Нить в прошлое

— Из какого, простите, сырья? — удивился Александр Николаевич. — Урал тоже озадачен рельсовыми заказами. Сейчас заканчиваем дорогу из Петербурга в Москву. Дальше у нас по плану дороги: Москва-Коломна, Коломна-Рязань, Рязань — Ряжск, Ряжск-Моршанск, Моршанск-Сызрань. До восьмидесятого года думаем дотянуть рельсовое сообщение до Оренбурга. Вся руда и все рельсы расписаны.

— Сырьё я пока привезу своё, то есть, шведское. От вас нужны только люди. А поэтому очень нужна отмена крепостного права. Мы дадим безземельным крестьянам работу на металлоделательных производствах и в шахтах. Полагаю, в течение года проложим железные дороги, сделаем вскрышу рудных мест и угля, запустим производство рельсов из собственного сырья. Рельсы пока привезу свои.

— Да, как же вы привезёте, ежели французы каналы перекрыли? — спросил, улыбаясь государь.

Санька не стал шутить на счёт бомбы и другого пролива, параллельного проливу Босфор. Это для наших людей, знающих про ядерные заряды, смысл понятен без объяснений, а тут пришлось бы полдня читать лекцию на тему: «Как космические корабли бороздят просторы Большого Театра».

— Не стану от вас скрывать… У меня есть возможность устроить переход из мира в мир в каком угодно месте. Хоть в саду вашего дворца. Через такие переходы и обеспечу доставку оборудования и сырья.

— Так кто же вы, всё-таки, такой? — вопросил государь.

Санька вздохнул.

— Сказано уже. Я ваш ангел — хранитель. Но если вы сами себе будете помогать и слушаться моих советов. Нет? Я умываю руки.

— Крылья? — серьёзно спросил Константин Николаевич.

— Руки. Руки. Вот эти самые руки, — сказал Санька и показал раскрытые ладони.

— И нет у меня иных рук кроме ваших, — процитировал ветхий завет император.

— Не этот случай, Николай Павлович. — Не нужно впадать в мистику. Всё, на самом деле, банально просто. Если абстрагироваться от потустороннего.

— А оно есть? Потустороннее? Если от него нужно абстрагироваться…

— Пойм-а-а-ли, пойм-а-а-ли, — проговорил Санька и покачал, улыбаясь, головой. — Тут потустороннего нет, и надеюсь, не будет. По крайней мере, очень бы не хотелось привлекать сюда потусторонние силы.

Все трое собеседников смотрели на Саньку, словно ударенные чем-то сверху. Пришибленные, короче.

Глава 26

Пришлось Саньке задержаться на некоторое время, пока решали вопрос о передаче завода. Он был приписан к горному ведомству, так называемой — Берег коллегии, которое было радо избавится от убыточного актива, но и по этому вопросу требовалось решение государственного совета. Ибо пока недра отдавались по «привилегиям» и только гражданам Российской Империи. А вот с пятьдесят шестого года правом собственности смогут обладать и иностранцы.

Сейчас под новые задачи срочно переписывались государственные законы, которые требовали согласования с госкомитетом. Но Санька не терял времени даром. Выбрав для металлургического завода место в районе Новоазовска, где сейчас стояло лишь несколько домов, Санька перевел в Азовское море несколько нужных ему судов с техникой и оборудованием и боевых кораблей.

Дело в том, что у Саньки произошёл небольшой «затык» с разработкой Партизанского угля. Александр Яковенко увлёкся золотодобычей, а людей на переезд в другой мир уже сагитировали. Вот Санька и прикинул палец к носу, придумав тему с Луганским металлургическим комбинатом. Сам комбинат нужно было просто довести до ума, проработав технологию плавки на местных углях и местных рудах. Просто, на это у Российской казны не хватало средств на Берг-коллегию. А вот когда завод перевели в военное ведомство, так сразу деньги нашлись и завод выпускал патроны «как из пулемёта». Да и рельсы тоже.

Местная руда была не очень, это точно. Но с другой стороны Днепра был Криворожский железорудный бассейн. А там руды очень хорошие. Санька решил начать с Нвоазовска, поставив там порт и проведя железную дорогу до Луганского чугунолитейного комбината. Снабжая завод качественной рудой, он собирался получить качественную продукцию.

