No One Really Knows

Эта игра предусматривала нескольких радиоведущих ради большей заинтересованности слушателей, поэтому к нам в студию приходили либо приглашённые звезды, либо наши коллеги, радующие людей в другое эфирное время.

В плане музыкальной деятельности ситуация обстояла ещё лучше. Директор кофейни сообщил мне, что он собирается открывать ресторан и хотел бы, чтобы я работал и там. Это предложение было как нельзя кстати на тот момент, так что помимо песен, я помог подготовить заведение к открытию.

Однако, даже моя повышенная занятость не смогла отвести Китнисс на второй план. Все равно находились моменты, когда я вновь вспоминал о том, как был счастлив рядом с ней, как все это в итоге обернулось, как я, срывая голос, кричал о том, что ей нужно забыть меня.

Она не звонила, не писала, а я в свою очередь не считал нужным что-либо менять. Пару раз я встретился с отцом в супермаркете, но тема разговора не касалась нашего родства и вообще моей личной жизни. Не знаю почему, но по его изменившейся манере общения мне показалось, что он в какой-то степени чувствует себя виноватым в том, что произошло. Хотя, разве он не виноват? Ведь если бы не его измена, то сейчас бы все могло быть абсолютно по-другому. Я не исключаю даже того факта, что мама могла быть жива.

Я не в праве судить папу или же миссис Эвердин, просто потому что я не знаю этих людей по-настоящему. Обвинения в моей голове оставались из-за того, что я все ещё не мог простить отца. Стоило мне только подумать о том, что я слишком груб и жесток по отношению к нему, передо мной тут же представал образ матери, которая, совершенно не жалея себя, трудилась на нескольких работах, дабы жизнь изменилась в лучшую сторону. После этого все вновь возвращалось к исходной точке.

Сегодня утром я подписал контракт с директором кофейни и теперь уже новоиспечённого ресторана. Правда, Мэтт (директор) сразу же признался в том, что около месяца мне нужно будет уточнять место выступления, так как договоры с работающими здесь же девушкой и парнем ещё не были обговорены.

Открытие пролетело как-то незаметно, поэтому я уже сидел в маленькой светлой комнатке, отдаленно напоминающей гримерку: зеркало, маленький столик, на котором стояли бутылки воды и ваза с фруктами, белый диван с красными подушками. Хорошо распевшись, я вышел на сцену, поприветствовав людей, сидящих на тот момент в зале.

Как и обещал, где-то через час после торжественного открытия приехал Роберт, дабы мы потом посидели и, так сказать, обмыли мой новый контракт. Сегодня нам придётся отмечать только вдвоём, потому что наш третий компаньон отправился в отпуск на море с семьёй.

Я взял в руки микрофон и уже был готов начинать, однако, услышав знакомый смех, я рефлекторно повернул голову в сторону входа. Вечер сразу же преобразился, как только я увидел, что хостес сажает за столик неподалёку одну очень интересную пару. В этот момент что-то начало прожигать меня изнутри. Сердце вновь бешено колотилось, а виски с каждой секундой пульсировали с новой силой.

Моя Китнисс, моя девочка, шла к столику в объятиях какого-то непонятного шатена, рассказывающего что-то неимоверно смешное, если судить по лицу девушки. Сейчас я резко почувствовал все то, что так сильно пытался заглушить эти чертовы два месяца. Конечно, она не виновата в том, что не знала, что я здесь работаю, но я мог увидеть её с ним в любом другом месте и, поверьте, лучше бы от этого мне не стало.

— А сейчас я бы хотел посвятить следующую песню человеку, который в данный момент находится в этом прекрасном зале нашего ресторана, — объявляю я, привлекая её внимание и наблюдая за реакцией. Она отворачивается от меня и продолжает беседовать со своим компаньоном, делая вид, будто не знает меня. — Не считаю нужным называть номер столика, потому что этот человек уже все понял и без моих подсказок, — продолжаю я. Роберт поворачивает голову в сторону того самого столика, после чего закрывает лицо рукой.

I want my kisses back from you

I’m takin’ all my kisses back from you

And every breath you held on too

I’m takin’ all my kisses back from you

Give me the hello’s and goodbyes

And pack up every morning and goodnight

I want the sunrises and the moons

I’m takin’ all my kisses back

I want my kisses back from you

Впервые я в полной мере воспринял песню на свой счёт. Со стороны, наверное, песня оказалась слишком личной, так как почти каждая строчка была наполнена нашими с Китнисс воспоминаниями. Она не смотрела на меня, но я знал, что сейчас ей так же больно, как и мне, когда она заявилась сюда со своим хахалем.

— Знаешь, я бы мог сказать, как сильно сейчас тебя ненавижу, но не буду. Потому что по поступкам это оказалось взаимным, — говорю я с чувством некого опустошения. Робс продолжал изредка поглядывать на Эвердин, после чего вновь смотрел на меня и крутил пальцем у виска, на что я лишь пожимал плечами. Не я это все начал, не мне и заканчивать. — А следующую песню я бы хотел спеть с очень красивой гостьей нашего заведения, — говорю я, спускаясь со сцены и направляясь в сторону столиков у окна, где сидела сладкая парочка этого вечера. — Извините, но сегодня это не Вы, — лучезарно улыбаюсь, обращаясь к Китнисс, которая смотрела на меня в ожидании приглашения.

Время моего выступления заканчивалось, поэтому я решил сделать некий переход и позвал на сцену свою напарницу Стефани. Честно говоря, она и правда была необычно красивой. Шатенка с синими глазами в обтягивающем темно-фиолетовом платье до колена, подчеркивающем её достоинства. Будь она до Китнисс, явно бы пополнила список женских номеров в моем мобильном. Хотя, теперь о нем только и делать, что вспоминать, потому что, выбросив сим-карту, я избавился сразу ото всех своих бывших, а не только от Китнисс.

Мы исполнили песню «Misery». И, откровенно говоря, этот дуэт был ничем ни хуже, чем с Эвердин. Я довольно-таки комфортно чувствовал себя на сцене в её компании, порой не стеснялся и клал руку чуть ниже дозволенного. Мне открывался вид на безумно красивый бюст, и я просто молился, чтобы мои боксёры резко не стали мне на 2 размера меньше.

Однако, в конце случилось одно непредвиденнее обстоятельство, заключавшееся в том, что Стефани меня поцеловала. Хотя, нет, прямо-таки засосала на глазах у трёх десятков людей, которые тут же начали аплодировать. Я ответил на поцелуй, но не для того, чтобы заставить Эвердин ревновать, а просто потому что в этот момент я вновь обрёл свободу — ту, которой я так наслаждался каких-то 13 месяцев назад. Отстранившись, я восторженно присвистнул и попрощался со зрителями, уступая сцену напарнице.

— Мелларк, ты сегодня в ударе, — констатирует Роберт, пока я салфеткой вытираю помаду с губ. — Мне кажется, у твоей сестры чуть челюсть не отвисла на последней песне.

— Робс, — устало протягиваю я, параллельно заказав салат, стейк из свинины и мохито. — Лучше бы ты её бывшей назвал, правда. Не так противно бы было. Парня этого знаешь? — спрашиваю я, кивая на столик у окна. И что она в нем нашла-то?

— Ну ты же брат, значит, можешь подойти и спросить.

— Боюсь, что пощёчина прилетит за такие выходки. Ты же слышал, как я её обломал, — смеюсь я, подмигнув Китнисс, которая как раз в этот момент на меня смотрела. В ответ получил средний палец, прекрасно.