Ночь до дедлайна

– А. Ясно.

– Бойцова?

– Что?

– Ты что-нибудь делаешь?

– В смысле?

– Со своей проблемой в голове. Я могу тебе как-нибудь помочь? Что-нибудь придумать, какую-нибудь систему, по которой тебе проще?

– Я не знаю.

– Ну подумай. Давай вместе подумаем, поэкспериментируем, например, - в его голосе появились мурлычущие нотки, как тогда утром после клуба, у меня мурашки прокатились по всему телу, как будто по спине провели ногтями. Я наверное, как-то по-другому стала дышать, потому что Миша рассмеялся, тут же изобразил невинный голос: - Чисто в целях эксперимента, практически ради науки. На выходных не получилось куда-нибудь сходить, и на неделе, наверное, не получится… Блин. Ладно, я найду время, и тогда тебе позвоню уже с конкретной датой. У тебя есть какие-нибудь планы на вечер после работы, ты никуда не ходишь по расписанию?

– Никуда. Если надо будет, я освобожусь.

– Хорошо. Иди трудись тогда, и я пойду.

– Счастливо.

– Давай, звони-пиши, я всегда на связи.

– Хорошо. Пока.

Я спрятала телефон, привела себя в порядок и пошла работать.

Рабочий день прошёл совершенно бестолково, все вокруг страдали ерундой, пили бесконечный чай и обсуждали всякие бытовые вопросы. Я застолбила себе одну красивую полосу в следующем номере "Стима", и даже начала делать, но забросила - работать в такой атмосфере оказалось невозможно, я сама себе казалась унылой старой бабкой на молодёжной вечеринке. Поэтому я просто сидела так, чтобы камерам не было видно мой стол, и рисовала в блокноте качельки, лесенки и замки своей мечты, представляя, как мы с Иркой там ползаем, и лет нам примерно по пять, это было страшно увлекательно.

Ближе к шести я сфоткала всё на телефон, но Мише решила не отправлять, а то будет опять ругаться. На обеде он не позвонил, и я не стала - боялась отвлечь. По пути от офиса до метро со мной разговаривала Тоня, так что повод не звонить опять нашёлся. А дома ждала Ира - и вот он ещё один повод не звонить. Я разрывалась от этого, но держалась.

Ира принесла мне булочек, и они стали моим ужином, я пообещала себе, что через часик поем нормально, а пока просто не хочу. Мы с Ирой вышли на балкон с чаем, она закурила, но молчала, иногда поглядывала на меня странным взглядом, но когда я ловила его, она сразу делала вид, что рассматривает вечернее небо. Я постояла молча, нервно тиская телефон, и наконец решилась:

– Какой у тебя был первый поцелуй?

– Ужасный, - без раздумий ответила Ирка, - и второй тоже, и третий. Некоторые люди этого просто не умеют, и не учатся, им не дано. Но таких мало, я не из них, я научилась со временем. А что?

Я собралась с силами и шёпотом призналась:

– Я не могу целоваться.

Ирка фыркнула:

– Все могут. Не умеешь, может быть?

– И не умею тоже. Но с Мишей именно не могу, у меня какой-то ступор включается. И я, наверное, к психологу пойду. Или психиатру, не знаю, как это называется.

Ира округлила глаза, я кивнула, с видом решительным и обречённым:

– Мне надо, Ир. Я должна избавиться от этого, срочно. Иначе я всё испорчу, я именно ему помешаю, как ты говорила. Он делает всё, а я не делаю ничего, он такой классный, что я до него сильно не дотягиваю, даже если бы была полностью в порядке, а я не в порядке. Я должна от этого избавиться.

Ирка посмотрела на меня долгим серьёзным взглядом, я мялась, готовая к потоку заверений, что я красотка и умница, и это ему повезло, что я обратила на него внимание, и что мне надо бросить себя ругать и накручивать, и всё наладится. Она часто говорила что-то подобное, я никогда ей не верила.

В этот раз она решила даже не пробовать. Посмотрела на закат, посмотрела на меня, и кивнула:

– Молодец. Давно пора.

У меня отпала челюсть. Ирка рассмеялась, я пробурчала:

– Серьёзно? Ты меня поддержишь?

– Поддержу.

– И не будешь меня стебать?

– Не буду.

– И никому не расскажешь?

– Если ты не хочешь, - она пожала плечами, как будто мы пиццу заказывали, а не решали вопросы моей жизни и здоровья. Я неуверенно поморщилась и шепнула:

– Это странно, ходить к мозгоправу.

– Не странно. Я ходила.

– Правда?!

– Угу.

