Ночь так темна

– Потому что это не... С чего бы мне тебе об этом рассказывать? Я пытался рассказать начальству в течение двух месяцев, но это было не тем, за что им следовало бы одаривать меня медалями. Я привык игнорировать это всякий раз, когда кто-то поднимал об этом вопрос.

– Да, но «Компания Лару»... мой отец...

– Я никогда не связывал их, пока не начал видеть об этом сны. Технология была теоретической, и, честно говоря, я не обратил на нее особого внимания. У меня не было причин. Я был больше обеспокоен тем, как выбраться оттуда живым, с таким количеством исследователей на буксире, какой я мог вытащить.

– Ну, я предполагаю, мне придется поблагодарить Санджану за подготовку тебя к общению с мирными жителями в ситуациях жизни или смерти, - сухим голосом произнесла Лили.

Я протягиваю ей руку, чтобы пододвинуть ее к себе, поставив свою кружку на пустой ящик, временно служащий в качестве ночной тумбочки, пока мы не получим остальную часть нашей мебели.

– Красавица, целый год тренировок не мог подготовить меня к общению с тобой.

Лили засмеялась, и этот звук ослабил напряженность оборачивающейся вокруг моей груди.

– Почему же, майор, вы же знаете, как польстить девушке.
– Ее усмешка немного поблекла, брови вздернулись.
– Что случилось с Санджаной?

– Она потеряла руку.
– Из всех образов, которые я видел во сне, я не могу уклониться от вида этой руки, сожженной и окровавленной.
– Слишком много нервных окончаний было повреждено, чтобы ее восстановить. Хотя «Компания Лару» сделала для нее самый передовой протез. Насколько я знаю, она все еще работает на них.

– До сих пор? Почему?
– голубые глаза Лили, сфокусированные на моем лице, стали мягче при свете лампы.

– Она не знает, что «Компания Лару» та, кто подослал этих наемников. Черт, мы даже не знаем, что... не уверены.

Она опускает голову мне на плечо.

– Я знаю.
– Ее шепот как прикосновение мягкого перышка к моей груди.

Я осторожно сжимаю ее, тянусь за ее рукой и прижимаю ее к губам.

– Теперь ты от него избавишься, Лили.

Ей требуется много времени, чтобы ответить, достаточно долго, чтобы я почти начал думать, что она уснула.

– Ты ведь понимаешь, что это неправда?

– Понимаю, - я закрываю глаза, пытаясь стереть этот момент в моей памяти.
– Тебе все еще снятся те сны?

Она кивает, ее щека трется об мою кожу, а волосы щекочут мое лицо.

– Я не знаю, где они, или почему они все еще здесь, но я чувствую их, Тарвер. Где-то там.

Я знаю, что она сможет услышать, как мое сердце колотится в груди рядом с ее головой, но я стараюсь сдержать свой голос в любом случае.

– Шепоты.

– Это все... с моим отцом, с нашей планетой, с нами. Не закончилось.

Меня это пугает, эта связь, которую она ощущает с существами, которые вернули ее мне. Мой мир всегда был полным уверенности, шагов, которые следует соблюдать, приказов, которые должны быть даны. Даже преданный Фиском и привязанный к стулу, я знал, какие будут мои последующие шаги. Теперь я чувствую себя дрейфующим - за исключением привязки меня сюда, к этой девушке рядом со мной.

Я подтягиваю ее к себе, медленно выдыхая, когда она прижимает губы к моей шее, а затем перетягивается через меня, чтобы выключить лампу.

– Ты должен рассказать ей, - шепчет Лили в темноте.

– Кому?

– Санджане. Ей следует знать правду о моем отце. О «Компании Лару».

– Я знаю. Возможно, мы сможем найти способ связаться с ней, не привлекая внимания.
– Я пододвигаюсь так, чтобы поцеловать ее голову.
– Мы не говорили с церемонии награждения. Ты просто плывешь по течению, как только оседает пыль. Нечего привязываться к друг другу, так бывает со всеми.

– За исключением нас, - бормочет она сонно.

– Красавица, - шепчу я в ее волосы, - мы - исключение из всех правил.