Ночь масок. Звездное колесо. Опасные сны

— Совершенно верно. Именно таким способом появилась на нашем небе и нынешняя луна — Лилит. Так утверждают древние записи. Похоже, теперь второй небесный странник приближается к нам. И его сопровождает метеорный поток. Там, куда упадут метеоры, взорвётся всё — и земля, и море, У нас остаётся мало времени. Послушай, сестрица, — он стоял прямо перед ней, одной рукой обхватив подбородок. Их глаза встретились, и она почувствовала присутствие живущей в нём Силы. Но Сила не стремилась уничтожить её, как она того ждала. — Ты обладаешь даром. Я давно слежу за тобой, хотя ты этого не замечала.

— Я прорицательница. До сих пор никто не сомневался в правдивости моих предсказаний, — упрямо возразила она.

— Ты лучшая из прорицательниц, — ответил он. — В наших записях есть объяснение: в своих других жизнях ты тоже смотрела в зеркало, сестрица. И с каждой такой жизнью Сила в тебе росла. Так тот, кто создаёт прекрасные вещи, в новой жизни рождается с таким умением, обострённым его прежними знаниями. Твой внутренний дар рос от инкарнации к инкарнации.

Да, ты прорицательница, но я думаю, тебе не нужно зеркало, к которому привязывает тебя обычай. Тебя никогда не учили полностью воспользоваться своей Силой. То, чем ты можешь овладеть, какие двери сумеешь открыть, поразит тебя — и других, — он вновь улыбнулся, но не ей, Орта была в этом уверена, а каким-то своим тайным мыслям.

— Но тогда почему Голос назвала меня лгуньей, существом Тьмы? — вырвалось у неё. — Если тебе, Рука, известна правда обо мне, может ли она быть скрыта от Голоса?

— Она не скрыта. Голос не допустила бы тебя к зеркалу. Но обычай и закон помешали ей. Да, она хорошо знает, что ты сказала правду… а также, что ты…

— Но тогда, почему? — прервала Орта.

— Потому что иногда правда выгодна Тьме. Что, по-твоему, произойдёт в мире, когда все живущие узнают, что их ждёт гибель?

Орта перевела дыхание. Впервые подумала она о чём-то, кроме своей беды.

— Голос пыталась предотвратить твоё пророчество, — продолжал он, — но советники Вахана настаивали, что имеют на это право. Теперь нам нужно, чтобы все поверили, что ты сошла с ума или совращена Тьмой. Не заблуждайся: слуги Голоса будут с тобой безжалостны. Первым следствием будет твоя смерть, внешне вызванная Силой, которую ты использовала неверно. Понимаешь ли, сестрица, тебе первой придётся умереть, чтобы скрыть то, что будет делаться… делается…

— А что это?

— Готовится убежище для спасения в изуродованном и разорванном мире, каким ты его и видела. Из миллионов жизней спасти можно лишь несколько… и то возможно. Это и есть цель, ради которой они трудятся. Если всем станет известно, что мир ждёт смерть, но некоторые спасутся, в мире воцарится кровь, смерть и безумие. Вот это они и хотят предотвратить. Поэтому ты останешься лживой пророчицей, а Голос выиграет своё сражение… или первую стычку.

— Сражение Голоса? Но ведь нельзя разделить Голос и Руку?

Он сжал губы: «В течение многих лет идёт спор о двух путях. В словах сторонников Голоса есть смысл. Да, мы не можем спасти много искр жизни в этом мире. Но не все из нас согласны, что катастрофа будет такой сокрушительной. Если кто-то выживет, нам понадобятся подготовленные люди, обладающие Талантом, — такие, как ты. Ты обладаешь Силой, которую никогда не осознавала. У меня Сила по наследству и благодаря подготовке. Но один тип Силы нуждается в другом. Кто знает, чего тогда можно достигнуть? Я пришёл к тебе, потому что, как ты знаешь, один талант может соединиться с другим только добровольно. Я хотел бы использовать твой талант в моём способе выживания.

Мы с помощью всех доступных нам способов искали такие места на земле, где разрушения будут не так велики. Одно из таких мест подготовлено поблизости. Я хотел бы, чтобы ты нашла для меня это место…»

— Нашла его? — Орта была безмерно удивлена. — Но ты ведь и так должен его знать.

