Ночь до дедлайна
Шрифт:
– Бойцова, говори. Или укушу за что захочу.
Я улыбнулась шире и качнула головой. Он аккуратно взялся зубами за моё ухо, заставив вздрогнуть от неожиданности и остроты ощущений, это не было больно, но вызывало внутри ощущение туго стянутого узла из жажды и нетерпения, мне тоже хотелось его укусить.
Он потянул вниз молнию моей куртки, я перепуганно схватилась за неё, шепча:
– Не надо.
Он остановился и убрал руку, примирительно сказал:
– Как хочешь.
Мне стало дико стыдно и страшно, что он действительно прекратит, я схватила его за руку и
– Хочу.
– Тогда почему "не надо"?
– Потому что… последствия могут быть, - я говорила еле слышно от смущения, он обнял меня, тихо смеясь, шутливо спросил:
– Бойцова, ты что, себя не контролируешь?
– Не знаю, я не пробовала, - пробурчала я.
– Я лично себя контролирую, я не животное, и могу остановиться в любой момент. И тебя могу остановить, если ты попросишь. Я конечно буду не против, если ты на меня набросишься, но если ты против, то я могу взять на себя ответственность и сдержать твою дикую необузданную страсть.
Он откровенно издевался, мне было так стыдно, что провалиться хотелось, но я была зажата между стеной и Мишиной грудью, и куда-то отсюда уходить не собиралась. И я попыталась его пристыдить, наивная, как будто забыла, что он бесстыжий:
– Ну хватит…
– Что именно хватит?
– он делал вид, что не понимает, и пытался откусить немного от моей шеи: - Вот это хватит?
– Нет, это не хватит…
– А что тогда, вот здесь хватит?
– на этот раз атаке подверглась щека, это уже было опасно, но я пока держалась.
– Нет, там тоже не хватит.
– А здесь?
Я так увлеклась подставлянием ему тех мест, где мне не хватит, что не заметила звонок телефона, и даже удивилась, когда Миша остановился. Достала трубку из сумки, посмотрела на экран - мама. Наверное, на моём лице что-то отразилось, потому что Миша серьёзно сказал:
– Хочешь, я отвечу?
– Нет, я сама, - я дышала глубже и собиралась с силами, посмотрела на Мишу, как будто пытаясь почерпнуть силы в нём, сказала: - Мне надо с ней поговорить. Серьёзно. А ты просто стой тут и держи меня вот так, - я сама взяла его руку и положила себе на плечо, он кивнул и ответственно стал держать именно так. Я собралась и ответила: - Алло?
– Привет. Ну как ты там, пропажа, не дозвониться до тебя. Как жизнь, как работа?
– Мам, мой психотерапевт хочет с тобой встретиться.
– Кто?!
– Врач, да, который лечит голову. Мне пришлось к нему пойти. У меня обнаружилась фобия, доктор считает, что в детстве со мной что-то случилось, чего я не помню, может, ты вспомнишь. Ты меня не роняла?
– Нет, конечно! Ты с ума сошла?!
– Ну, может, другое что-то было, какой-то испуг. Встреться с ней, я тебе скину её номер, договоритесь о времени, хорошо?
Мама помолчала, вздохнула и сказала:
– Давай, что делать… У тебя всё нормально?
– Да, порядок. Как раз домой иду от доктора.
– Понятно. Давай тогда, ужинай скорее, не буду тебя задерживать.
– Пока.
Я отключилась и медленно выдохнула - получилось гораздо легче, чем я опасалась. Миша с улыбкой спросил:
– Всё? Тебя можно не держать?
–
Можно.– Но можно и подержать?
– Тоже можно.
– Тогда подержу, - он обнял меня удобнее, спросил: - Думаешь, мама вспомнит?
– Не знаю. Доктор считает, что в детстве меня напугал отец. Но у меня не было отца, мама за него не вышла, я его никогда не видела. Единственный мужчина, который был со мной в детстве, это мамин брат, он мне тогда очень нравился, но я его давно не видела, он уехал в Америку, приезжает на пару дней, и мы почти не разговариваем. Надо его тоже спросить, вдруг вспомнит.
– Спроси.
– Сейчас?
– В Америке обед.
– Да?
– я посмотрела на время, отняла Атлантику, и вздохнула, понимая, что откладывать причин нет. Дорого, конечно, но интересно. И я набрала его. Дядя ответил после второго гудка, бодрый и весёлый:
– Алиса, ну ничего себе! Привет! Как жизнь?
– Привет. Есть две минуты?
– Хоть десять!
– Слушай, такой вопрос… Может, глупый, но важный. Ты меня в детстве не ронял случайно?
Он рассмеялся, ответил:
– Нет, сто процентов. Но я один раз с тобой упал. Было скользко, я тебя нёс, и мы бесились. И я поскользнулся и упал вместе с тобой, но ты не ударилась, ты на меня упала, и куртки на нас были мягкие, без синяков даже обошлось, так, лёгкий испуг и снег на заднице. Но мать тогда разоралась так, как будто мы все кости переломали, и запретила мне тебя на руки брать вообще, и не оставляла меня с тобой больше, и припоминала ещё сто лет. А что?
Я стояла как оглушённая, я этого не помнила, но было ощущение, что я годами перебирала связку ключей, ища подходящий, и вот сегодня замок наконец-то щёлкнул.
– Алис, слышишь меня?
– Да.
– Так зачем тебе это?
– У меня фобия обнаружилась. Я пытаюсь понять, откуда.
– Страх высоты, что ли?
– Вроде того. Спасибо, ты мне очень помог.
– Да не за что, выздоравливай, расскажешь потом, как получилось.
– Хорошо. Пока.
– Счастливо, пиши-звони.
Я положила трубку и спрятала телефон, обняла Мишу крепче, закапываясь в воспоминания и находя всё новые ниточки из прошлого в настоящее.
Мой обожаемый дядя, который старше меня всего на 15 лет. Единственный, кто носил меня на руках, и обнимал, и целовал, наверное. По-детски, но всё-таки.
У него даже манера речи похожа на Мишину. И фигура похожа. И он такой же темноволосый и черноглазый. Я только сейчас это сопоставила.
Миша погладил меня по плечу, спросил:
– Так что, ты нашла источник фобии?
– Похоже, что да. Надо доктору рассказать и вылечить.
– Отличный план, - он обнял меня крепче, шепнул на ухо загадочным тоном: - А хочешь, доктор Миша тебе свою методику лечения фобий расскажет?
Я убрала защекоченное ухо подальше, но кивнула:
– Давай.
Он обхватил меня покрепче и выпрямился, так что мои ноги перестали касаться пола.
– Чтобы избавиться от страха, надо к нему привыкнуть. Постоянно испытывать его по чуть-чуть, чтобы он стал чем-то обычным. Вот тебе сейчас страшно, что я тебя уроню?