И опять она выглядела так, как будто речь о чём-то несущественном. Я решила, что это защитная реакция такая, придвинулась ближе и сочувственно спросила:

– Почему не рассказала?

– Я никому не рассказала. Мне казалось, что это странно. Сейчас не кажется.

– Ты же здорова?

– Я тоже так думала. Но сейчас здоровых почти нет.

– А что тебя заставило пойти?

Она потушила сигарету, задумчиво посмотрела на пачку, но брать вторую не стала, взялась двумя руками за чашку, стала рассказывать, глядя на небо, как будто пересказывала фильм, или что-то такое, что её лично вообще не касалось:

– У меня появился шум в ушах. Такой странный шелест, как будто сахар сыпешь тонкой струйкой, оно вроде жить не мешало, но через время стало сильнее, мне стало тяжело засыпать, и я пошла к ушному доктору. Он ничего не нашёл и направил к другому доктору, я прошлась по целой цепочке, и в итоге оказалась у психотерапевта, который мне волшебные таблетки прописал и назначил курс терапии. Я не буду тебе рассказывать, что там было, это не особенно приятно вспоминать… По ощущениям, как будто твой ленивый жирный мозг пошёл в спортзал, и там жим, становая, растяжка, кардио, вот это всё, в поту, через боль и жалость к себе. Но я эффект почувствовала сразу, а в итоге вообще такое спокойствие внутри появилось, и такая цельность, как будто до этого я была роем пчёл, которые носятся и сталкиваются как бешеные, а теперь стала одной большой пушистой пчелой, сижу себе спокойно на цветке, созерцаю свою жизнь. Вот это поведение с перепадами настроения, психами, криками, швырянием вещей - это тоже оттуда, сейчас я себя так веду, потому что мне нравится себя так вести, а до терапии я не могла по-другому, это не контролировалось, если меня крыло, то я не могла с собой ничего сделать, вообще никак. А теперь могу. Чаще всего, не хочу, но если надо будет, я смогу, я это знаю, и это знать очень приятно, вселяет уверенность. Так что, рекомендую. Могу номерок дать.

– Давай.

Я стояла как оглушённая, минуту назад казалось, что моя проблема - конец света, а тут внезапно оказывается, что я такая не одна, и с этим справляются, для этого есть специалисты, это действительно решаемо, Миша был прав. Такой шок.

В руках пиликнул телефон - Ира прислала визитку. Я сохранила номер, прочитала имя и должность, посмотрела на Иру:

– Спасибо.

– На здоровье. Давно пора, - она всё-таки достала ещё одну сигарету, я отодвинулась на своё обычное место, спросила:

– Ты знала, что со мной что-то не так?

– Я догадывалась.

– А почему не отправила меня к доктору раньше?

Она изобразила неоднозначный жест, выдохнула дым и медленно ответила:

– Понимаешь… Терапия - это такая штука, к которой надо прийти только добровольно, иначе она не сработает. Надо понять, что у тебя проблема, осознать, что она сама не пройдёт, захотеть её решить, и пошевелить булками ради этого, даже деньги потратить. Многие сливаются ещё на первом пункте, а уж остальные пункты пройти - вообще подвиг. Люди очень странные, они бьют тревогу, когда видят сыпь на коже, но нелады в голове предпочитают игнорировать до упора. Какая-то ошибка у нас в менталитете, то ли привычка страдать, то ли страусиная тактика по отношению к проблемам, особенно со здоровьем. И от этого все кругом больные, вот все, посмотри на людей на улице, в любого пальцем ткни, спроси - ты здоров? Он скажет - да. Отведи к психотерапевту - он через час будет рыдать и рассказывать, как его жизнь обижала с детства и до сегодняшнего дня. Все такие, за очень редким исключением. И над этим надо работать, оно само не проходит, это не простуда… - Она медленно глубоко вдохнула, посмотрела на сигарету, как будто забыла о ней, посмотрела на меня, улыбнулась точно как Миша, как будто неразрешимых проблем не бывает, сказала: - Тяжкий тебя ждёт путь. Но оно того стоит, поверь, ты увидишь результат сразу, и захочешь продолжать. И всё у тебя получится.

Она смотрела на меня, как будто ждала ответа, я решительно кивнула:

– Так и будет.

Ирка улыбнулась и отвернулась, закрыла глаза. Я наблюдала за её лицом, за пальцами, за движением ветра в растрёпанных волосах. Спросила с предвкушением:

– Сейчас что-то будет?

Она тихо рассмеялась, кивнула:

– Ща спою, готовься.

Я открыла в телефоне заметки, Ирка глубоко вдохнула и выдала:

В безумных дней круговороте,

Где стресс впитался прочно в жизнь,