Нити разрубленных узлов

– Да. Хотя, скорее всего, там демонов ничуть не меньше, чем здесь. Трудность в том, что никому из наших людей не пересечь границу. Либо нужно ждать, и очень долго, пока из плоти уберутся последние следы соответствующих зелий.

– Долго? У меня все случилось за несколько дней.

– То, чем пичкают сопроводителей, и рассчитано всего на несколько дней, – отмахнулся Керр. – Вы же помните, что почти каждые сутки принимали всякие настойки? А Звенья получают совсем другую пищу.

– И вы тоже?

Он первый раз за всю беседу посмотрел мне в глаза:

– И я.

– Значит, приехав сюда, вы…

– Рискую. И довольно серьезно.

А самое главное, рискует он не только своей жизнью, но и моей. Кто поручится, что на площади или здесь поблизости нет ищеек, способных унюхать след демона? Но в Катралу отправляюсь ведь не только я один.

– А как же он? – Не понадобилось даже кивка, чтобы дать золотозвеннику понять, о ком идет речь.

– Он умеет прятать своих демонов. Очень глубоко. Так глубоко, что…

– Их оттуда не достать?

Керр заметно помрачнел:

– Да. По крайней мере, не достать быстро.

А вот эта новость меня совсем расстроила. Одно дело – отправляться в бой с прикрытыми тылами, и совсем другое – оказаться посреди толпы врагов без малейшей поддержки. Конечно, Натти, как и я, все же можем дать некоторый отпор противнику, но… Насколько действенный?

– Теперь понятно, почему я должен не умереть.

– Все не так страшно!

– Ага. Все еще страшнее.

Золотозвенник виновато развел руками:

– У нас не было другого выхода.

– Но отказаться я, конечно, не могу?

Вместо Керра, молча изучавшего содержимое наполовину опустошенной миски, мне ответил Натти:

– Мог. С самого начала.

Неужели? А мне так не показалось. Ведь меня одарили «мокрой глоткой» еще до того, как рассказать о цели этого действия. Еще до…

Ну да! Как же я раньше не догадался?

– Ты боялся, что я откажусь.

Рыжий ухмыльнулся:

– Не боялся. Был уверен.

– Даже не сказав что и зачем?

– А разве это что-нибудь изменило бы?

Может быть. Вдруг я смог бы проникнуться важностью поручения?

Ага, как же! Нет, во мне еще слишком сильно желание жить спокойно, ведь я все еще до конца не поверил, что моя жизнь теперь принадлежит мне, не ощутил…

Желание. То, что демоны понимают без слов.

– Ты знал, да?

– Что тебе хочется покоя? – насмешливо уточнил Натти. – Знал. Это всегда с тобой. Вернее, в тебе.

– И как долго еще будет там оставаться?

Карие глаза сверкнули искорками, но не красноватыми, а вполне человеческими. Грустными и одновременно задорными.

– Пока не исполнится.

Хороший ответ. Правильный. А я какого ожидал, спрашивается?

– Третье, – снова взял слово Керр. – Вы не должны притворяться.

– То есть?

– Не должны играть. Будьте самим собой. Что-то не понравится в местных обычаях – выразите свое негодование. Приглянется женщина – заявите об этом. Пусть вас считают наглецом, не желающим исполнять чужие законы. Это намного лучше, чем лгать. И намного безопаснее.

Любопытный совет. Разумный, если вдуматься. Чужак, старающийся слиться с окружением, рано или поздно вызовет подозрения в своих намерениях. А тот, кто показательно не желает становиться частью другого общества, конечно, будет встречаться с враждебностью, но вовсе не той, что по-настоящему опасна.

– Вы не в восторге от того, что понадобилось приехать в Катралу? Ну и замечательно! Пусть все знают, что вам даром не нужен юг.

– Но если я буду следовать вашим наставлениям, каков шанс достичь цели? Той цели, ради которой все и затевалось?

Керр перевернул кружку, из которой не вылилось ни капли вина, и призывно потряс ею в воздухе, показывая подавальщице, что неплохо было бы притащить новый кувшин с питьем, а когда девица отправилась в кладовую, сказал со всей возможной серьезностью:

– Зверь всегда бежит на ловца. Особенно если ловец об этом не заботится.

* * *

– Глупая затея, – подвел я итог разговору, когда заказанное Керром вино закончилось.

– Другой под рукой нет, – пожал плечами Натти.

Золотозвенник покинул нас уже более получаса назад, а мне все казалось, что он вот-вот вернется к столу с очередной мудрой или странной репликой. И укажет, как действовать дальше. Но с каждой прошедшей минутой становилось яснее ясного: не укажет.

– Можешь ответить на вопрос честно?

Рыжий сузил глаза:

– Смотря на какой.

– Всего на один. Больше спрашивать не буду. Обещаю.

– Неравный обмен.

– Другого под рукой нет.

Он подумал, подбирая лепешкой остатки соуса со дна миски, и кивнул:

– Ладно, спрашивай. Отвечу.

– Кроме нас в Катрале кто-то еще будет работать на «миротворцев»?

Натти молчал долго, но на сей раз было отчетливо видно, что он тратит время на серьезные размышления. А когда ответил, мне подумалось, что лучше бы молчание осталось ненарушенным:

– Нет.

– Точно?

– Это уже второй вопрос, а я обещал ответить только на один.

Попытка отшутиться не удалась, потому что карий взгляд оставался по-прежнему напряженным. Как натянутая струна.

Что ж, пожалуй, мне больше ничего и не нужно знать. Один пастух рядом уже есть, и Бож с ним. Пусть я не могу заставить себя верить ни Керру, ни Натти, других источников правдивых сведений у меня пока слишком мало. Да и в ближайшее время – время ежечасного выбора – их количество вряд ли увеличится. Но с другой стороны…

Все-таки прошлая жизнь закончилась. Или спешно заканчивается, иначе откуда возникают все новые и новые сомнения там, где следовало бы очертя голову бросаться в омут исполнения приказов? Жаль только, что все это происходит не вовремя. Сейчас мне очень нужна уверенность. До смерти нужна.

– И что будем делать дальше?

– То, что собирались, – ответил рыжий, отправляя в рот последний кусок лепешки. – Доберемся до Катралы.

На словах это звучало легко и просто, на деле оказалось намного труднее. Быстро выяснилось, что обозы до нужного нам места уходят рано поутру, можно сказать, затемно, поскольку неспешный путь по краю степи занимает весь световой день и еще чуть-чуть. Меня вынужденное промедление вполне устраивало, однако, как только я собрался окликнуть Натти и предложить отправиться на поиски ночлега, кто-то тихонько, но многозначительно кашлянул у меня за спиной. А потом, видя, что я не тороплюсь оборачиваться, спросил: