Никто об этом не узнает

— А кто, как думаешь, Шилову рассказал? — выдернул его из горьких раздумий Ренат.

— Да тут и думать нечего. Дура эта растрепала.

— Алёна? — удивился Ренат. — Она знала?

Максим отвёл взгляд в сторону. Ответил не сразу.

— Да я сам ей сказал.

— Нафига?!

— Да само как-то… пьяный же был, — пожал плечами Максим. — Но я её по-человечески попросил, чтоб никому. А она мало того, что растрепала, так ещё и нашла кому! Собственно, чего удивляться, если она и про отца всем растрезвонила.

— Вот овца, — сокрушённо пробормотал Ренат. — Наказать её надо за такой косяк. Кстати, а с Ником что делать будем?

— Ай, да пошёл он. Мне как-то в свете нынешних событий вообще на него положить.

— А с этой как поступим?

— Пока не знаю, — вздохнул Максим. — Я как-то в ступоре пока. Давай я сначала с Шиловом разберусь, а там и до неё очередь дойдёт.

— Вот, кстати, насчёт Шилова. Давай или я с ним буду биться, или ты сам, но потом. И вообще, ты же уже вломил ему.

— Мало вломил. И правая-то у меня годная.

— Ладно, — хмыкнул Ренат. — Пошли уже, Однорукий Джо, звонок вроде был.

На уроках Максим старался не смотреть в сторону Шилова и Алёны. Но всё же несколько раз поймал себя на том, что невольно наблюдает за ними. Даже прислушивается. Потом психанул, даже карандаш сломал. Сволочи.

Всё это настолько выбило почву из-под ног, что Максим никак не мог собраться с мыслями и включиться в занятия. Находился в какой-то прострации. По алгебре, как назло, навязали тест. Но тут выручил Ник Лужин, который уж не знал, как ещё замолить свои грешки — сделал оба вариант: себе и Максиму.

После уроков, как и договорились, собрались в мужской раздевалке.

Спортивный корпус стоял обособленно от гимназии, хотя и сообщался переходом с основным зданием, но редко кто сюда заглядывал без особой надобности. Разве что уборщица. И что ещё удобно — раздевалка запиралась изнутри, поэтому все разборки и выяснения отношений обыкновенно устраивали именно там.

Максим пришёл с Ренатом. Кирилл Ладейщиков и Лужин увязались следом.

Шилов тоже явился не один — привёл за собой бэшек.

Драки, однако, не получилось. Шилов неожиданно заявил, что покалеченных не бьёт. Так и сказал:

— Не буду я с тобой, Явницкий, драться. Не по-пацански это — бить калек.

— Ты сейчас сам калекой станешь, — начал закипать Максим, хотя, в общем-то, запал у него тоже поиссяк.

Это утром гнев его подстёгивал, затмевая разум, а сейчас накатила такая опустошающая, чёрная тоска, что хотелось одного: замкнуться в себе, никого не видеть и не слышать. Казалось, он говорил, ходил, что-то делал, более или менее реагировал исключительно на автомате.

Перед последним уроком Ренат зазвал его вместе с Ладейщиковым в курилку «хапнуть какой-то забористой дури». Пойти-то Максим пошёл, но курить не стал. Сказал, настроения нет. И сидел безмолвным дубом, пока пацаны накуривались и хохотали как мерины. И даже Аллочке ни словом не огрызнулся, когда она спустила на их троицу собак за то, что явились на урок сильно после звонка.

Вот и сейчас вроде и впопад отвечал, и даже где-то внутри шевелилась полудохлая злость, но мыслями он был совсем не здесь. И внутри болело совсем не из-за Шилова.

— Так я могу с тобой вместо Макса, — предложил Ренат. — Считай, автозамена.

— Или можешь со мной! — прогундосил Ник.

— С тобой-то? — хохотнул Стас. — Герой-любовник недоделанный. Тебя вырубила баба! Баба, Карл! Так что молчал бы лучше.

Бэшки как по команде захохотали.

— Эта баба так-то коня на скаку остановит. Попробуй её тиснуть, она тебя тоже вырубит, — хмыкнул Ренат.

— Да запросто, только нафиг она мне упёрлась? — скривился Шилов.

— Оу! — протянул Мансуров. — Засс*л? Боишься, что деревенщина тебя тоже пошлёт и вломит?

— Пфф. По себе не суди. Захочу, и она сама ноги раздвинет.

— А в табло не хочешь? — тотчас вспыхнув, рванул к нему, было, Максим, но Кирилл удержал его, да и бэшки тотчас встрепенулись, придвинулись кольцом.

— Погоди, Макс. Тут кое-кто, похоже, знатно загоняет…

— Оно мне надо? Сказал же, захочу и…

— Ну так захоти, а мы посмотрим, — подначивал его Лужин. — А то чесать только и можешь.

— Да вот как-то не хочется, — фыркнул Шилов. — Это ты у нас на кого угодно падкий, лишь бы дала…

— Угу-угу, а тебе только королев подавай, — хохотнул Мансуров. — Слился, короче. Трепло.

— Ренат, всё! — прикрикнул Максим. — Давай завязывай уже. Что, вообще, за бред пошёл? Мы тут что, собрались выяснять, кто кого приболтает на потрахаться? Детский сад. Пошли отсюда, — дёрнул его за рукав.

Они уже направились к дверям, когда Стас крикнул им в спину:

— Ничего я не слился! Но так не прикольно. Зачем мне на вашу доярку тратить время и всё остальное? Ради чего? Ради того, чтобы вы просто посмотрели? Нафиг надо. Давайте тогда забьёмся.

— На что? — оживился Ренат.

— Ну кто из нас двоих первым ей вдует.

— Чего?! — вскинулся Максим, и его тут же предусмотрительно подхватил, удерживая, Кирилл. — Да ты, сука, реально или вообще урод, или в хлам обдолбанный.

— Не, я не по этому делу, это фишка Мансурова. А я предлагаю обычное пари. Спор на интерес. Ничего из ряда вон.

— За такое пари и по репе получить… Кир, б*, отпусти меня! — рвался Максим, но, неловко дёрнувшись, шоркнул сломанными пальцами о дверной косяк.

— Макс, да не горячись ты так, — пытался успокоить его Кирилл.

— Что, Явницкий, вассалы в конец оборзели и не слушаются? — глумился Стас. — И вообще, тебя-то с чего так бомбит? Обычный спор. Ты вон вообще предлагал её затравить и выжить. А теперь вдруг что? Она ведь тебе даже не сестра. А, я забыл! Вы ж с ней успели подружиться в эти выходные. Да так близко, видимо, что ты даже открыл ей свою страшную-страшную тайну.

Максима как ошпарило, аж горло перехватило. Она и об этом растрепала! Вот же дура!