Никто не заплачет
Шрифт:
Нет, никто больше не закричит. Никого больше эта мразь не напугает.
Бегущий невольно приостановился под темной аркой, всего на миг, чтобы опомниться, оглянуться. Совсем близко ударил гром, и Володя выстрелил. Человек дернулся, замер с раскинутыми руками, будто хотел взлететь, и медленно, тяжело рухнул.
— Ты только что проснулась? А кто звонил? — Федор поцеловал Веру в щеку.
— Это по работе, — ответила она, — мне придется уйти на час. Ты завтракал?
— Нет. Я сейчас сам все приготовлю. Ты пока собирайся. Соня, тебе сколько
— Две.
Следующий телефонный звонок застал Веру у раковины, с зубной щеткой во рту. Соня схватила трубку, опередив Федора. Она решила, это перезванивает Курбатов, чтобы спросить, как они с Верой узнают друг друга. Но в трубке был совершенно другой голос, незнакомый, глухой, очень официальный.
— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста. Веру Евгеньевну Салтыкову.
— Минуточку…
Вера быстро прополоскала рот и взяла трубку из Сониных рук.
— Моя фамилия Завьялов. Я владелец издательства… Позапрошлой ночью Станислав Михайлович погиб. Похороны, вероятно, в понедельник.
— Простите, что вы сказали? Как погиб?.. Он был у меня позавчера вечером…
— У вас? — последовала короткая пауза. — Жена зарезала его ночью. Спьяну, кухонным ножом.
— Нет, — тихо и твердо сказала Вера, — этого не может быть. Вы что-то путаете.
— Я понимаю, для вас это шок. Трудно сразу поверить. Вы со Станиславом Михайловичем старые друзья. И все-таки это правда. Очень сожалею… Я позвоню вам завтра, скажу точно, когда и где кремация. И вот еще… — опять короткая пауза, — я встречался со следователем, он спрашивал, где Стас провел вечер накануне. Никто не знал. Вам могут позвонить из прокуратуры, хотя следствие чистая формальность. Там все ясно. Кроме Инны, этого никто не мог сделать.
— Но почему? — выдохнула Вера. — За что?
— Они хотели разводиться, ругались постоянно, она претендовала на квартиру. Много выпила и сама не помнит, как убила. Спящего.
Горло у Веры сдавил спазм, она пробормотала «простите» и положила трубку.
Соня испуганно смотрела на нее.
— Что случилось? Ты вся белая.
— Стас… — прошептала Вера.
— Ну где вы? Завтрак готов. — Федор появился на пороге кухни, в фартуке Надежды Павловны, с большим ножом в руке. — Кто звонил? В чем дело?
Вера смотрела на него, как будто видела впервые, не понимала, зачем здесь этот чужой, совершенно посторонний человек, почему на нем мамин старый фартук с синими петухами, а в руках — большой кухонный нож. Она как-то машинально обняла Соню, словно хотела на миг почувствовать живое знакомое тепло, потом, ни слова не говоря, ушла в свою комнату и закрыла дверь.
— Соня, что с ней, не знаешь? Кто звонил? — спросил Федор, когда они остались вдвоем в прихожей.
— Не знаю, — пожала плечами Соня, — может, что-то с работой?
Она прекрасно поняла, работа здесь ни при чем. Что-то случилось со Стасом Зелинским. Что-то очень нехорошее. Может, заболел тяжело? Однако обсуждать это с Федором совсем не обязательно.
А он уже стучал в запертую дверь Вериной комнаты.
— Вера, открой, что случилось?
Вера натягивала на себя первое, что попалось под руку, джинсы и какую-то майку. Ей хотелось
скорее уйти, убежать куда-нибудь, побыть одной. Ни с кем не разговаривать. Просто невозможно было произносить вслух страшные, дикие слова, объяснять, обсуждать…Случайно бросив взгляд на письменный стол, она вспомнила про факс. Надо встретиться и отдать. Человек ждет, для него это важно. Она обещала. Сложив бумажку с чешским текстом, она сунула ее в карман джинсов.
— Федор, вы не трогайте ее сейчас, если она нервничает, ее не надо трогать. Пойдемте завтракать. Она сама потом все объяснит, — спокойно, по-взрослому говорила Соня.
— Нет, я так не могу. Я должен знать. — Он не отходил от двери. — Вера, открой. Что за дела? Кто звонил? Ты обиделась на меня, что ли?
— Да вы здесь при чем?! Оставьте человека в покое. Неужели не понимаете? рассердилась Соня. — И вообще, я есть хочу.
На кухне громко, с жалобным звоном хлопнуло открытое окно. Мотя завыл и, поджав хвост, кинулся в ванную. Стало совсем темно, вспыхнула молния, ударил гром.
— Куда ты сейчас пойдешь? Гроза! — не унимался Федор.
На Соню он не обращал внимания. Дверь открылась.
— Федя, ты прости меня, мне надо уйти, — тихо сказала Вера, — ты можешь остаться здесь, позавтракать с Соней, а потом — как хочешь. Она спокойно побудет дома одна.
— Я пойду с тобой, — заявил он, — я не могу отпустить тебя одну в таком состоянии.
— Нет! — выкрикнули хором Вера и Соня. Он переводил взгляд с одной на другую. Возникла неприятная, напряженная пауза. Первой нашлась Соня.
— Пожалуйста, останьтесь со мной, я не люблю быть одна… И Верочка обещала, что мы сегодня пойдем в зоопарк, а ей позвонили из той фирмы…
— Из какой фирмы? — быстро спросил Федор.
— Из той, для которой она переводит. Ну, это организация такая… экологическая, «Гринпис». Вы же знаете. А мы собирались в зоопарк… Там открыли новую часть, обезьян привезли, а я так давно не была… Вот, давайте с вами вместе сходим.
Соня тараторила не замолкая, сочиняла на ходу. Вера тем временем надела туфли, взяла сумку, открыла дверь.
«Может, надо было взять с собой Соню? Ей не нравится Федор, ей будет с ним неуютно вдвоем, а мама вернется с работы не скоро… Но там гроза, Соня может простудиться. Если они уйдут вдвоем с Соней, он непременно кинется провожать… ему нельзя встречаться с этим Курбатовым, нельзя… Господи, Стас…» — все это вихрем неслось в голове, пока Вера сбегала вниз по лестнице, забыв, что можно спуститься на лифте.
Тяжелый ливень обрушился на нее, молния прямо над головой распорола черное небо, и через минуту мрачно, торжественно ударил гром. Вера даже не заметила, что ступила в огромную лужу у подъезда, джинсы промокли до колен, в мягких замшевых туфлях хлюпала холодная вода. Но ей было все равно. На пустой улице, задернутой пеленой ливня, она наконец сумела заплакать.
Господи, ну почему? Пьяная жена пырнула ножом из-за квартиры. Какая грубая, пошлая смерть… Вера не видела эту последнюю Стасову красотку, только знала, что девушка Инна — дочь мясника из Кривого Рога. Наверное, смерть всегда бывает грубой и пошлой…