А Криворожские начать разрабатывать параллельно. Там при слиянии рек Ингульц и Саксагань, имелись залежи железной и медной руды, каменного угля, каолина и графита. Ещё князь Потёмкин-Таврический приказывал построить «чугунолитейный завод для литья артиллерийских снарядов на реке Ингулец, близ Кривого Рога, и фаянсовую фабрику для выделки фаянса из местного каолина», однако не вовремя умер и работы по их строительству были свёрнуты.

Руды там добывали британцы, и перерабатывали их на заводах Донецка, тогда звавшегося Юзовкой, по имени хозяина Юза.

Вот и Санька решил идти по такому же пути, развивая железоплавильную промышленность ближе к речным «артериям», ведущим к «сердцу» Родины.

К Новоазовску прибыли портовые строители, которые причальную стенку в Нагасаки уже построили. Построили, сильно не заморачиваясь о ГОСТах и иных «международных стандартах. Главное — причальные кнехты для большегрузных кораблей завели и забетонировали. Теперь такое же строительство ожидало мастеров в Новоазовске. Ну и 'глобальные» дно углубительные работы, конечно.

Новоазовск, по мнению Саньки, ещё чем был хорош? А тем, что стоял на торговом пути между развитыми территориями: устьем Дона с Ростовом и всеми его городами и весями и Крымом с его Керчью и Темрюкским «Шёлковым путём», шедшим вдоль Северного Кавказа из Дагестана, Дербента и Персии.

У Саньки даже мелькнула шальная мысль, а не проложить ли там железную дорогу. Однако на переездах Армавир-Туапсе, он знал, требовалось пробивать длинные петлеобразные тоннели, а таких мастеров его «кадровое агентство» ещё не завербовало. Да и не время ещё было, там железные дороги прокладывать. Война на Кавказе шла «полным ходом». Но какие его, Санькины годы? Он всего ничего в этом мире, но уже накрутил достаточно. И везде впереди всех стоял кадровый вопрос. Людей катастрофически не хватало. Хотя служба вербовщиков-рекрутёров работала в авральном режиме, «разъезжая» по разным мирам, с различными временными параметрами. Интересная у них была работёнка, хе-хе-хе… Санька поначалу сам «крутился» и знал, как с «людями» тяжело разговаривать. Особенно о «других мирах».

Однако с работниками-металлургами Санька поступил просто. Он попросил наследника Александра Николаевича, курировавшего промышленность вызвать из Пермского края Павла Матвеевича Обухова, управляющего Юговским металлургическим заводом — «прародителем» русских литых стальных орудийных систем. Причём, что интересно, в русской столице об Обухове знали. Его рекомендовали цесаревичу, когда тот стал спрашивать про литейщиков, и характеризовали такими эпитетами, как «обладающий знаниями», «честный», «энергичный».

К тому времени Обухов сумел создать коллектив, состоявший из хороших русских мастеров, и талантливых людей с высоким уровнем мотивации, преданных идее, но слабая материально-техническая база не позволяла команде развернуться в полную силу. И тут из Санкт-Петербурга пришёл срочный вызов всей «команды энтузиастов». И каково же было удивление Обухова, когда его отправили в Новоросию поднимать «народное хозяйство» на какой-то речке Кальмиус.

Сначала у Павла Матвеевича всё, а не только руки, опустилось. Но потом цесаревич Алексанр Николаевич передал ему толстую папку с тесёмками и попросил ознакомившись снова вернуться в Смольный дворец, для обсуждения проекта. Когда Обухов ознакомился с проектом строительства Донецкого металлургического комбината у него зашевелились волосы и не только на голове.

Вообще-то это был не совсем проект, а скорее — техническое задание с предложениями, как это задание можно выполнить. В задании речь шла именно о литых стальных орудиях. Там же в задании указывалась первая часть суммы на реализацию начальной изыскательской части проекта. Сумма окрыляла и воодушевляла, но ещё больше воодушевляло само задание и точно указанные места залежи угля, гарантия поставок качественной финской железной руды на Луганский завод и полный карт-бланш в управлении заводом. Обухова очень удивили слова: «гарантированные поставки финской железной руды», но для изыскательских работ у него запасы хорошей руды имелись, а большего ему пока и не нужно было.