Ночь большой луны

– Ника Аркадьевна?

– Это я, - сказала невидимая собеседница. Егор видел только темный силуэт женщины, стоявшей спиной к окну.

– Можно войти?

– Входите, - повторила женщина.

Голос был удивительно молодой. Наверное, аспирантка. Подрабатывает в институте на должности…

– Слушаю вас, - прервала женщина поток его мыслей.

Егор вошел в кабинет, решительным шагом направился к окну и дернул вправо тяжелую бархатную штору. На него обрушился пыльный водопад, и он с проклятьем отскочил назад.

– Да уж, - насмешливо прокомментировала собеседница.
– Не стоит чувствовать себя в гостях, как дома.

– Извините, - сказал Егор.
– У меня от солнечного света глаза болят. И я вас почти не вижу.

– Теперь видите?

Егор прищурился.

Ему удалось наполовину задернуть штору и зрения, наконец, обрело резкость.

Первое, что бросилось ему в глаза, - необыкновенная молодость собеседницы. Нике Аркадьевне, как назвал ее охранник, Егор, встреть он ее на улице, не дал бы больше двадцати. Она была невысокой, очень стройной, и волосы ее не были скрючены в фигу на затылке. Ника Аркадьевна предпочитала короткую стрижку, напоминающую о прическах комсомолок тридцатых годов. Еще бы гребень на макушке - и иллюзия была бы полной.

Второе, что бросилось в глаза Егору, - непривычно темный для столичной жительницы загар. Лицо Ники Аркадьевны казалось настолько смуглым, что почти сливалось с темно-каштановыми волосами. И только ярко-зеленые глаза, словно небольшие, но очень мощные прожекторы, подсвечивали бронзовый индейский оттенок кожи.

Вообще-то Егору не нравился такой густой, почти черный, загар на женском лице. Он считал его грубым. Но при взгляде на новую знакомую усомнился в правильности своего давнего убеждения.

– Так чем могу служить?
– напомнила Ника Аркадьевна во второй раз.

– Меня зовут Егор, - начал он.

– Егор?..

Собеседница обозначила тоном длинное многоточие. Ясно. Приятельское обращение по имени исключено.

– Егор Ильич, - договорил он неохотно.

– Ой!

Егор не сразу сориентировался, почему его имя вызвало столь бурную реакцию. Но секундой позже сообразил, что восклицание относится вовсе не к нему, а Тюбику.

Тюбик, до этого скромно прятавшийся за дверью, изучал хозяйку кабинета. Изучал, изучал и решил, что пора знакомиться лично.

– Какой славный!
– воскликнула Ника Аркадьевна, разом превращаясь в девочку.

Присела на корточки и двумя руками взялась за мордочку Тюбика.

– Мы помесь, - сказала она, поворачивая голову пса то влево, то вправо.
– Вижу фокстерьера и…

Она помедлила.

– И двортерьера, - подсказал Егор.

Тюбик, добросовестно прикидывавшийся обыкновенным домашним песиком, укоризненно взглянул на него.

– Вот именно, - подтвердила Ника Аркадьевна. Погладила Тюбика по голове и сказала: - Такие помеси бывают на редкость умными. Иногда даже умнее некоторых людей.

Тюбик пришел в восторг и выразил новой знакомой свою искреннюю благодарность.

– Будь осторожен, - попросила его Ника, как человека.
– Не трогай здесь ничего. Хорошо?

– И так понятно, - ответил Тюбик и прошелся по кабинету, с любопытством оглядывая незнакомую обстановку.

Ника встала, отряхнула подол юбки и пригласила:

– Садитесь.

Егор сильно подозревал, что и этим приглашением он был обязан протекции своего пса, но обижаться не стал. Что делать? Тюбик умеет нравиться незнакомым людям, а Егор не всегда. Вернее умеет, но исключительно женщинам. Вот только в случае с Никой Аркадьевной его обаяние почему-то не сработало.

Он уселся на стул, стоявший у стола. Ника села напротив.

– Итак, Егор Ильич?

Он молча извлек из кармана статуэтку воина и поставил на стол.

Ника бросила на нее короткий нелюбопытный взгляд, снова посмотрела на Егора.

– Я купил это на аукционе в Манеже, - начал Егор.
– Там было сказано, что оригинал находится в вашем музее.

– Все правильно, - подтвердила Ника.
– Оригинал у нас.

– А можно мне на него взглянуть?
– спросил Егор с невольным любопытством.

– Сейчас, к сожалению, не получится. Музей закрыт и опечатан на все лето. Откроется только с началом учебного года.

– Понятно.

Минуту они молчали.

– Это все?
– осведомилась Ника.

– Не все, - поспешно ответил Егор.
– Расскажите мне о них. О скифах.

Она пристально разглядывала его странными зелеными глазами, ярко светившимися на смуглом загорелом лице. Глаза обладали магической способностью менять свой оттенок. В самом начале их разговора зрачки были похожи на чистейшую океанскую лагуну, разлитую среди мелкого белого песка. Но постепенно цвет менялся, темнел, наполнялся опасной глубиной.

«Ей что-то не нравится, - понял Егор.
– Но что?»

– Простите, а откуда такой вопрос?
– спросила Ника, прерывая затянувшееся молчание.

Егор внутренне подобрался.

– Я сотрудничаю с одним изданием…

– Каким?

Он быстро прокрутил в голове кучу названий. Это не пойдет, это тоже… Ага!

– Я работаю внештатным в альманахе «Вокруг света», - соврал Егор.
– И специализируюсь как раз по скифской тематике…

– Давно?

Она ставила вопросы жестко, коротко и точно. Отвечать нужно было, не задумываясь, и Егор даже взмок от напряжения.

– Что вы имеете в виду? Давно работаю или давно специализируюсь?

– Последнее.

Он достал платок и вытер лоб.

– Пять лет.

– Ого!

Почему-то ему почудилась ирония в ее голосе. Егор насторожился, внимательно посмотрел на собеседницу. Но изумрудные зрачки превратились в бронзовые щиты, покрытые прозеленью, и пробиться сквозь них у него не получилось.

– Пять лет, - задумчиво повторила Ника.
– Это срок! За такое время можно самому стать специалистом в данной области.

– Я не занимаюсь этим постоянно, - угрюмо ответил Егор.
– Говорю же, я внештатник! Пишу от случая к случаю…

– Ясно.

Она серьезно покачала головой. Прядь коротких темных волос упала на бронзовую скулу, и Ника аккуратно заправила ее назад, за ухо.

– Итак, скифы…

Она помедлила.

– Если вы специализируетесь по этому вопросу, то вам, конечно, известно, что так Геродот называл кочевые племена, обитавшие в основном на юге России.

– Да, конечно, - небрежно подтвердил Егор, стесняясь спросить, кто такой Геродот.