Никто, кроме тебя

Я не знала, сколько пробыла здесь: час, два, три или больше. Медсестра, беседовавшая со мной, не возвращалась. Врачи, изредка проходящие мимо охранника, тоже объяснять что-либо не стремились, как обычно ссылаясь на огромное количество работы и недостаток информации.

В какой-то момент я задремала, а, проснувшись, совершенно не могла понять, где я и как здесь оказалась. Голова была тяжёлой и мутной, кто-то тряс меня за плечо, и мне потребовалось не меньше минуты, чтобы, сфокусировав взгляд, узнать в этом ком-то зятя Николая Андреевича.

– Как он? – протерев глаза, спросила я. Голос прозвучал хрипло, и мне пришлось покашлять, чтобы вернуть ему нормальное состояние.

– Врачи делают всё, что могут.

– Всё? – я опять откинулась на сиденье.

– Мне рассказать тебе о всех стадиях лечения геморрагических инсультов у пожилых людей?

«Значит, всё-таки инсульт…» - подумала я и покачала головой. Ликбез в отношении операций, капельниц и уколов мне сейчас был нужен меньше всего.

– Он поправится?

– Первые сутки всегда самые тяжёлые. Но прогноз хороший. – Роман улыбнулся и в упор посмотрел мне в глаза. – Ты – молодец! Быстро сориентировалась и быстро вызвала «скорую».

Его похвала была мне приятна, и, пытаясь скрыть расплывшуюся по губам улыбку, я принялась рассматривать коричнево-жёлтые плитки пола, в швах которых виднелась застарелая грязь.

– Как твоё горло?

– Что?
– не поняла я и даже на секунду заставила себя поднять взгляд.

– Горло, спрашиваю, как? Оно же у тебя вроде вчера болело.

– Прошло. Кажется… – потерев шею под платком, я вдруг поняла, что не вспоминала о нём уже около суток. То ли таблетки действительно помогли, то ли в связи с последними событиями мне было просто не до больного горла.

– Кажется… - передразнил меня он и закатил глаза.
– Ладно, поехали, домой тебя отвезу.

– Нет, – запротестовала я. – Мне надо ещё посидеть. Вдруг что новое выяснится.

– Я тебе сообщу, если что-то изменится. О состоянии Николая Андреевича тебе всё равно никто ничего не скажет. Врачи говорят только с родственниками. Да и поздно уже. Посмотри, какая темень на улице.

Вздохнув, я подняла голову и одёрнула полы помявшегося пуховика.

– Не надо, я сама доберусь. Как-нибудь. На автобусе.

– Поехали. – Роман махнул на меня рукой. – Чтобы я точно был уверен, что с тобой всё в порядке. А то ты любишь влипать в истории, да и Пёс дома один…

– Точно, Пёс! – простонала я, резко хлопнув себя по лбу. – Когда я нашла Николая Андреевича, Пса дома не было. Наверное, он его отпустил с тем соседским мальчиком. Был бы Пёс дома, наверняка бы меня предупредил.

Роман на мои слова никак не ответил и, встав со стула, направился к дверям. Я засеменила следом. Всё так же молча мы сели в машину и покатили по тёмным теперь уже абсолютно бесснежным улицам города.

Сегодня я почти не смотрела в окно. Замысловатый рисунок из светящихся фонарей больше не вызывал в сердце приятного трепета. Роман следил за дорогой и даже зачем-то выключил радио. В салоне работала только печка, и я старалась не шевелиться, чтобы не создавать лишнего шума.

Поднявшись на лифте, мы сначала постучались к Андрюшке. Он жил в двести шестнадцатой квартире с мамой-домохозяйкой и отцом, который недавно открыл собственную строительную фирму. На вид Андрюшке было лет десять-одиннадцать. Высокий и худой, он напоминал ходячую жердь с длинными руками-спичками, однако глаза у мальчика были умными, голубыми с маленькими зелёными крапинками, что придавало ему особое очарование. Так же, как Николай Андреевич, он носил очки и зачёсывал свои светлые, слегка вьющиеся волосы на правый бок. «А шевелюра у мальца отменная, – подумала я. – Лысина ему явно грозит». Да и вообще он здорово походил на Николая Андреевича. Если бы я не знала всей истории, то наверняка приняла бы их за деда с внуком.

– Вы за Псом? – спросил Андрюшка чётко поставленным голосом, и тот, за кем мы пришли, тут же пришлёпал к порогу.

– За Псом, – Роман кивнул и взял собаку за ошейник. – Спасибо, что приглядел за ним.

– А я звоню-звоню, а у вас никто не открывает. Вот и решил взять пока к себе. Мама ругалась, – прошептал он, сделав шаг ближе, – но попыталась накормить его гречневой кашей с колбасой. Правда, он не стал есть. С дядей Колей плохо, да?

И он глянул на нас своими большими серьёзными глазами.

– Да. – Роман пожал парню руку. – Но он справится, ты ведь знаешь.

– Знаю, – кивнул Андрюшка. – Что бы не случилось, я буду помогать вам с Псом.

Улыбнувшись, я попрощалась и зазвенела сумкой в поисках ключей. Роман сориентировался раньше и, открыв дверь, пропустил меня вперёд.

– Я заберу Пса.

– Оставь… – испугавшись неожиданно вырвавшегося слова, я покраснела и поспешно добавила «те». Он сделал вид, что не заметил моей оплошности и, переступив порог, отпустил собаку.

– Точно справишься?

– Точно.

Роман постоял ещё минутку, а потом, сняв ботинки, зачем-то принялся показывать мне местонахождения миски и корма. Выслушав очень внимательно его наставления, я дала Псу поесть, но тот даже не взглянул на миску.

– Ешь, – строго сказал Роман. – Твой хозяин вернётся. Слово даю. – Пёс продолжал сидеть на месте и упрямо глазел в сторону двери.

– Ешь, он правда вернётся, – заговорила я так же ласково, как недавно говорила со мной медсестра из больницы, и погладила его по морде. Только после этого Пёс повернулся и не спеша начал пережёвывать сухой корм.

– Ладно, буду держать тебя в курсе. – Роман надел ботинки и взялся за дверную ручку. – Я записал твой номер в список контактов.

Закрыв за ним, я сняла пуховик и, заставив себя поужинать вчерашней ухой, ушла к себе. Пёс, переваливаясь, словно утка, увязался за мной. Прогонять его я не стала и, забравшись под одеяло, позволила лежать на полу рядом с кроватью и лизать мои пальцы.

Спала я беспокойно. Засыпала максимум на полчаса, а потом просыпалась снова. Сон, в котором я бегу по лесу с распущенными белыми волосами, меня больше не мучил. Мучил другой. Пожилой мужчина лежал на полу без сознания, а молодой парень то давил ему на грудь, то делал искусственное дыхание.

А в половине четвёртого ночи Вера наконец мне ответила:

«Папа умер».

Глава 11

Николай Андреевич не умер, а Роман сдержал своё обещание. Каждый вечер он присылал мне короткое сообщение о состоянии здоровья своего тестя. Сам, без напоминаний, и в такие моменты пустота в моей груди становилась хоть немного да меньше.

«По-прежнему в реанимации, но состояние стабильное».

«Сегодня снова без изменений, но и это уже хорошо. Пусть лучше так, чем станет хуже».