No Featherbed for Me

– Значит, ты пришел, чтобы попрощаться.

– Нет, я пришел, чтобы просить тебя поехать со мной, – одной рукой он притянул ее к себе, другой приглаживая ее щеку. – Тебе понравится Эссос. Там совсем не так, как здесь, со всеми этими правилами и ограничениями. Ты сможешь быть кем угодно. Я знаю, ты не веришь в это, но я знаю тебя, Арья. Мы из одного теста, и оставаться под гнетом Баратеонов до конца своих дней – это не жизнь.

– Но я не могу просто уехать!

– Ты предпочтешь остаться, позволишь им наряжать тебя в ненавистные тебе платья и отбирать у тебя все, что им не принадлежит? Уезжай со мной, и я клянусь, что дам тебе все, чего ты хочешь.

– Я хочу вернуться домой, но, если я поеду с тобой, то этому не суждено свершиться никогда.

– Ты действительно думаешь, что это свершится, если ты останешься с Ренли Баратеоном? – он притянул ее еще ближе к себе, так что она чувствовала его дыхание на своем лице. – У нас будет свой собственный дом, только ты и я. Дак может стать нашим мастером по оружию, Хэлдон мейстером, Гриф кастеляном, а Лемора стать септой для наших детей.

– У нас не может быть детей.

– У нас будут дети, - настаивал Гриф, - я видел это во сне, Арья. Их будет трое, две дочери и сын.

– Это был лишь сон.

– Нет! – он спешно поцеловал ее, но Арье этого хватило, чтобы ее голова пошла кругом. – Нам суждено быть вместе.

– Я не могу, - слабо возразила она дрожащим голосом.

– Ты будешь свободна, Арья. Разве не этого ты хочешь?

Свобода… Это все, чего она когда-либо хотела. Сколько раз она жаловалась Джону Сноу о том, что она девушка, сколько раз просила Брана сбежать вместе с ней на Стену? Сколько раз она проклинала Сансу за то, что та с легкостью отказывалась от собственных желаний, делая то, что ей говорят? И вот она, в положении, в котором всегда боялась оказаться, и Гриф предлагает ей стать той, кем она всегда хотела стать.

Я опозорю весь род Старков, если сделаю это. Они никогда больше не произнесут моего имени, и я не увижу их до конца своих дней.

Ты уже потеряла их. Ты не сможешь покинуть Штормовые земли, пока жив король, и они уже ведут себя как незнакомцы. Твоя мать была в Риверране всего несколько раз за тридцать лет. Винтерфелл – больше не твой дом.

Арья бросила единственный взгляд на замок, прежде чем коротко кивнуть, оседлав Винтер. Она слышала вой Нимерии, будто умоляющий ее вернуться, но Арья знала, что Гриф был прав - только так она могла стать свободной.

Когда они покидали богорощу, листья тревожно напевали – Королева, королева, королева…

Конец четвертой части.

========== Часть 5.1 Волк в драконьем обличье ==========

Арья полюбила Вольные города, стоило их кораблю причалить в Браавосе. Уже тогда она поняла, что ее место именно здесь, что здесь она могла быть собой, не изображая примерное поведение. Арья знала, что ее попутчикам не особо нравился этот город, и Гриф-старший в тот же день собирался покинуть его, но ей все казалось здесь удивительным: рыбаки, прогулочные судна, Черно-Белый дом, и в особенности огромная статуя Титана, нависающая над островами.

– Браавосцы верят, что существует лишь один Бог, – объяснил Гриф, когда они вошли в Черно-Белый дом, - и это – Бог смерти. Когда кто-то желает умереть, они могут прийти сюда и принести свою жертву Богу. И, конечно, если ты готов заплатить свою цену, всегда есть Безликие.

Арья наблюдала, как морщинистый старик ковылял по комнате. Он казался младше старой Нэн, и она задумалась о том, что могло побудить кого-то прийти сюда и просить о смерти. Арья никогда не была набожной, но и не верила, что можно молиться Смерти, как единственному Богу.

– Хочешь сделать пожертвование? – шепнул ей на ухо Гриф.

– Не сегодня.

Они прогуливались по кромке воды, и Арья восхищенно оглядывала достопримечательности, когда Гриф усмехнулся.

Она вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснений, и он пожал плечами, убрав синие волосы с лица.

– Ты на все смотришь так завороженно.

– Я никогда не видела ничего подобного, – ответила она в свою защиту. – Знаешь, чем занимаются девочки в Вестеросе? Шьют, танцуют и приседают в реверансах, не более. Мне довелось повидать достаточно в Семи Королевствах лишь потому, что мой муж погиб. Если бы Нед не был убит Железнорожденным, я бы осталась в Дорне навсегда.

– Ты никогда не говоришь о нем, - отметил Гриф спустя мгновение, - он был твоей истинной любовью?

Арья покачала головой, позволяя морскому ветру растрепать ее волосы.

– Нет, Нед был хорошим человеком, но, даже после нескольких лет брака, мы никогда не были… близки, я думаю. Он был добр, но не знал, что со мной делать. Наверное думал, что рождение ребенка сделает нас ближе и как-то усмирит меня, но я даже этого не смогла ему дать.

– Ничего не выходило?

Она находила это странным – когда мейстеры или ее мать спрашивали ее о потерянных детях, Арья могла ответить на любое количество вопросов, не чувствуя ровным счетом ничего. Но слышать, как Гриф, продолжающий настаивать на том, что они созданы друг для друга, и что у них обязательно будут дети, спрашивает об этом, было для нее невыносимо. Она стыдилась этого.

– Нет, – коротко ответила она, не сводя глаз с горизонта и надеясь на то, что он поймет, что эта тема ей неприятна.

Арья слегка напряглась, когда Гриф обнял ее сзади, прижимая к себе, и они молча стояли, наблюдая, как волны ласкают песчаный берег Узкого моря.

– Видишь корабль с шелковыми парусами?

Она сразу же заметила его, большое торговое судно с парусами из разноцветного шелка.

– Да.

– У наших детей будут глаза такого же фиолетового цвета, как этот шелк, – когда его рука переместилась на ее живот, он продолжил. – Первой будет дочь, и она будет практически свирепой. Я видел это, любовь моя, и наша дочь будет настолько прекрасной воительницей, что сама королева Нимерия дрогнет при виде нее.

– Гриф…

– Наш сын будет честным и мудрым, он сплотит людей вместе и принесет мир в эти земли. Но наша младшая, наша вторая дочь будет той, кому будут посвящать песни, и которая будет соткана из чистейшей Валирийской стали. Она развеет тьму и принесет свет в этот мир, – прижимая ее ближе к себе, Гриф поцеловал ее висок. – Я видел это, Арья. Знаю, ты не веришь мне, но так и будет.

– Я не могу выйти за тебя, - повторила она свой извечный аргумент, о котором твердила ему все время.

– Твой брак с Ренли не был подтвержден. Его можно не брать в расчет, и ты это знаешь.

Не решаясь разорвать объятия, чтобы посмотреть ему в глаза, Арья лишь протянула:

– Что ж, тогда напиши Верховному Септону, расскажи ему, где мы находимся, и все наши планы пойдут под откос.

Гриф отстранился, и Арья поняла, что расстроила его, чувствуя, как напряглось его тело. С того момента, как они ступили на корабль, он почти умолял ее выйти за него замуж, и даже Гриф-старший, не питавший к ней теплых чувств и все еще злой на сына за то, что привел ее, настаивал на этом. И Арья хотела стать его женой как можно скорее, но часть ее, которая навеки останется в Винтерфелле, твердила ей, что это неправильно.