Нить в прошлое

Когда уже и сам Невельской почти распрощался с надеждой спастись, из тумана появился странный корабль, с которого крикнули:

— Крепи швартовы! Удержим!

Канаты, сброшенные с чужого корабля, закрепили за кнехты, они стали выбираться, вытягивая барк, погрузившийся почти по верхнюю палубу, из воды.

— Крепи ещё! — крикнули снова. — У другого борта!

Канаты приняли и закрепили. Бриг совершенно выровнялся.

— Главное — не сломайте корабль, — послышалось с соседнего борта, и Невельской увидел спокойное русское лицо в странной чёрной фуражке с козырьком, двуглавым гербом и такого же цвета форме. У Невельского была фуражка тёмно-зелёного цвета с тремя белыми кантами.

— Прими трап! — гаркнул кто-то и вниз поехала не доска, а самая настоящая широкая лестница.

— Ничего себе! — подумал Геннадий Иванович. — Кто это? Что за корабль?

— Спасаемся! Спасаемся шустрее! — проговорили сверху так громко, что некоторые зажали уши.

— Не пугай их, командир, а то они сейчас за борт сиганут. Помогите им, ребята!

По трапу застучали подошвы флотских ботинок. Моряки в синих штанах и синих рубахах сбежали по трапу. Один из них схватил какую-то барышню на руки и пошёл с ней к трапу.

— Оставьте меня, оставьте! Я жена высшего командира экспедиции и должна покидать судно последней из женщин и детей! Извольте сначала спасать других!

— Обязательно спасём! — просипел, поднимаясь по трапу, матрос. — Всех спасём, мадам. Не переживайте.

Вслед за первым матросом, поднялись с детьми и женщинами на руках другие. Потянулись к трапу смельчаки. Трап слегка покачивало вверх-вниз, и справа-налево, и нужна была некоторая сноровка, чтобы заскочить на нижнюю площадку. Однако процесс спасения потерпевших кораблекрушение скоро завершился.

— Где пробоина? — спросили со стального борта.

Невельской уже понял, что перед ним корабль полностью сделанный из железа. Он сам был знаком с Нахимовым, который будучи мичманом служил под началом генерал-адьютанта К. А. Шильдера на подводной лодке, изготовленной в 1834 полностью из метала. Лодка была снабжена двумя ракетными станками, по три ракетных снаряда в каждом. Пуск ракет мог осуществляться как в надводном, так и в подводном положении.

Он знал, что в Англии и Франции строили такие корабли. Первое полностью стальное паровое судно было построено англичанами в тысяча восемьсот двадцать первом году, а в 1846 году доктор Проспер Пейерн построил во Франции первый железный военный корабль с паровой машиной для механического привода винта — подводную лодку, проект которой разработал в 1795 г. его соотечественник Арман Мезьер.

Первый проект корабля с усиленным железом корпусом (бронированием) разработал французский инженер Дюпюи-де-Лом в 1845 году. Ещё Нахимов слышал, что теперь во Франции строятся первые броненосные корабли, точнее — плавучие батареи.

— Ни надводных, ни подводных кораблей Россия пока не строила. Значит, это или французы, или Британцы, — подумал Геннадий Иванович. — Неприятная история.

— Вы хорошо говорите по-русски, — сказал Невельской.

— Потому что я русский. Поднимайтесь на корабль. Моряки сами справятся с пробоиной. Все ваши люди уже тут, команда пусть спасается, а наши помогут.

— У меня тут груз, — неуверенно проговорил Невельской.

— Ничего не случится с вашим грузом. Поднимайтесь. Как раз поговорить надо было. Вот случай и представился.

— Ничего себе, случай, — тяжело вздохнул Нахимов и поднялся по трапу, который тоже оказался сделанным из серо-блестящего металла. Ступеньки трапа были рифлёными и ноги, обутые в кожаные сапоги, по ним не скользили. Поручни приятно холодили ладони.

— Что они делают? — спросил Невельской, указывая на матросов, спускающих какие-то гибкие трубы на барк.

— Сейчас воду откачают и займутся вашей пробоиной.

— Дряхлое судно, — махнул рукой Невельской. — Рояль жалко. Сам цесаревич Константин подарил Катеньке.

— Жена ваша, Геннадий Иванович? — спросил незнакомец.

— Так точно. Только поженились. Вы меня знаете? Мы знакомы?

— Извините, не представился. Я владетель Уссурийского края. Можете называть меня Александром Викторовичем.

— Э-э-э… М-м-м… Как же так? Почему владетель?

— По праву сильного, — пожал плечами Александр. — Пошлите в мою каюту, я там всё вам объясню.

— А где Катерина? — с тревогой в голосе спросил Геннадий Иванович.

— Она устраивает женщин и детей, — сказал рядом стоящий офицер. — На вертолётной площадке.

— Хочу посмотреть! — решительно заявил исследователь Амурского края.

— Конечно, — кивнул головой Александр.

Прошли коридором по надстройке и вышли наружу на огромную по меркам корабельных стандартов отношений длины к ширине, площадку. Её ширина была не менее сорока футов.

— А это значит, что длина корабля должна быть около двухсот футов, — прикинул Невельской. — Солидно!

— Двести футов, корабль? — спросил, оглянувшись, Невельской, следовавшего за ним командира корабля.

— А? Что? Вы про длину? Э-э-э… Двести, э-э-э, футов, это шестьдесят шесть… Нет… Девяносто два метра. Э-э-э… Триста шесть футов. Примерно.

— Ого! Только «Великобритания» триста двадцать два фута. А вы, значит, француз?

— Почему? — удивился командир «Анадыря».

— Ну… Метры — это у Французов.

— Не обязательно, — хмыкнул Капраз Орлов.

Катерина увидела мужа и поспешила к нему.

— Ты представляешь, милый, у них такие палатки! — затароторил Катенька, — такие палатки! Тонкие крепкие, красивые. Нашим не чета.

— Как вы тут, — перебил её супруг. — устраиваетесь?

— Устраиваемся? Что с кораблём?

— Спасают, — вздохнул Невельской. — Пойду с нашими спасителями поговорю.

— Вас, когда захотите, проводят в нашу каюту, — проговорил Александр. — Приходите, будем пить чай с шанешками. Наш кок их прекрасно готовит.

— А кто?

Александр показал на матроса в белой форменке из плотной хлопчатобумажной ткани с пришитым тёмно-голубым воротником,наблюдавшего за процессом размещения ошалевших от неожиданного счастья «гостей». На глазах у жены Невельской увидел радостные слёзы и ему тоже передались её эмоции. Он прерывисто втянул в себя воздух, «крякнул» и выдохнул:

— Преогромнейшее вам спасибо за спасение. Мы шли в Петровский. Пост у нас здесь в бухте.

— Мы в курсе, — кивнул головой Александр. — Пройдёмте в надстройку. Чайку выпьем.

— Или чего покрепче? — спросил он, когда они вошли в каюту, поднявшись в надстройке на одну палубу и пройдя немного по коридору. — Коньяку? Виски? Водки?

— Коньяку, если можно, э-э-э, Александр Викторович.

Александр кивнул гарсону и тот, достав из «бара» разнос с графином и семидесятиграммовыми рюмками, поставил их на стол и рюмки наполнил. Потом открыл холодильник, достал из него яблоко и ловко нарезав на ломтики, уложил на блюдце.