт) — у меня ещё куча работы.
— Сегодня! Когда меняется мир! Когда новая реальность становится ближе! Когда мы — новое поколение, существующем по новым законам! И от нас зависит, научимся мы жить по-другому в этом новом мире или потянем в него все грехи, все гниение умирающих старых порядков! — громыхает Вэл из динамиков, и его голосу начинает вторить какая-то космическая музыка. Подходя к Дэну, сидящему за еще одним ноутбуком у пульта, отмечаю, что ребята и вправду классно подготовились технически.
— Что это? Пинк Флойд? — чтобы развеять охватившее меня смущение, спрашиваю самым нейтральным тоном. Дэн в любом случае в курсе насчёт Эмельки, и я не знаю, каким на самом деле получился ее разговор с Артуром. Так что он вполне может затаить обиду на меня, за то, что вмешиваю его девушку в свои разборки и дела.
— Боуи, — непривычно кратко отвечает Дэн и выводит полозок пульта чуть повыше — Зигги Стардаст. Или как там его. Вся эта инопланетянская тема, короче.
— Ухты, — не могу сдержать улыбку я. — Новое поколение знает Зигги Стардаста?
— Да с вами и не такое узнаешь, — ворчит Дэн и, оставшись довольным качеством звука, поворачивается ко мне. — Ну, что скажешь?
— А что я должна сказать? Это ты мне что скажешь? Где я работать должна? Мне нужно подготовиться, посмотреть место, а еще мне нужен стол с розеткой — надо настроиться под помещение и зарядиться хорошо.
— Мы первопроходцы! Мы — первые люди на новой земле! Это наш Новый Свет! Это наш новый мир! И от того, каким мы построим его, будет зависеть будущее
наше — и поколений после нас! — тем временем не унимается Вэл, и в сопровождении психоделической музыки, его слова звучат впечатляюще. Быстро переводя взгляд с Дениса на сидящих за ближним столиков подростков, вижу, как дрожащими от волнения руками они продолжают снимать Вэла на свои смартфоны и на глазах некоторых из них блестят самые настоящие слёзы.Вот же Вэл! Умеет, умеет устроить эффектное шоу. А смогу ли я отработать нормально — это еще вопрос.
— Ни сы, Полинка, — вставляет свое вечное Денис, — я все приготовил и для тебя. Целых несколько вариантов, чтоб ты знала. Ты ж можешь и в подсобке, в принципе, подготовиться — но у нас там розетки слабые, а тебе как — посильнее надо?
— Мне не слабее, ни сильнее надо, мне нужны нормальные розетки. У меня макбук питаться от сети не будет, если там напряжение не соответствует норме. Дэн! Надо это побыстрее сделать. Время идёт, а я не знаю, есть ли у меня место на карте для новых снимков!
— Слышь, а ты вообще, накануне хоть что-то делала? Такое ощущение, что ты только сегодня вспомнила о нашей тусне, — подозывая тонкого Сережку, чтобы тот занял его место за пультом, Денис не упускает шанс уколоть меня.
— Ну, как… Делала, конечно, — опустив глаза, начинаю мямлить я. — Но…
— Что — но? Совсем у вас с Артуро мозги набекрень поехали! Я, конечно, ребят, все понимаю — у вас там любовь-морковь и свои планы, но и меру надо знать. Другим людям жизнь портить не надо, да?
Ага, значит, всё-таки злится насчёт Эмельки.
— Как она? — помедлив немного, решаюсь спросить я, пользуясь тем, что все слишком увлечены речью Вэла и не могут подсудить наш разговор.
— Кто, Эмель?
— Ну, а кто ещё… Конечно, Эмель
— Ну, как-как. Не очень. Ты бы тоже была не очень, если бы тебя так прессовали целое утро. Артуро совсем озверел, мне аж вмешаться пришлось. А Эмель тоже мне, принципиальная — уперлась, мол, врать нельзя, врать нельзя. Тупо на принцип пошла. Я ей объяснить пытался — это типа дела взрослых, тут не так все просто, ты сама многого не понимаешь. Она мне — ага, так и ты знал! Короче, теперь дуется и на меня тоже. Но обещание молчать дала, когда Артуро пригрозил, что раз так, то прямо сейчас идёт к своим, ставит их перед фактом и сваливает отсюда вместе с тобой прямо сегодня, и плевать ему на инфаркты и на истерики домашних. А че, говорит, врать же нельзя, кто тут у нас такой правдолюб. Вместо того, чтобы постепенно их подготовить, давай, говорит, валяй! Погнали вместе расскажем правду. Прям щас.
— А она что? — уже имея представление о том, каким может быть Артур, когда разозлится, спрашиваю я, чувствуя острый укол совести за то, что Эмельке приходится делать свои выборы в этой непростой ситуации.
— Ну, что-что… В слезы! Пообещала молчать, чтоб бабушке и Наталь Борисовне здоровье сберечь. Только сейчас ни с кем разговаривать не хочет и с тобой вряд ли… того… Короче, Полинка, мне самому все это пипец как не нравится, ты знаешь, ты мне кентуха и все такое. Но сваливайте реально уже побыстрее, тут из-за вас одни проблемы, еще неизвестно, чем это все закончится.
— Но хоть съёмку дашь провести, или мне прямо сейчас бежать? — улыбаюсь в знак примирения как раз в тот момент, когда тонкий Сережка подходит к нам и мы больше не можем говорить открыто.
— А ты в состоянии? — беззлобно подкалывает меня Денис, легко ударяя ладонью по моей протянутой руке.
— Э-э-э, обижаешь! Ты думаешь, у меня всегда студия и все условия? Я, между прочим, больше в полевых условиях работать привыкла, а там все что угодно может случиться. И аккумулятор переносной разрядиться, и свет заглючить, или погода сюрприз преподнесёт — всегда не самый приятный. У тебя тут вообще мажорство — локация хорошо знакомая, в помещении, ни ветра, ни дождя, уже плюс. Главное, только не напротив окон, чтоб засветов не было — ну, я думаю, до этого ты и сам додумался, да?