Николай I Освободитель // Книга 10

Сражение вышло упорным и кровавым. В течении двух дней северяне пытались сбить конфедератов с занимаемых позиций, одновременно отправив 15-тысячный корпус Паттерсона в обход для удара защищающимся во фланг. Обходной маневр был, однако, вовремя замечен и парирован генералом Ли, после чего на исходе второго дня он подловил момент, когда армия союза начала колебаться — все же большую ее часть составляли совсем необстрелянные призывники — и нанес мощный контрудар, обратив силы Макдауэла в бегство.

Федералисты потеряли в этом двухдневном сражении около девяти тысяч штыков убитыми раненными и пленными, конфедераты — всего четыре. И вот здесь была упущена последняя возможность решить исход конфликта малой кровью. От Булл Рана до лежащего на той стороне Потомака Вашингтона, смешно сказать, меньше полусотни километров с учетом неровностей местности. Два дня неспешного марша, учитывая, что других войск кроме потрёпанной армии Макдауэла северяне в районе своей столицы не имели.

Однако невиданные ранее для североамериканского государства единомоментные потери, пусть даже не столь значительные на фоне размеров всей армии, привели южан в определённое смятение. Генералу Ли понадобился целый день, чтобы восстановить управление совершенно перепутавшихся во время боя полков, подтянуть изрядно поистраченные боеприпасы, разобраться с раненными, похоронить наконец павших. Своих и чужих.

Ну а в Ричмонде часть политиков умеренного толка все еще надеялись на прекращение конфликта без сползания в масштабную войну. Генерал Ли получил «стоп-приказ» и две недели бессмысленно протоптался на месте. Война из скоротечной переросла в затяжную стадию.

Что касается меня, то вся первая половина 1857 года к меня прошла под знаком личной трагедии. После очередной, на этот раз куда более тяжелой беременности, — Варваре было уже 42, и организм на подобные нагрузки отзывался с большими проблемами — у нас родился мертвый ребенок.

Вообще в эти времена к таким моментам относились куда более проще, ведь даже в царственных семьях детская смертность порой превышала все мыслимые и немыслимые значения. Это просто я тут был, можно сказать, везунчик. Сначала пятерых здоровых детей мне подарила Александра, потом троих — после старшей Софии и мальчика Ивана в 1852 году у нас родился второй сын, названный Алексеем — Варвара. Чисто статистически рано или поздно должно было догнать и меня.

— Ну не плачь, — меня, мужчину, уже прожившего две жизни, женские слезы каждый раз вводили в ступор как первый раз. Есть в этом, наверное, что-то инстинктивное — желание защитить свою женщину и когнитивный диссонанс от очевидной невозможности что-то сделать. — У нас трое прекрасных детей, ты нужна им…

— Я понимаю…

Честно говоря, я вообще был против этой беременности изначально. Сорок лет все-таки по местным меркам для женщины был возраст более чем солидный, однако Варвара видимо считала иначе и несмотря на все мои меры предосторожности сумела как-то извернуться и забеременеть. А может и я где-то промахнулся, учитывая, что использовать местные презервативы — которые хоть уже и перешли на резину с овечьих кишок, но все равно имели совершенно бронебойную толщину — было решительно невозможно.

Против новых беременностей Великой Княгини Юрьевской были и врачи, однако Варвара при всей своей бесконечной мягкости в межличностных отношениях, в некоторых вопросах была так же бесконечно упряма. Почему-то ей втемяшилось, что нам нужен еще один ребенок и переубедить ее мне не удалось.

Некоторое время мы сидели обнявшись. Вернее, Варвара полулежала в постели, вставать ей врачи пока запрещали, поэтому я видел рядом и как мог поддерживал ее морально.

— Главное, чтобы с у тебя со здоровьем ничего не случилось, куда мы без тебя?

— Понимаешь, дети растут, — немного успокоившись и перестав плакать, попыталась объяснить мне свои чувства Варвара. — Им уже не нужна мама. Соня уже совсем большая, скоро уедет в Мексику к мужу, Ване одиннадцать, ему лицейские дела куда интереснее сейчас. Даже Леше, на следующий год он поступит в Кадетский корпус, и я опять останусь одна. Про тебя и говорить нечего, ты занят целыми днями. А я? Я что же получается, никому не буду нужна?

В отличии от Александры Варвара никогда государственными делами не интересовалась, всегда демонстративно дистанцировалась от «должностных обязанностей настоящей императрицы», и с большим удовольствием передала их — вместе с неформальным статусом главной женщины императорского дома — жене наследника. Нелидова покровительствовала театрам, привечала молодых художников, устраивала выставки, но на реальное дело это все же не тянуло.

— Ты всем нам нужна, не говори глупостей, — тут же ответил я, стараясь произносить все так, чтобы в голосе не слышно было ни капли раздражения. Пусть оно остается где-то внутри меня, и так понятно, что у женщины скачут гормоны, и она не виновата в своем настроении. Тут мне в голову пришла идея, и я, недолго думая, ее озвучил, — а если хочешь продолжать возиться с детьми, не обязательно для этого рожать самой. Можно взять на воспитание кого-нибудь со стороны. Из сиротского дома, например, пару малышей приютить.

Огромная рождаемость в России, которая при этом сопровождалась сокращением детской смертности неожиданно привела к проблеме большого количество детей-отказников, становившихся воспитанниками многочисленных сиротских приютов, открытых по всей империи.

Тут нужно понимать, что не смотря на всю патриархальность общества образца середины 19 века, против природы не попрешь, люди все так же активно занимались сексом, и отсутствие брака в этом деле далеко не всегда являлось каким-то серьезным препятствием.

Если в деревнях девичья честь все еще была достаточно «ценным товаром», и зачастую гулящей девке не просто было найти себе мужа, то в городах к этому относились совсем просто. Ну а у нас как раз в эти годы именно города росли как на дрожжах.

Чаще всего классическая подобная история выглядела таким образом. Из деревни в город приезжала какая-то младшая дочь, которой у себя на месте просто не нашлось подходящего мужа. Ведь система майората она не только на мужчин влияла, вынуждая их покидать отчий дом в поисках своего места, за ними, что логично, той же дорожкой отправлялись и девушки. Иногда уже в статусе жен, а иногда и самостоятельно.

Те, кто были поумнее, более пробивные или, скажем, имеющие какую-то помощь от городских родственников, шли учиться. Машинистки, телеграфистки, акушерки, санитарки… На самом деле уже успел сформироваться целый пул типично женских профессий, для которых необходимо было получить среднее образование, однако и конкурс туда был огромный. В конце концов живущие в городе мещанки тоже хотели кушать и считали, что подобные места как бы автоматически принадлежат им по праву рождения.

Те, которые были более работящие шли работать на производства, в многочисленные заведения общепита — нет не поваром, что вы, и даже не официанткой, эти профессии пока были чисто мужскими — посудомойкой или уборщицей.