Никто об этом не узнает

— Только посмей! Отойди от меня!

Внутри заколотилась паника, она заметалась, но это, похоже, его лишь раззадоривало. Он вдруг схватил низ кофточки и задрал вверх.

— Вау! Какой вид!

Алёна, сама не осознавая, отчаянно закричала:

— Максиииим!

— Максиииим! — тут же передразнила её, смеясь, Кристина.

Алёна что было мочи дёрнулась, но вырваться из цепкого захвата не получилось, тогда она саданула ногой Нику в пах.

— Ааа, сука! — взвыл Лужин, побагровев и согнувшись пополам. — Ууу…

— Попрыгай на пятках, — посоветовал ему Кирилл.

— Ах ты, кобыла! Размахалась тут копытами! — Кристина коршуном подлетела к ней и резко ударила под дых.

От острой внезапной боли у Алёны брызнули слёзы. Судорожно хватая воздух ртом, она наклонилась вперёд, в глазах потемнело. Но в следующую секунду — откуда только силы взялись — взвилась и, вырвавшись из захвата, от души ударила кулаком Кристине в подбородок. Фадеева с визгом отлетела на пару шагов к подоконнику и уже оттуда заскулила, заматерилась.

Алёну вновь схватили за руки. Голоса, брань, крики, настойчивый телефонный звонок (кажется, её) слились в гулкий шум, сквозь который она вдруг различила:

— Вы тут что, офигели совсем?

Она оглянулась на возглас. В дверях стоял Ренат Мансуров и переводил ошарашенный взгляд с одного на другого.

— Вы чего творите? А ну отпустили её! — велел он.

Алёну тут же выпустили. Дрожа от страха, но ещё больше от ярости, она обессилено привалилась к прохладной стене.

— А ты с чего это вдруг решил заступиться за доярку? — прошипела, всхлипывая, Кристина. — Она вон мне губу, тварь, разбила. И Макс, между прочим, дал добро. Даже не так! Макс наоборот хотел, чтобы она…

— С Максом уж я сам как-нибудь разберусь. Короче, Крис, свали отсюда по-хорошему. И вы тоже. — В чёрных раскосых глазах явственно читалось раздражение и решимость.

Когда наконец все вышли, Ренат тронул её за плечо.

— Ну, ты как? Сильно тебя… что они сделали? Побили?

Алёна мотнула головой.

— Испугалась?

Она кивнула. Ком в горле не давал говорить. Ренат помешкал, затем, приобнял её за плечи и повёл на выход.

— Пойдём, я тебя провожу.

Они вышли из школы, Алёна инстинктивно заозиралась по сторонам.

— Да ушли они. А если и не ушли, при мне тебя не тронут. Не переживай. Это всё Крис бесится, — пробормотал он. — Ещё и Макса приплела…

— Но она сказала…

— Да мало ли что она сказала, — усмехнулся он. — А, вон, машина Дмитрия Николаевича. Идём, сдам тебя с рук на руки.

Алёна свободно вздохнула, лишь оказавшись в салоне. Вне себя от случившегося, она даже забыла поблагодарить Рената. А ведь эти сволочи могли сделать с ней что угодно, не появись он так вовремя!

«Завтра скажу ему спасибо», — решила она.

— Мы тебя полчаса ждали, — раздражённо заметил Артём.

— Извините, — буркнула она.

Весь путь до дома они ехали в напряжённом молчании.

— Ну надо же, — какие люди сподобились почтить нас своим присутствием, — съязвил за ужином отец, не глядя на Максима, хотя, понятно, говорил о нём.

— Что? Соскучились? — ухмыльнулся Максим.

Отец не ответил, лишь раздул ноздри.

Напряжение за столом буквально зашкаливало. Несмотря на кондиционерную прохладу, дышать в столовой, казалось, просто нечем.

Жанна Валерьевна, обиженно поджав губы, тихонько шмыгала носом. Незадолго до ужина разразился скандал — увидев Максима с лонгетом на руке она перенервничала, но собак всех отчего-то решила спустить на Алёну.

«Ты же утверждала, что всё с ним в порядке!», — восклицала она гневно.

«Не ори на неё! — вмешался отец. — С этим твоим паршивцем в принципе не может быть всё в порядке. Никогда!».

Потом они ругались в кабинете, недолго, но бурно, после чего Жанна Валерьевна выскочила вся в слезах. И теперь сидела за столом точно кол проглотила.

Ели все явно через силу. Алёна и вовсе давилась каждым кусочком, хотя, положа руку на сердце, она радовалась, что Максим сегодня дома. Понимала, что это глупо, нелогично, не гордо, а всё равно радовалась. Ну а тот, единственный среди присутствующих, уплетал за троих. Его аппетиту оставалось только позавидовать.

Быстрее всех расправившись с ужином, Максим поднялся из-за стола, с грохотом отодвинув стул.

— Как приятно было поужинать в семейном кругу, в окружении таких родных, милых и любящих людей, — с кривой улыбкой выдал он и вальяжной походкой направился к лестнице.

— А как у тебя дела в школе? — поинтересовался отец, повернувшись к Алёне.

Он как будто выдохнул с облегчением, когда Максим покинул столовую.

— Нормально, — соврала она.

Ну как ему расскажешь о такой мерзости? Просто язык не поворачивается. Да и унизительно это.

— А как занятия с Лилией Генриховной?

— Хорошо. Хвалит, — тут она слегка преувеличила. Старуха-дикторша пусть не хвалила, но отмечала определённые успехи в борьбе с «жутким деревенским говором». А после чаепития они даже вроде как и подружились.

— Отлично! Просто так она хвалить не станет. С ней вообще трудно найти общий язык, но она очень толковая. Так что рад, очень рад. А ещё Нина договорилась по моей просьбе ещё с одним репетитором, он подтянет тебя по английскому языку. Точнее, она. Прекрасный специалист, одна из лучших. Тебе же поступать летом…

— О! Как здорово! Спасибо, папа! У меня и правда с языком не очень.

Дмитрий Николаевич довольно разулыбался.

Поднявшись к себе, Алёна на мгновение задержалась в коридоре. Вот именно здесь всего три дня назад они целовались. Алёна посмотрела на дверь Максима. Спросить бы его, почему он так стал себя с ней вести. И когда он настоящий — сейчас или тогда? Но это глупо. Да и не скажет он ничего. Надо просто постараться как можно скорее выкинуть его из головы.

Она вздохнула, но не успела зайти к себе, как дверь его неожиданно открылась и в коридор вышел Максим в одних домашних штанах, с голым торсом и полотенцем через плечо. Увидел её — и на миг в лице промелькнули удивление, растерянность, отчаяние. У неё аж сердце ёкнуло.

Но в следующий миг он будто опомнился, нахмурился, стиснул челюсти. Взгляд его налился свинцовой тяжестью. Сразу стало неуютно, захотелось скрыться прочь с его глаз.

Но Алёна неожиданно для самой себя расхрабрилась и выпалила: