Нити жизни

Он качает головой и, приподняв одну бровь, выдает:

— Копание в грязном белье доставляет тебе удовольствие?

Его слова заставляют меня слегка ощетиниться.

— Кто бы говорил, — высокомерно отвечаю я, — просто у меня на этот счет иное мнение, как и у тебя на многое. Не так ли?

— Ну, этого можно ожидать, — сказал он и склонился ближе, — когда вокруг тебя столько противоречивого. Например, еду я в ту самою больничку, из которой удачно смылся, а тут звонок от брата с вопросом: «Куда мог Джас утащить тебя?». И я же, с какого-то хрена, в тот же миг, становлюсь ответственным за то, чтоб притащить тебя обратно. Думаю, что вот только, постельной сцены под конец мне и не хватает. Прусь через половину города за какой-то туристкой, возжелавшей острых ощущений. И в довершение, она же вылетает, как ошпаренная, мне на встречу в неадекватном состоянии. Решил — опоздал. И пора готовиться к очередному заседанию суда. Только, вот кого оправдывать на этот раз, уже не уверен. Поднимаюсь и не знаю, что думать. Там разгром, а несчастный и злой Джастин матерится на всю округу, упоминая твоё имя. Ладно, может «несчастный» и неподходящее слово. Но суть в том, что после, я за каким-то, наваливаю ему вдобавок от себя за девчонку, которая уже через полчаса будет считать меня самым конченым человеком в истории. Но это что, ведь мы разбежимся и больше не пересечемся. Как же… я сталкиваюсь с ней опять, а потом нос к носу там, где и подумать немыслимо. Так еще и рождество отмечаю в её обществе. Ну и, что ты на это скажешь?

Я слишком ошарашена, чтобы хоть что-то соображать, тем более говорить. Я уже была в курсе, что он вступился за меня, но если причина не ясна даже ему, куда уж мне со своими теориями. И ведь правда, то, что я записала его в неотесанного самовлюбленного нарцисса, некоего хозяина жизни, заставляющего всех остальных ощущать себя вторым сортом. Но на самом-то деле, я в очередной раз познакомилась только с одним содержанием из всей книжки под названием человек, оставив главы кому-то другому. Вот и всё.

Я молчу. Нейл терпеливо ждет, пока я приведу в порядок свои мысли. Я поднимаю лицо навстречу его глазам и наконец, произношу:

— Я так больше не считаю.

Вот так открытие, я и не знала, что у него в арсенале есть и такая заразительная улыбка, от которой я наливаюсь румянцем.

— Значит, с фундаментальными разногласиями покончено?

— Считай, что да.

— Отлично, меньше мыслить обо мне станешь. — Говоря, он выглядит очень довольным.

— К чему ты клонишь? — даю я задний ход. — Можешь думать, что хочешь обо мне, но я о тебе вообще не думала. Если честно, то причина того, что я вообще тут — это мой ковер. Ковер! — я неосознанно повышаю голос, выглядев еще глупее.

Нейл хохочет.

— А, так в нем всё дело???

— Да, а как же? До твоей шкуры, после твоих наговоров — дела нет.

— Да, а где тогда моя компенсация за отвешенную оплеуху?

— Там же, где и мои, по всей видимости, — я развожу руками и растягиваю губы, хлопаю ресницами. — Хочешь, сходи, поищи.

— Сарказм — низшая форма остроумия.

— Зато, исключительно острая, — цежу я.

Минутное молчание. Создается впечатление, будто мы подошли к логическому концу. Но не тут-то было.

— Что такое? — из-за двери раздался пронзительный голос, а следом треск, было ощущение, что медведь лез через кусты — это папа ломал заклинивший замок. Тут дверь раскрылась, и он ввалился в ванную.

— Что тут происходит? — Он вперил в Нейла ястребиный взгляд.

