Ниша

–  Да… наверное.
– Кларк тянется к клавишам и освещает экран. Половина его заполнена мягко мерцающим текстом. На второй медленно поворачивается изображение сложной молекулы.

–  Что это у тебя?
– спрашивает Кларк.

Баллард снова бросает опасливый взгляд в дальний конец кают-компании.

–  Просто старая статья по биопсихологии. Нашлась в файлах. Я ее просматривала. Когда-то интересовалась этими вопросами.

Кларк смотрит на нее.

–  Угу.

Наклонившись ближе, рассматривает изображение. Сплошная биохимия. Она не понимает ни слова, кроме подписи под схемой.

Она читает вслух:

–  «Истинное счастье».

–  Ага… Трициклоиды с четырьмя боковыми цепочками.
– Баллард указывает на экран.
– Когда ты счастлива, по-настоящему счастлива, это от них.

–  Давно это обнаружили?

–  Не знаю. Статья очень старая.

Кларк разглядывает вращающуюся модель. Почему-то вид молекулы тревожит ее. Плавает тут над этим глупым заголовком и внушает ей что-то, чего ей вовсе не хочется знать.

«Ты прочитана, - твердит она.
– Ты - просто механизм. Химия и электрические импульсы. Все, что тебя составляет, каждая мечта, любое действие - все это сводится к какому-нибудь разряду или… как там она сказала… трициклоиду с боковыми цепочками».

–  Вранье это, - бормочет она. «А то бы они умели нас починить, когда мы ломаемся».

–  Прости?
– переспрашивает Баллард.

–  Они считают нас просто… мягкими компьютерами. С лицами.

Баллард закрывает файл.

–  Так и есть, - говорит она.
– А иные и лица теряют. Кларк замечает подколку, но не обижается. Она выпрямляется и отходит к трапу.

–  Ты куда собралась? Опять наружу?
– интересуется Баллард.

–  Моя смена еще не кончилась. Я хотела прочистить вторую трубу.

–  Поздновато уже начинать, Лени, - возражает Баллард.
– До конца дня ты и половины работы не сделаешь.

Она снова стреляет глазами. На сей раз Кларк замечает, куда направлен ее взгляд: к зеркальной стене.

Она не видит в ней ничего особенно интересного.

–  Поработаю сверхурочно.

Кларк хватается за перила и спускает ногу на первую ступеньку.

–  Лени, - начинает Баллард, и Кларк слышит дрожь в ее голосе. Она оборачивается, но напарница направляется к отсеку связи.
– Понимаешь, я не смогу с тобой выйти, - говорит она.
– У меня очередная телеметрия в самом разгаре.

–  Ну и отлично, - говорит Кларк.

Она ощущает копящееся напряжение. «Биб» снова съеживается вокруг нее. Она спускается вниз.

–  Ты уверена, что не против выйти в одиночку? Может, подождешь до завтра?

–  Нет, я вовсе не против.

–  Ну, тогда не забывай проверять, включена ли связь. Я не хочу тебя снова потерять…

Кларк уже в шлюзовой. Она забирается в шлюз и проходит привычный ритуал. Ей больше не кажется, что она тонет. Она рождается заново.

В темноте ее будит плач.

Несколько минут она лежит, растерявшись и не зная, как поступить. Всхлипы доносятся со всех сторон - они негромкие, но в гулко резонирующей скорлупе «Биб» кажутся вездесущими. Больше ничего не слышно, кроме стука ее собственного сердца.

Она испугана. И сама не знает, чего боится. Но ей хотелось бы, чтобы звуки пропали.

Кларк скатывается с койки и нашаривает замок переборки. Стена раздвигается, открывая полутемный коридор: слабый свет доходит из освещенной кают-компании в одной стороне. Плач слышится с другой стороны, там темно. Она идет на звук сквозь заросли труб и проводов.

Каюта Баллард. Открыта. Изумрудные датчики перемигиваются в темноте, так что видны очертания скорчившегося на койке тела.

–  Баллард, - тихонько зовет Кларк. Входить ей не хочется.

Тень шевелится, кажется, смотрит на нее.

–  Зачем ты скрываешь?
– умоляюще говорит она. Кларк хмурится в темноте.

–  Что скрываю?

–  Сама знаешь! Как… как тебе страшно!

–  Страшно?

–  Быть здесь, застрять на дне кошмарного черного океана…

–  Не понимаю, - шепчет Кларк.

В ней снова поднимает голову клаустрофобия. Баллард насмешливо фыркает, но смешок кажется вымученным.

–  О, еще как понимаешь! Ты думаешь, это что-то вроде соревнования, думаешь, если зажмешь это в себе, останешься победительницей? Но это все неправда, Лени, оттого, что ты так все скрываешь, только хуже. Мы должны доверять друг другу, не то мы пропали.

Она чуть сдвигается на койке. Линзы на глазах теперь помогают Кларк рассмотреть кое-какие подробности: резкие складки, окаймляющие силуэт Баллард, мятую сухопутную одежду, расстегнутую до пояса. Ей приходит на ум полуразъятый труп, приподнимающийся на столе, чтобы оплакать свое увечье.

–  Я не понимаю, о чем ты говоришь, - повторяет Кларк.

–  Я старалась подружиться, - бормочет Баллард, - старалась с тобой поладить, но ты такая холодная, ты даже никогда не признаешься… Я хочу сказать, не может быть, чтобы тебе нравилось здесь внизу, никому это не может понравиться, ты просто не признаешься…

–  Но я не… Мне… совсем мне здесь не нравится. «Биб» как будто… хочет раздавить меня. Я только и жду все время, когда это случится.

Баллард в темноте кивает.

–  Да, да, я знаю, каково это…- Кажется, признание Кларк ее немного взбодрило.
– И сколько ни твердишь… - Она перебивает себя: - Тебе не нравится здесь? Внутри?

«Опять я сказала что-то не то?» - гадает Кларк.

–  А снаружи разве лучше?
– говорит Баллард.
– Снаружи еще хуже! Грязевые оползни, фумаролы, эти рыбины так и норовят тебя съесть, не может же тебе… но… ты как будто не против!

В ее тоне проскальзывают обвинительные нотки. Кларк пожимает плечами:

–  Да, не против.

Теперь Баллард медленно выговаривает каждое слово:

–  Тебе даже нравится там. Так? Кларк неохотно кивает:

–  Да, пожалуй что так.

–  Но там же… Разлом может убить тебя, Лени. Он может убить нас. Сотней разных способов. Разве тебя это не пугает?

–  Не знаю. Я об этом почти не думаю. Наверно, в каком-то смысле пугает.

–  Тогда почему ты счастлива там, в океане?!
– вскрикивает Баллард.
– В чем смысл?

«Не то чтобы именно „счастлива"», - думает Кларк. Вслух она говорит только:

–  Не знаю. Не так уж это и ужасно. Многие люди занимаются опасными делами. Затяжные прыжки… Альпинизм.

Но Баллард не отвечает. Она застыла, выпрямившись на койке. И вдруг протягивает руку и включает свет.

Лени Кларк моргает от неожиданности. Но яркий свет тут же меркнет - глазные линзы притемняются.