Николай I Освободитель // Книга 10
Шрифт:
Всем же более-менее разумным людям было понятно, что тут действует полноценная государственная программа. Что эти общественные настроения, они возникли не на пустом месте. Огромное количество книг, радиопередач, потом фильмов, игр и прочего культурного продукта, так или иначе посвященного космосу, прямо или косвенно финансировалось с подачи самих российских императоров. Иногда деньги шли из казны, но чаще — из кармана российского монарха, благо он как самый богатый человек на планете, вполне мог это себе позволить.
«Мы не можем жить без космоса», — такой полуофициальный девиз передавался буквально из каждого утюга, формируя общественное сознание. Еще в конце 1960-х траты на космос превысили
Поэтому, когда было объявлено об обнаружении астероида, потенциально способного уничтожить человеческую цивилизацию, кое-кто даже посчитал, что русские как обычно все знали заранее и много лет готовились именно к этому моменту. Бред, конечно, не хуже той истории с атомом лития на Николаевской премии, которая вот уже сотню лет не давала покоя разным конспирологам, но люди любят различные теории заговоров.
— Объявляю всем 24 часа отдыха, — отстегиваясь от своего кресла-ложемента объявил командир своему экипажу после того, как был закончен протокольный обмен репликами с Землей. — Разрешаю немного употребить и требую хорошенько выспаться, завтра нас ждет первый выход на поверхность. Будет много работы.
На то, чтобы подготовиться к первой коррекции курса ушло добрых две недели. Нужно было перепроверить площадку приземления, по возможности избавиться от мусора, способного как-то повредить двигатели при включении их на полную мощность. Проверить визуально крепления, провести ручную диагностику навесного оборудования самого «Перуна» и сделать еще целую кучу мелких, но оттого не менее важных дел. В конце концов они пролетели добрых полторы сотни миллионов километров, так далеко еще не забирался ни один человек!
Каждый член экипажа успел «погулять» по астероиду, выполняя свою часть работы. Хотя прогулкой назвать это было все же сложно, поскольку нахождение на поверхности Соколова-Герасименко мало чем отличалось от просто открытого космоса. Ускорение свободного падения на поверхности астероида равнялось примерно 1,5 тысячных от земного, и вполне можно было улететь в открытый космос просто подпрыгнув на месте. В отличии от ставшего известным фильма про внеземных бурильщиков — над которым потешались в научных и космических кругах все, кто только мог — в реальности ездить по астероиду на вездеходе было практически невозможно. Банально не хватало силы трения между поверхностью и колесами, чтобы толкать машину вперед. Поэтому передвигаться приходилось уже привычным «толчковым» способом, не забывая при этом следить за страховочным фалом, без которого наружу вообще никто не выходил.
— Все готовы? — Получив ответ от членов экипажа о том, что все пристегнулись к своим местам, полковник скомандовал своему второму пилоту. — Давай отсчет.
— До старта двадцать… Девятнадцать… Восемнадцать… Продувка… Пятнадцать… Десять… Пуск… Пять… Зажигание… Есть выход двигателя на минимальную мощность… Все системы работают штатно…
— Повышаем до сорока процентов… — Дал сам себе команду Антофьев и ввел соответствующую команду в систему.
— Фиксирую отклонение курса астероида в соответствии с заданными параметрами, — «проклюнулась» в наушниках штурман.
— Топливная система работает штатно, — эхом откликнулся бортинженер.
Это было самым узким местом плана. В конце концов ничего уж такого действительного сложного в том, чтобы просто долететь до цели не было. А вот отработать в качестве космического буксира — это да. Опять же и здесь теоретически ничего совсем уж фантастического не имелось — законы небесной механики они одни для всех: и для больших тел,
и для малых, а значит длительность и сила импульса необходимого для коррекции курса достаточно просто просчитывались буквально на любых древних счетах. Но то теоретически, а вот практика… Мало ли что может пойти не так, поломаться, например? Когда до ближайшей мастерской сто миллионов километров, это заставляет нервничать.— Есть достижение целевых параметров отклонения курса! Выключение двигателя! — Мелко подрагивающий все время работы движка «Перун» в мгновение успокоился и затих. Только после того, как двигатели космического буксира отработали штатно свои положенные 483 секунды, полковник понял, что все это время дышал через раз, а пульс его, не смотря на полное отсутствие физической активности, все это время держался на отметке в 170 ударов в минуту.
Полковник парой нажатий на кнопки переключился на вкладку показывающую телеметрию экипажа и усмехнулся про себя. Техника показывала, что не только он нервничал, когда многотонная бочка с топливом, — вернее даже не топлива, двигатель у буксира был термоядерный, а вот в качестве толкающего всю систему рабочего тела использовался водород, — которой фактически был «Перун», начала это самое топливо активно сжигать.
Ну а дальше был многомесячный полет в обратную сторону. Однообразные будни, наполненные практически ничем, перемежаемые редкими запусками двигателя для коррекции курса. Не смотря на все волнения никаких серьезных проблем в итоге не вылезло, несколько мелких поломок, глючащие иногда программы и общая усталость от нахождения в замкнутом пространстве ограниченной группы людей не в счет. Ничего это не выходило за рамки прогнозируемого.
— Как думаешь, получится? — Майор Сидоров пристегнулся к ложементу и не надевая на голову шлем спросил у копошащегося рядом полковника. В неофициальной обстановке они общались практически не равных, благо в экипаж отбирали людей с устойчивой психикой и развитыми коммуникативными навыками. Иначе бы за время полета они бы просто друг друга поубивали.
— Честно? Сомневаюсь. Сама теория о том, что удар достаточной силы может запустить заново магнитное поле Марса, скажем так, она далеко не стопроцентная. Ну и даже если так, шансы на то, что это получится с первого же удара… Ну нужно быть большим оптимистом.
— А я верю, — мотнул головой майор. — Иначе зачем все это?
— Посмотрим, — пожал плечами полковник Антофьев, подумал немного и произнес в ответ. — А я тебе рассказывал, что часть той небесной механики согласно которой мы летим, была просчитана моей прабабкой?
— Подожди… Мария Антофьева? Первая женщина профессор-математики — это твоя прабабка? — Сидоров удивленно посмотрел на командира.
— Пра-, пра-, пра-, пра-, прабабка, если быть точным. А может и нет, я постоянно забываю, сколько нас поколений разделяет пять или шесть. Она считала на бумаге траектории небесных тел, а сейчас я по этим траекториям летаю. Забавно… — Полковник задумчиво улыбнулся и клацнул шлемом, присоединив его к скафандру. Нажал на кнопку внутренней связи, поинтересовался у остальных, — ну что все готовы? Выходим на финишную прямую. Делаем дело и летим домой.
По плану «Перун» должен был, дав астроиду последнюю коррекцию, отстыковаться от каменюки — оставив на ее поверхности основной резервуар с уже ненужным остатком топлива, взятым с Земли с определенным запасом — и обогнав его, совершить гравитационный маневр вокруг Марса, метнув себя в сторону Земли. Как любые правильные герои самый большой взрыв они оставляли у себя за спиной. Правда учитывая, что все камеры были настроены на то, чтобы запечатлеть момент импакта, с правилом «не смотреть» тут совсем не получалось. Впрочем, пропустить такое зрелище было бы как минимум глупо.