И я могу сказать, что сейчас он гораздо солиднее выглядит, потому, что уже не в затертом до дыр клетчатом халате. На нем вполне опрятно отглаженная рубашка, поверх вязаная безрукавка и нейтральные черные джинсы под пояс. Папа может быть элегантным, если над ним поработает мама, а она уж это умеет! И устрашающим, если какой-то объект находится ближе десяти метров около его дочерей.

— Упс, — вырывается у меня.

— Без комментариев, — Нейл в шаге от меня, коротко посмеивается.

— Обхохочешься, — добавляю я, собираю пальцы в кулак и грожу им из-за спины. — Хватит фыркать смехом — это просто не уместно и не прилично! — шиплю я, вспоминая мамины уроки этикета.

Естественно, ни одного слова из нашего содержательного разговора папа не понимает. И от этого, враждебность просто разливается в воздухе. Ну, ничего, будем решать проблемы по мере поступления.

— Пап, дашь нам минутку, — я махаю пальцем, указывая на нас двоих.

У папы брови ползут на лоб от моей вульгарности, но он выполняет просьбу. Я прикрываю за ним дверь. И с полной серьезностью на лице поворачиваюсь к Нейлу и… захожусь в истеричном хохоте:

— Ты попал! Попал! Попал!

Он расплывается в широченной улыбке:

— Только не говори, что теперь я должен на тебе жениться?

Мы заливаемся гоготанием, как стая гусей.

— Нет, — говорю я, — хуже! Советую сменить имя, эмигрировать в другую страну и не высовываться!

— Да? Тогда, как тебе имя Паоло? — говорит он, наверно решив заделаться в итальянца.

— Паоло Максимильяно?!

— В жизни хуже не слышала сочетания.

— Блин… ты права, — драматично выдыхает он, — мне конец.

Разделавшись со смехом, я говорю:

— Значит, мы…

— Женимся?! — повторяем мы хором.

Я смотрю на него и думаю, что случилось с человеком, известным, прежде как Нейл? Где этот неприятный, гордый, невыносимый и раздражающий меня тип? И откуда этот — простой, веселый, легкий в общении человек.

Наигранный кашель папы за дверью, дает мне понять, что он на нервах и не в восторге от нашего беспечного веселья. Я снова толкаю Нейла, на этот раз — за дверь.

— Ваша дочь, просто сокровище, — произносит он, подмигивая мне и протягивая руку отцу.

— О да… — я задыхаюсь от восторга, с которым он это произнес. — Шутник.

Папа в смятении, но руку пожимает.

— Я очень рад знакомству с вашим семейством и хотел бы побеседовать с вами позже. Думаю, что вы очень интересный человек.

Зашибись. Он чё, серьезно?! Опомнившись, я беру на себя роль закадрового диктора и спешно начинаю переводить фразы Нейла на родной для нас язык — русский. Затем ответные слова — на английский.

— Что ж, польщен, — говорит отец, — постараюсь оправдать ваши ожидания.

Все это время я стою, прислонившись к деревянной основе, которая болтается на петлях — меня не видно, но отчетливо слышно. Я ужасно фальшивлю, понимая, что речь у них идет обо мне, но потом сворачивает на отстраненные темы. И вот, спустя пару обменных фраз, я слышу, как Нейл спускается вниз. Моя роль переводчика окончена. Я выхожу, а папа нетерпеливо поджидает меня.

— Всё в порядке? — спрашивает он.

— Да!

Лицо у меня пунцовое, я слишком много за сегодня смеялась. Перевыполнила, так сказать, план с лихвой! Вот и выгляжу, как томат!

— Да-а-а… — протягиваю я, как на приеме у стоматолога и, приподнявшись на цыпочки, чмокаю отца в щеку. — Всё типично!

— «Типично» — это запираться с посторонним парнем в ванне?

Ну, вот на счет «постороннего», я бы поспорила. Ну ладно, так уж и быть, не буду посвящать папу в подробности нашего давнего знакомства.