Он нахмурился: «Я не знаю! Я противостоял таким планам. Мы так и не решили, кого включить в горстку тех, кто должен выжить. В прошлый благовест Дня Наименований я обнаружил, что сооружение, которое я считал таким убежищем, на самом деле ложное убежище, что Голос победила в своих планах. Но такая прорицательница, как ты, умеющая заглядывать во времени не только вперёд, но и назад, может отыскать подлинное убежище. Ты можешь заглянуть вперёд, увидеть тех, кто там спасается, куда они пойдут. И тогда я и те, что со мною, смогут быть среди них. Правда, что из настоящего, известного нам не сохранится ничего. Разве не нужно, чтобы те, кто умеет призывать Силу, передали это умение будущим векам?»

Она подумала, что он говорит правду, какой её видит, что для него это дело величайшей важности. Она также понимала, почему он считает её такой необходимой для себя. Но противоречия в самом сердце Силы — это что-то чуждое и неправильное. Орта отшатнулась от этой мысли, как отшатываются от тех чудовищных порождений Тьмы, что иногда прорываются в этот мир, когда ослабевает защита на скрещениях линий Силы.

— Безопасность, — негромко и убедительно говорил он, — и не только для тебя, сестрица, но для других, для многих. Среди них есть обладающие великими талантами и способностями. Разве ты не понимаешь, что если мир погрузится во Тьму, как ты видела это в зеркале, должны найтись такие, кто поведёт выживших, когда смерть и разрушения кончатся?

— Но я видела… — Орта медленно покачала головой. — В том, что я видела, никто не сможет выжить.

— Не обязательно, — если Рука и испытывал неуверенность, он никак этого не показывал. Губы его снова сжались, в глазах горело пламя его собственного дара. — Поднимется новая земля, и кто лучше подготовлен к правлению ею, чем те, кто может вызывать Силу, в ком она живёт врождённо? Существует давнее пророчество…

Орта застыла в напряжении. Пророчество, иное, чем то, что она сделала в храме? Почему она о нём не знала? Её собственный дар, даже если она не перед зеркалом, мгновенно бы ожил, если бы кто-то попытался идти той же тропой. И кто мог воспользоваться зеркалом, кроме неё самой? Ибо хорошо известно, что зеркало составляет единое целое с прорицательницей. Когда она умрёт, её зеркало разобьётся. Её воля удерживала его в целости. Тогда нужно будет найти другую девственницу и подготовить её для треугольного стула.

— Кто видел это? — резко спросила она, забыв о своём несчастье.

Рука негромко рассмеялся: «Это тебя затронуло, малышка? Да, справедливо: как бы мы ни были неуверены, что бы ни отягощало наши души, мысль о сопернике всегда оживляет нас. Здесь — никто. Но на южном континенте есть пророчица. Она прорицала несколько раз — и для Голоса, и для меня — тайно. Будут выжившие. Наш род многое может перенести. Корабли перенесут бурю, хотя их экипажи утратят всякий контроль и надежду и отдадут себя на милость моря и ветров. Некоторые спасутся в пещерах. И вот мы окажемся в мире, совершенно чужом для нас, а люди опустятся ниже уровня животных. Но некоторые в этом мире будут подготовлены, они будут обладать знаниями, сумеют остаться людьми, доказать, что мы по-прежнему хозяева времени, земли, моря… Они будут править, сестрица. И будут сильнее, чем мог бы поверить хоть один человек, уходящий в убежища.

Ты можешь быть среди них — и я тоже. Но только если найдёшь место, подготовленное в качестве убежища».

Вдруг он неожиданно повернул голову и посмотрел на дверь камеры. Вся мягкость исчезла с его лица, рот напрягся, челюсти плотно сжались, в глазах появился холод. Он снова посмотрел на Орту, положил руки ей на плечи, его пальцы больно впились в её тело под лёгким платьем.

— У нас мало времени, — он даже не шептал, а свистел как змея, подготовившаяся к нападению. — Ты будешь служить мне… Я приказываю. Иди!