Ниша

И ничего нельзя сделать, остается только ждать…

Обезболивающая мазь покрывает синяк теплой ласковой пленкой. Кларк умело ощупывает поврежденное плечо пальцами. Диагностер в медицинском отсеке обработал ее на совесть. В этот раз ей повезло: кости целы, кожный покров не нарушен. Она снова затягивается в свою «кожу», скрывая синяки.

Кларк ерзает на матрасе, поворачиваясь лицом к внутренней стене. Отражение смотрит на нее глазами из матового стекла. Она разглядывает отражение, восхищаясь его способностью отзываться на каждое ее движение. Тело и призрак движутся как единое целое - замаскированные тела, бесстрастные лица.

«Это я, - размышляет она.
– Вот так я теперь выгляжу.
– Она пытается разгадать, что скрывается за стеклянным фасадом.
– Я скучаю, или злюсь, или волнуюсь? Разве угадаешь, когда глаза скрыты за матовыми линзами?
– Она не видит ни следа вечно таящегося в ней напряжения.
– Может, я завизжать готова от ужаса, - думает она.
– Может, я там внутри бешусь как черт, но под этой „кожей" никто не заметит».

Она склоняется вперед. Отражение подается навстречу. Они смотрят друг другу в глаза: белизна против белизны, лед против льда. На миг они почти забывают о непрестанной войне «Биб» с давлением. На миг они не ощущают охватившего их одиночества клаустрофобии.

«Сколько раз, - вспоминает Кларк, - я мечтала о таких вот мертвых глазах?»

Коридорчик у ее каюты зажат в тесноте внутренностей «Биб». Кларк едва не упирается макушкой в потолок. Всего несколько шагов - и она в кают-компании.

Баллард, переодевшаяся в безрукавку, сидит за библиотечным терминалом.

–  Рахитики, - говорит она.

–  Что?

–  Здешним рыбам недостает микроэлементов. Они страдают от авитаминозов. Гниют заживо. Это пустяки, что они такие свирепые. Стоит им цапнуть покрепче, и они обломают о нас зубы.

Кларк тычет пальцем в кнопку пищевого процессора; машина отвечает ей коротким ворчанием.

–  Я думала, в Разломе полно еды. Оттого они и вырастают такими большими.

–  Еды достаточно. Не хватает качества.

Из процессора на тарелку Кларк выползает малосъедобная на вид слизь и растекается жидкой лепешкой. Она с отвращением разглядывает свою порцию.

«Как я их понимаю!»

–  Ты и есть будешь в снаряжении?
– спрашивает Баллард, когда Кларк переносит тарелку к столу.

Кларк моргает:

–  Да, а что?

–  Да ничего. Просто, знаешь ли, приятно было бы видеть глаза собеседницы.

–  Извини, я могу их снять, если тебе…

–  Да нет, пустяки. Переживу.
– Баллард закрывает библиотечный экран и усаживается напротив Кларк.
– Ну, как тебе здесь нравится?

Кларк пожимает плечами и продолжает есть.

–  Я так рада, что мы здесь всего на три месяца, - говорит Баллард.
– Со временем все это наверняка достанет.

–  Могло быть хуже.

–  О, я и не жалуюсь. Я ведь сама искала трудностей, хотела испытать себя. А ты?

–  Я?

–  Что тебя сюда привело? Чего ты искала? Кларк отвечает не сразу.

–  Вообще-то, не знаю, - произносит она наконец.
– Наверно, места, где меня оставят в покое.

Баллард смотрит на нее. Кларк отвечает ей непроницаемым взглядом.

–  Ну, тогда я тебя оставлю, - говорит Баллард вежливо. Кларк смотрит, как она уходит по коридору. Слушает,

как закрывается за ней дверь каюты.

«Брось это, Баллард, - думает она.
– Я не из тех, кого тебе приятно было бы узнать поближе».

Скоро начало утренней вахты. Пищевой процессор, как всегда, неохотно выдает Кларк завтрак. Баллард в отсеке связи как раз положила трубку. Вот она уже появляется в дверях кают-компании.

–  Из управления сообщают… - Она перебивает себя: - У тебя голубые глаза!

Кларк слабо улыбается:

–  Ты их и раньше видела.

–  Знаю. Просто от неожиданности. Давно я не видела тебя без линз.

Кларк садится к столу.

–  Так что сообщили из управления?

–  Мы выдерживаем расписание. Остальная команда спускается через три недели. На четвертую нас подключают.
– Она садится напротив Кларк.
– Не совсем понимаю, почему нас не подключают уже сейчас.

–  Наверно, хотят убедиться, что все работает как надо.

–  А все-таки шесть месяцев работы вхолостую - это слишком много. Казалось бы, они должны торопиться запустить геотермальную программу как можно скорее, особенно после того, что случилось.

«После того, как растворились в магме Лепра и Уин-шир…»

–  И еще одно, - добавляет Баллард.
– Я не сумела связаться с «Пиккардом».

Кларк поднимает взгляд. Станция «Пиккард» стоит на якоре Галапагосского Разлома: не самая безопасная гавань.

–  Ты знакома с той парой?
– спрашивает Баллард.
– Там Кен Любин и Лана Чанг.

Кларк качает головой.

–  Когда я прибыла, они уже закончили подготовку. Я, кроме тебя, никого из разломников не знаю.

–  Симпатичные люди. Я решила им позвонить, спросить, как дела на «Пиккарде», но никто не ответил.

–  Неполадки.на линии?

–  Они говорят, скорее всего, что-то в этом роде. Ничего серьезного. Они спускают батискаф, проверят…

«Может, в океанском дне открылась пропасть и проглотила их целиком, - думает Кларк.
– Или в корпусе нашлось слабое место, достаточно одной ненадежной пластины…»

В глубине конструкции «Биб» что-то скрипит. Кларк озирается по сторонам. Кажется, пока она отвлеклась, стены сдви-• нулись еще тесней.

–  Иногда, - признается она, - я жалею, что на «Биб» поддерживают обычное давление. Лучше бы нас накачали до забортного. Чтобы снять нагрузку на корпус.

Баллард улыбается:

–  Что ты! Неужели тебе охота потом просидеть три месяца в декомпрессионной камере?

Из отсека управления доносится писк: какой-то механизм требует внимания.

–  Сейсмическая активность. Очень мило! Баллард скрывается в рубке. Кларк идет за ней.

По экрану змеится желтая линия. Она похожа на ЭЭГ

[2] человека, которого мучат кошмары.

–  Надевай свои глазки, Кларк, - говорит ей Баллард.
– Горловина зашевелилась.