Ночь, прожитая трижды

– Очень...
– Игумнов блеснул фиксами.
– Что там дальше?

– Патрульные его не догнали. Парень на полном ходу вскочил

в дрезину... Такая стрельба началась.
– Майор скомкал конец рассказа. Он рассчитывал на большее.
– На всякий случай я проинформировал Домодедово...
– Он помолчал.
– Ты ведь в курсе?..

– Да.

– Я так и понял.

Дежурный привычно анализировал.

– Что-то случилось. Правда, Игумнов? Сначала генерал. Теперь приехал из дома Цуканов, взял машину. Вы с Качаном тоже кудато собираетесь. Вы оба едете?

– Оба. И с нами Карпец.

– Какието дела...
– Майор хлебнул из стакана.
– А дежурный обо всем

узнает последним... Хочешь что-то сказать?

– Да. Вооружишь меня и Карпеца...

– Ясно. А еще? Может я тоже смогу поучаствовать?...

– Поищи экипаж этой патрульной машины...
– Игумнов подал бумагу

с номером.

– Это мы мигом. А когда, потвоему, я узнаю обо всем остальном?

– Ты?
– Начальник розыска щелкнул зажигалкой, полюбовался пламенем. Потом загасил вовсе.- Ты узнаешь все утром перед сдачей дежурства. Я обещаю. Когда у нас край?

– В восемь. Я должен дать сводку в Управление.

– Без десяти восемь я тебя во все посвящу.

Игумнов поднялся, захлопнул сейф. Взглянул на часы: младший

инспектор уже должен был находиться на месте вместе с машиной.

– Без меня может позвонить Ксения. Все запиши и поставь в известность меня или Цуканова...
– Он переждал, подытожил.
– А до этого ты ничего не слышал, не знаешь...Большие знания преумножают печаль.

– Я знаю, Игумнов. Особенно на нашей службе.

Младший инспектор Карпец - вальяжный, обманчиво спокойный и добродушный - в своем "жигуле"на площади с трудом перемогал сон.

Площадь была пуста. В тусклых огнях за палатками перед музеем "Траурный поезд В.И. Ленина"свора бездомных собак облаивала припозднившегося бомжа.

По звонку Игумнова Карпец собрался в минуту:

На этот счет у него была собственная теория субординации.

"Прикажет начальник розыска - выполняй! Он - пахан! Скажет: "ты ничего не видел, не знаешь!"В точности повторяй. Стой на своем, как велел! Потому что он знает полный расклад вокруг лучше тебя..."

Бывший ковылковский лимитчик из Мордовии, Карпец изучил эту систему досконально сам и тому же учил новичков.

"Скажет пахан: "Бери вину на себя ! Говори, что ты там был! Или, наоборот, не был..."Делай, как он говорит. Может потом он же и взыщет с тебя за это - молчи! Не сомневайся, никого не выдавай. Ты не знаешь всего. Может у него не было другого выхода. Ты помог ему, потому что взял все на себя. Через месяц взыскание с тебя снимут. А потом, смотришь, уже велели написать рапорт на материальную помощь, подкинули бабок, а там уже и премию..."

Тонкости службы имели практический смысл.

"Кто, кроме пахана, замолвит за тебя слово, когда ты следующий раз снова погоришь?! Не удержишься - поддашь на дежурстве с земляком. Или, скажем, носильщик или кладовщик в камере хранения поставят тебе бутылку... "

"Идут!"

От вокзала показались Игумнов и старший опер.

Карпец сразу понял: произошло что-то серьезное.

Начальник розыска поздоровался молча. Качан буркнул неразборчиво.

– Сходи, получи оружие...
– сказал Игумнов.

– Есть...

Карпец вернулся быстро. В его отсутствии, похоже, начальник розыска и старший опер так и не сказали ни слова друг другу. Обдумывали положение.

Младший инспектор сел за руль.

– Куда нам?

– Сначала в Варсонофьевский переулок...

Карпец и не слышал такого.

– Давай в Центр...
– Игумнов взглянул на часы.

В случае, если руководителя менежмента "Освальд"не окажется на месте, они еще успевали в офис Охранносыскной Ассоциации. Игумнов не сомневался: в "Лайнсе"у Рэмбо наверняка есть материалы на Коржакова и его фирму .

Гнали с ветерком. На Садовом кольце особенного движения

не чувствовалось. Тусклоосвещенные тротуары были пусты.

Игумнов думал о патрулях.

"Старлей и сержант, задержавшие Качана в Домодедово... Качан теперь их и через сто лет опознает... Они упустили его и оттого им сейчас неспокойно..."

Фактически Качан знал про предательство патрульных и мог сдать обоих ментовоборотней их начальству. И не только их.

Получалось, что за нигерийской преступной бригадой наблюдал с платформы телохранитель Коржакова, а, значит, - в прошлом мент или сотрудник другой спецслужбы. Он представлял серьезную опасность: видел в деле всю банду...

Выстраивалась логическое продолжение.

Оплошность старлея с сержантом могла стоить жизни обоим. Выход был один - физически устранить Качана.

Проштрафимся патрульным видновская к р ы ш а могла поставить задачу и определить срок - до утра! Утром будет уже поздно...

"Но как найти Качана? Искать через "Освальд"?! Но это уже только завтра! "

Внезапно Игумнов д о г н а л:

Зацепка у патрулей была одна. Та же самая, что и у ментов:

"Адрес Коржакова... Рано или поздно они наверняка тоже приедут в тот же адрес, на Варсонофьевский, чтобы перехватить Качана!.."

Заехали с Рождественки.

В исконных московских переулках, здесь, чувствовалась близость соседней Большой Лубянки - вотчины бывшего Комитета Государственной Безопасности, перешедшего под крышу Федеральной Службы Безопасности.

Среди истых москвичей переулок пользовался дурной славой

– в тридцатые тут прямо днем в подвалах, соединенных тунелем с главным

зданием - Домом Номер Один - чекисты расстреливали свои жертвы.

Менты не любили бывать во владениях "смежников".

"Жигуль"оставили на углу, далеко от дома Коржакова.

Не особо быстро, чтобы не привлекать внимания натыканной всюду наружной охраны ФСБ, двинулись по переулку.

Откудато из подъезда появился милиционер. Взглянул сквозь них.

Морозец неожиданно ослаб. К утру предполагалась оттепель. .

Было почти безлюдно. Встречный мужчина в штатском, явный "топтун", проводил их внимательным взглядом.

В дело нигерийской наркомафии можно было, в принципе, втравить ФСБ. "Иностранцы все-таки!"Но тогда, если бы "макаров"Качана нашелся, сохранить тайну уже точно бы не удалось...