Николай I Освободитель // Книга 10

Еще один кусок некогда великой империи — Восточная Цин — с центром в городе Чунцин занимало всю юго-восточную часть пространства вплоть до границ с Тибетом и тем же Уйгурским ханством на востоке. Эту страну вообще признавали считанные правительства на планете, поскольку обоснования претензий данных китайцев на верховную власть были совершенно бредовыми. Правил там царь — или ван, в этих восточных титулах и их западных аналогах разобраться без поллитры все равно было невозможно — считавший себя приемником погибшей еще в середине 19 века династии Цин. Преемственность эта была достаточно сомнительной, более того имелись подозрения, что ее вовсе не было, однако проверить это за давностью лет уже не представлялось возможным, поэтому как-то оно вот так и шло.

На острове Формоза и куске прилегающего к ней побережья существовало еще одно государство, находящееся под официальным протекторатом Лондона. Последнее, впрочем, не мешало им опять же претендовать на верховенство над всей территорией бывшей империи. Силенок у Формозцев было не много, однако уровень жизни населения был пожалуй самым высоким среди всех вышеперечисленных стран.

Ну и закрывая вопрос имеет смысл вспомнить Монголию и Уйгурию, которые долгое время считались вассальными — без серьезного правда влияния на внутреннюю политику со стороны сюзерена — России, а во время недавнего Смутного Времени стали фактически полностью независимыми. Ну на сколько вообще может быть независимо государство в такой политической и территориальной конфигурации. Хочешь не хочешь, а имея общую границу с Российской империей с ее мнением придется считаться. Особенно если у тебя в активе пять миллионов населения, размазанного по площади сравнимой с половиной Европы, а основная статья дохода — экспорт продуктов скотоводства в ту же Россию.

Плюс Тибет, но про него вообще мало что было известно снаружи. Там горы, да и не интересна эта территория была никому. Правительства в Пекине, Нанкине и Тайбэе по традиции закрашивали горную страну в «свои цвета», но реально ничего для установления какого-то контроля не делали.

— Что с порошком делать? — Подошел к капитану замкомзвзода штабс-капитан Алексеев. — Не оставлять же вот так.

— Взрывчатка осталась?

— Пару кил найдем.

— Ну вот сложите мешки горкой и…

— Пущай полетают, — процитировал штабс известную комедийную повесть.

— Именно так, — согласился Сидоров. — И побыстрее, выдвигаемся на точку эвакуации, придется пробежаться, отстаем от графика.

Большой Хинган был своеобразной «тропой» по которой в Россию с юга шел основной поток контрабанды. Справа и слева от хребта раскинулись бесконечные степи, по которым особо не пошастаешь — пограничники регулярно патрулировали кордон используя самолеты, и с воздуха всякие желающие обойти пропускные пункты зачастую видны были как на ладони — а вот горы… Учитывая, что жило в этих краях, несмотря на восемьдесят лет переселенческой программы, не так уж много людей, предгорья Большого Хингана представляли собой настоящее «серое пятно», через которое туда- сюда постоянно проникали всякие нехорошие люди.

За десять лет Смуты количество употребляющих дурман жителей Дальнего Востока империи выросло на порядок, что учитывая пости полсотни миллионов живущих в вдоль побережья и крупных рек подданых, давало просто невообразимое количество наркоманов. Некоторые несознательные люди в этом видели даже некую вселенскую справедливость: мол весь 19 век белые люди травили несчастных китайцев опиумом и теперь вот пожинают плоды. И это при том, что еще со времен Николая Освободителя в империи за торговлю опиумом была предусмотрена смертная казнь. Впрочем до Лондона и Парижа проблемы с выращиваемым в Юго-Восточной Азии наркотиком тоже добралась.

Только с приходом нового императора ситуация начала потихоньку выправляться, и первыми это почувствовали именно военные, которых буквально спустили с поводка и разрешили применять самые серьезные меры, невзирая на такие мелочи, как статус заинтересованных лиц и государственные границы.

— Бабах!!! — Группа успела отойти на добрый километр, когда за спиной рванула заминированная куча героина.

— Ну вот и ладушки, — прокомментировал взрыв тащащий рацию поручик. Вообще-то это была обязанность стажёра-прапорщика, но его как раненного от тяжелой ноши освободили. — Дело сделано.

— Нет, — задумчиво пробормотал Сидоров. — Вот выловим последнего контрабандиста, тогда и…

— Так никогда же не выловим, они рождаются быстрее чем мы их отстреливаем, — услышал бормотание начальства прущий рядом поручик.

— Значит, для русских военных всегда дело найдется. Есть такая профессия — родину защищать. Слыхал?

— Слыхал… — На этом чтобы сохранить дыхание все разговоры и завяли сами собой.

Эпилог 5

— Итак Николай I Освободитель. Сегодня наша экскурсия будет посвящена жизни и деятельности одной исторической личности, ставшей воистину знаковой для нашей страны, — молоденькая девочка-экскурсовод обвела собравшихся школьников быстрым взглядом из-за тяжелых очков с толстой линзой. — Что вы про него знаете?

— Он упразднил крепостное право, — первым отреагировал на вопрос симпатичный паренек с вихрастой копной светлых волос на голове. Среди толпы детей явно не слишком интересующихся историей и не выпускающих из рук своих наладонников, он очевидно выделялся осмысленным взглядом и интересом ко всему происходящему.

— Правильно, именно поэтому в историографии он проходит под почетным прозвищем «Освободитель». Что еще?

— При нем Россия освободила Царьград и взяла под руку большую часть заморских владений, — последовал ответ от другого школьника.

— А еще строились железные дороги, — оказалось, что все не так уж печально, и потихоньку дети начали втягиваться в коммуникацию с экскурсоводом. Собственно, для того она вопросы и задавала.

— Все так, — кивнула девушка в очках. — Сегодня мы пройдем по тому крылу Михайловского замка, которое занимал когда-то император Николай Павлович. До переноса столицы из Петрограда в Николаев. Здесь были тщательно сохранены все интерьеры, а большая часть вещей, которые представлены в нашей экспозиции, являются подлинными.

Группа ведомая экскурсоводом прошла по коридору, увешанному портретами различных государственных деятелей эпохи, поднялась по лестнице на второй этаж, свернула налево и оказалась у больших резных дубовых дверей.

— За этими створками собственные Его Императорского величества покои. Каждая комната представляет собой слепок определенного периода жизни императора начиная с детства и закачивая последними его годами.

Первая комната, куда гурьбой прошла экскурсионная группа, была обставлена в детском стиле. Низкий удобный для ребенка стол, кровать, шкаф, стеллаж с книгами, ширма, пара тумбочек. Уменьшенная копия — на ребенка девяти-десяти лет — формы измайловского полка, надетая на деревянный манекен.

— Не слишком богатая обстановочка, как для будущего императора, — среди школьников послышались отдельные смешки.

— Вы правы, — быстро перехватила внимание детей девушка-экскурсовод. — Император Павел Петрович был сторонником строгого воспитания детей и особой роскоши им не позволял. Примерно так выглядела спальня будущего императора Николая, когда ему было шесть лет.

— Я читал, что примерно в этом возрасте Николая Павловича назначили главой комиссии по устройству родильных домов в столице, — вновь подал голос вихрастый парень. — Это правда? Что вообще может наруководить шести-семилетний ребенок.