Жорж и не предполагал, что уже зима пришла. В монастыре ничего кроме своей Марии не видя, он все еще жил среди жаркого лета, как Герда в саду доброй волшебницы. Во дворе, оказывается, лежали сугробы. С неба медленно шел снег белыми хлопьями,
ложась на голые плечи миллионера. На мгновение он остановился, завороженный. Холода он не чувствовал. Здесь его уже ждал "мерседес" Евгении. Писательница с Марией сидели на заднем сидении, передняя дверца - открытая для Жоржа, шофер газовал и отчаянно махал впавшему в оцепенение миллионеру. Монахини уже настигали его, а Ксенофора громогласно командовала со стен обители, чтоб закрывали ворота. Стальной скрежет воротных петель вывел из оцепенения миллионера. Он головой вперед кинулся в "мерседес", и шофер стартанул с места так, что не успевший пристегнуться миллионер кубарем перекатился через спинку кресла на заднее сидение. Хорошо, что он повалился на Евгению, а не на Марию, которая все-таки была на пятом месяце беременности. Створки ворот уже съезжались, а сверху, скрежеща, опускалась ощетинившаяся железными кольями решетка. Монахини рычали от натуги, крутили деревянный ворот, но колоды от времени рассохлись и все время заедали. Это и спасло беглецов. Мгновение - и "мерседес" выпорхнул на свободу, словно птица, только царапнув крышей о ржавые острия кольев. Зубовный скрежет этого царапанья, вызвал, к несчастью,
преждевременные роды у девушки. У нее мгновенно отошли воды, и начались болезненные схватки. Бедняжка кричала, корчась от родовых мук, а Жорж пытался перевернуться со спины на живот, чтоб хоть как-то ей помочь, потому что на спине чувствовал себя совершенно бесполезным. Евгения не растерялась.
– Поворачивай в роддом, - скомандовала она.
Шофер выставил на крышу мигалку и понесся по Москве. Жорж лежал на заднем сидении на коленях у жены и Марии ни жив ни мертв. Ребенок рождался. Любимая бультерьерша миллионера и бультерьер Евгении Шарик тоже были тут и радостно лизали Жоржу морду. То есть я имел в виду, конечно же, лицо.
Ну, вот и еще одна страница жизни позади, подумалось Жоржу. Когда-нибудь у этой истории будет продолжение. Надо только сделать небольшой перерыв. Собраться с мыслями.
Монахини еще долго потом бесновались в монастыре. Кроме Агафоклии. Она тихо ушла в свою келью и раздумывала там над сотворением мира.