No Featherbed for Me

Возможно, он и не мой кровный брат, но я никогда не буду любить его меньше из-за этого. Когда я увижу его, то обязательно расскажу ему то, что рассказала мне Эшара, чтобы он знал, что его мать действительно хотела его.

Во дворе находился фонтан, и Арья предпочитала проводить дни на воздухе у воды, чем слушать постоянные споры Иллирио и Визериса о праве престолонаследия и прочих формальностях. Ее живот стал слишком большим, чтобы ездить верхом, а спина ужасно болела даже при обыкновенной ходьбе, так что Арья с нетерпением ждала появления ребенка на свет.

Эйгон пришел к ней в полдень и принес тарелку фруктов с сыром и кувшин холодного медового молока. Она улыбнулась в благодарность, принимаясь за еду, и Эйгон разместил руки на ее спине, ненадолго снимая боль. Арья с облегчением откинулась назад, и он притянул ее к себе, обхватив руками ее живот. Ребенок сразу же зашевелился внутри нее, заставив его усмехнуться.

– Она узнает меня.

– Если бы только она поскорее родилась, чтобы встретиться с тобой.

Эйгон поцеловал ее в висок.

– Я знаю, что тебе тяжело, но это стоит того.

– Ты, наверное, думаешь, что я неблагодарная. Трое потерянных детей, и теперь, когда я, наконец, смогла выносить одного, я постоянно жалуюсь.

– Нет, - мягко возразил он, - я думаю, что ты – самая прекрасная женщина из всех, что я когда-либо видел, и я бесконечно счастлив, что ты стала моей женой и матерью моего ребенка.

– Ты вынужден так говорить, чтобы я не пронзила тебя кинжалом, пока ты спишь. – Прижимаясь ближе к нему, она еле-слышно призналась: – Я скучаю по своей семье.

– Я знаю, – ребенок вновь толкнул его ладонь. – Ты ненавидишь меня за то, что я заставил тебя уехать?

– Ты не заставлял меня. Я просто… - играя с манжетами его рубашки, Арья пыталась найти верные слова, чтобы описать свои чувства человеку, не знавшему своих родственников. – Каждый раз, когда я вижу что-то интересное или новое, мне хочется рассказать об этом Джону или Брану. Каждый раз, когда мне одиноко, я непроизвольно ищу глазами Нимерию, но затем понимаю, что ее здесь нет. Я люблю тебя и нашего ребенка, но у меня такое чувство, что я убила Арью Старк, чтобы стать Арьей Таргариен.

– О, надеюсь, что это не так, ведь я полюбил именно Арью Старк. И я хочу, чтобы наши дочери были такими, как она. И я надеюсь, что однажды смогу отвезти тебя домой, но у меня ничего не выйдет без Арьи Старк, – слезы застыли в ее глазах, когда Эйгон прижал ее ближе к себе. – Ты моя зимняя невеста, моя лютоволчица, и обещай мне, что ты не будешь даже пытаться стать драконом.

– А если в наших детях будет больше от волков, чем от драконов?

– В таком случае они станут самой ужасающей стаей волков из всех, что когда-либо бродили по земле.

_____________________

В конце концов, они оба оказались не правы. После почти двух дней мучений, их дочь наконец-то покинула тело Арьи, провозгласив свое рождение громким визгом. Однажды Эйгон сказал, что у всех их детей будут такие же фиолетовые глаза, как и у него, но глаза новорожденной девочки были глубокого коричневого цвета, большие и удивительно внимательные. Шелковистые черные волосы покрывали головку ребенка, а ее кожа имела теплый оттенок меди, который Арья мгновенно узнала, вспомнив о времени, проведенном в Солнечном Копье.

– Она змея, – рассмеялась Эшара сквозь слезы, прижимая к себе ребенка, и укутала девочку в мягкое одеяло, над которым работала во время беременности Арьи.

Как только Эйгона пустили в ее комнату, он осторожно взял их дочь на руки, его глаза сияли от волнения, и Арья заметила, что даже на обычно недовольном лице Визериса проскользнули какие-то эмоции. Эшара встала, чтобы поцеловать Эйгона в щеку, прежде чем коснуться головки младенца.

– Твоя сестра выглядела также, когда она родилась.

– Рэйнис, - выдохнул Эйгон, выражая одновременно и грусть и радость, и, как только он поднял на нее глаза, Арья коротко кивнула, отвечая на его немой вопрос.

Против воли самой Арьи, Иллирио закатил грандиозный праздник в честь рождения принцессы Рэйнис Таргариен, пригласив остальных магистров и даже самого принца Пентоса, пируя и танцуя до самого утра. Эйгон уверил Арью, что его друг лишь хотел оказать честь их дочери, но она знала, что это означало в действительности – заявление.

Иллирио Мопатис заявил всеми миру, что принц Эйгон Таргариен жив, женат, и что у него родилась здоровая наследница, и Арья осознавала, что это известие дойдет до Королевских земель, дойдет до Роберта. Возможно, она и не знала короля настолько хорошо, но понимала, что вдвойне оскорбила его, убежав с Таргариеном и подарив ему ребенка, и этот поступок сделает их с Рэйнис желанными мишенями для Железного трона.

Арью не интересовала игра престолов, но она поклялась самой себе, что пройдет через все семь кругов ада, прежде чем позволит использовать своих детей в качестве пешек.

========== Часть 5.3 ==========

Кхалиси Дейенерис Таргариен прибыла во владения Иллирио спустя шесть месяцев после рождения Рэйнис, восседая на лошади такого же серебристого цвета, как и ее волосы. Арья не была уверена, какой именно она себе представляла тетю Эйгона, но уж точно не такой.

Когда она слезла с лошади, Арья заметила, что девушка едва доставала Визерису до плеча. Ее серебряные волосы были забраны в толстую косу, и два вплетенных в нее колокольчика позвякивали при каждом ее движении. Глаза Дейенерис были такими же, как и у Визериса с Эйгоном, но ее кожа была не настолько бледной. Она была одета в кожаные брюки, идеально подходящие для верховой езды, и жилет, окрашенный по дотракийской моде, так что одежды на кхалиси было даже меньше, чем на вестеросской шлюхе, но, в то же время, в ней было что-то царственное. От Эйгона Арья узнала, что Дейенерис была младше его на два года, что ее практически продали кхалу Дрого в тринадцать лет, и она родила ему сына, и что у них с Визерисом в отношениях было не все гладко. И все же, эта маленькая женщина не казалась устрашающей, особенно после того, как Эйгон играючи оторвал ее от земли, словно маленького ребенка.

Теперь, когда от синевы не осталось и следа, Арья с трудом могла отличить, где заканчивались волосы Эйгона и начиналась коса Дейенерис, когда он наклонился к ней, будто нашептывая ей какой-то секрет. Он всегда говорил о ней с большой нежностью, о своей тете, которая, как и он, не знала своей семьи. Арья невольно подумала о Джоне Сноу на далекой Стене, о брате, которого она любила больше всех, и который, на самом деле, был братом Эйгона, а не ее.

– Однажды мы навестим его, - пообещал Эйгон, когда они лежали в постели, Рэйнис между ними. – Наша семья снова будет вместе.