Николай Чудотворец

– И не думайте!
– не сдавала позиций Женя.
– Это будет и-зу-ми-тельно! Поразим всех! Потом съездим в Еловку, в Жарове.

– Позвольте, Женя...

Но Женя не унималась.

– Если у вас появились такие способности, не хороните их, Николай Иванович. Это замечательно, гениально!

Николай Иванович тоскливо озирался по сторонам.

– В воскресенье поставим вечер, - Женя не давала старику пощады.
– Среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье, пересчитала она по пальцам.
– Пять дней в нашем распоряжении!

III

Может быть, она была права, Женя Мешалкина? И Ольга тоже права? Может быть, надо было так и сделать: пойти к людям и объяснить все, как есть. Рассказать о встрече с путешественниками во времени, об их подарке. И тогда все бы обошлось, было бы найдено объяснение и решение, как быть и что делать дальше. Николаю Ивановичу не следовало держать очки у себя хотя бы он посоветовался с Ольгой. Не бросаться опрометчиво в пучину благотворительности, которую односельчане не умели понять и принять. Было трагическое, и комичное, и нелепое в том, как Николай Иванович навязывал благотворительность людям. И хотя он действовал от души и считал, что действует правильно, но пребывал он в мире иллюзий.

Вот и Женя. Тут бы Николаю Ивановичу задуматься, может быть, дать согласие (без чалмы, чалма - это лишнее). Но Николай Иванович отверг ее предложение, отказался от вечера к великому огорчению инициативной завклубом.

Настоящая буря в деревне разразилась, когда Николай Иванович предрек подростку Коле Синицыну, что он попадет под сенокосилку. На сенокосе ребята работают очень охотно. Гонять лошадей, сидеть на стуле косилки - для ребят первое дело.

Встретив Колю на улице, Николай Иванович надел очки и сказал ему:

– Не езди на сенокос, сиди дома.

– Пошто эдак, Николай Иванович?
– спросил мальчик.

– Попадешь под косилку.

– Фу-ты!..
– фыркнул Коля и поехал на луг.

Косилка наскочила одним колесом на камень, и Коля вылетел из седла. Ему переехало ногу - не сломало, но помяло, содрало кожу. Мальца увезли в больницу.

Тут же собрались косари, женщины с граблями в руках и начали судить Николая Ивановича:

– Когда это кончится?

– Приструнить его по закону!

– Ходит и каркает, старый ворон...

– На скольких беду накликал! На Сумароковых, Осиновых, теперь - на Кольку!

– Бабочки!
– горячилась Марина Потапова, - ее не назвали в числе пострадавших.
– Он жизни не даст со своими очками. У меня деньги вытащили - семьдесят два рубля! Надо же что-то делать!

Подъехал бригадир на коне.

– Куда смотришь?
– накинулись на него женщины.
– Волин смутил деревню! Доноси по начальству - пусть его к рукам прибирают!

Бригадир верил и не верил слухам, ходившим в деревне. Когда-то он был прилежным учеником у Николая Ивановича, любил старика.

– Женщины, - успокаивал он, - погодите!

– Чего годить? Кольку в амбулаторию повезли. Он так всех перекалечит, до одного!

– Может, это случайность?

– Какая случайность?
– шумел народ.
– К Осиповым пришел и сказал: не топите баню - сгорит. Сгорела!..

– У меня семьдесят два рубля...
– затянула Марина.

– Кончать надо! Ты бригадир - принимай меры!

– Ладно, - сказал Лапшин, видя, что защита старика подливает лишь масла в огонь.
– Поговорю с Николаем Ивановичем.

Вечером бригадир остановил коня перед домом учителя. Николай Иванович был один, вышел навстречу.

Ольга с учениками уехала в Жарове ставить концерт по случаю окончания учебного года.

– Здравствуйте, Николай Иванович, - поздоровался бригадир.

– Здравствуй, Сережа. Заходи...
– пригласил Николай Иванович бригадира в комнату.
– С чем приехал?

– Дело есть, Николай Иванович, - бригадир опустился на стул.
– Дело, Николай Иванович...
– повторил он.

– Какое дело?

– Да вот...
– Бригадир не знал, как начать.

– Говори, говори, Сережа, - ободрил его Николай Иванович, как когда-то ободрял в классе.

– Бросьте вы это!
– наконец решился Сергей.

– Что бросить?
– спросил Николай Иванович.

– Предсказания эти.

– А-а-а...
– сказал Николай Иванович.

– Деревня возмущена, - продолжал бригадир.

– Возмущена?
– переспросил Николай Иванович.

– Может, вы и правильно делаете...
– Для бригадира Николай Иванович по-прежнему оставался учителем, старшим советчиком. Сережа чуть-чуть робел перед ним, как когда-то робел у классной доски.
– Может, оно все правильно, - говорил он, - да только не так что-то. Обижаются люди.

Николай Иванович молчал.

– Очень прошу вас, - бригадир истолковал молчание Николая Ивановича так, что учитель согласен с ним.
– Бросьте вы ваши предсказания.

Но Николай Иванович думал о другом. Он вовсе не соглашался с Сережей. Он выполнит свою миссию до конца. Люди рано или поздно поймут, что он несет им добро, будут прислушиваться к его советам. Никому плохого он не желает.

– Значит, договорились?
– спросил бригадир, поднимаясь из-за стола.
– Вы эти штуки бросите!

Николай Иванович молчал. Старики - народ упрямый.

Однако все разрешилось неожиданным и даже трагическим образом.

Утром Николай Иванович надел очки и стал следить за соседкой Кирьянихой. Кирьяниха кормила утят. Утка у нее издохла, и утята доставляли Кирьянихе немало хлопот.

– Жрите, проклятые, - говорила она.
– Да не разбегайтесь по всей деревне. Позавчера вас было четырнадцать, вчера тринадцать...

– Матрена Васильевна, - окликнул ее Николай Иванович, подойдя к забору.

– Чего тебе?
– недовольно откликнулась Кирьяниха, она была старше Николая Ивановича и, несмотря на его обходительность, называла его на "ты".

– Не выпускайте утят со двора, - посоветовал Николай Иванович.

– Пошто?..
– подозрительно обернулась к нему старуха.