Ночь в его объятиях

— Я могу сделать другое, гораздо более приятное лицо, но только в том случае, если ты решишь здесь остаться — не просто женишься на мне до того, как уедешь и продолжишь жить своей жизнью. — Она посмотрела в сторону открытого моря. — Не так-то просто жить там, где другие отдыхают. Ты заводишь множество друзей, но эта дружба очень быстро заканчивается. Леди остаются здесь на месяц или два, а затем возвращаются домой. Как раз в то самое время, когда я сближаюсь с людьми, они уезжают. Конечно, можно стерпеть, когда ты лишаешься дружбы. Можно даже в случае тайного романа — но в случае брака… Нет-нет, Брэм.

— Но я же не могу предложить тебе поехать со мной. Возможно, твоя жизнь здесь очень похожа на походную, но разница заключается в том, что во время похода люди не уезжают, а умирают.

Его собственная мать была одной из умерших. И конечно, он не мог подвергнуть Сюзанну такой опасности.

— Но, Брэм, возможно, мы с тобой могли бы по-настоящему сблизиться. И ты мог бы пообещать мне не уезжать, а я тебе — не умирать. Чем не положительные перемены для нас обоих?

Он вздохнул.

— Я лишь могу пообещать тебе вернуться спустя время.

— С войны?! Брэм, никто не может дать такого обещания. И вот что мне хочется понять… Скажи, почему возвращение должности командующего так важно для тебя? Это что, для подтверждения того, что ты сможешь?

— Да, отчасти. Но главное не в этом. Видишь ли, просто у меня больше ничего нет. Я пехотный офицер, Сюзанна. Я хотел этого с детства. Хотел так сильно, что покинул Кембридж в тот же месяц, когда мне исполнился двадцать один год. Тогда я наконец-то смог получить доступ к небольшому наследству, которое дедушка мне оставил, и я использовал его, чтобы купить свой первый патент на офицерский чин. Мой отец устроил скандал, но я знаю: в глубине души он был рад, что я сделал это самостоятельно. И я никогда не пользовался его влиянием, собственными силами продвигаясь вверх по служебной лестнице, и отец мной гордился. Когда же до меня дошла весть о его смерти…

Он со вздохом умолк.

Она под водой нашла его руку.

— Я очень сожалею, Брэм. Не могу даже представить, как тяжело тебе было.

Она не могла представить, а он не знал, как объяснить. Брэм подумал о последнем письме отца, которое получил по обычной почте спустя несколько недель после того, как экспресс-почтой ему сообщили о смерти генерал-майора. В письме не было ничего примечательного, но Брэм никогда не забудет последние фразы письма. «Не чувствуй себя обязанным сразу же отвечать мне, — писал его отец. — Я знаю, что в последнее время тебе пришлось написать слишком много писем».

Отец, очевидно, узнал о Бадахосе, где союзные войска взяли гарнизон ценой таких многочисленных потерь, что сам Веллингтон зарыдал после этого побоища. И поэтому отец знал, что Брэм писал письма, в которых выражал соболезнование родственникам павших. Он написал десятки писем и писал их до тех пор, пока руку не свело от судороги.

Но отец не говорил пустых слов утешения и не пытался найти смысл бессмысленной смерти — просто дал сыну понять, что все понимает.

— Потерю отца было трудно пережить, — сказал он наконец. — Чертовски трудно. Но утешала мысль, что я сам буду гордо нести фамильное знамя. — Брэм тяжко вздохнул. — А через несколько месяцев я был ранен. Не повезло, видно, не заслужил я славную и благородную смерть на поле боя. А теперь я просто хромой солдат без перспектив получения должности командующего.

— О, Брэм…

Сюзанна провела ладонью по его лицу, утирая со щек соленую воду.

— А сэр Льюис — мой последний шанс, — продолжал он. — Я писал многим генералам с просьбой дать мне рекомендацию. Но никто мне не ответил. Никто не хочет меня такого.

— Неправда, Брэм. Я хочу тебя.

От этих слов у него сжалось сердце. Он крепко прижал к себе Сюзанну, словно эта крошечная бухта была безграничным океаном, а она — его спасательным кругом.

— Я хочу тебя, — повторила она. И поцеловала его в подбородок. — Хочу такого, какой ты есть. Прямо здесь, прямо сейчас.

Глава 20

— Прямо здесь? — отозвался он эхом. — Прямо сейчас?

Сюзанна не могла не рассмеяться. Было очень приятно удивить его, ошеломить.

— Да, конечно. Ведь этим можно заниматься и в воде, не так ли?

Он кивнул:

— Да, можно.

— Ты же не возражаешь, а?

Он покачал головой:

— Нет.

— Вот и хорошо.

Ее руки опустились к пуговицам купального костюма, и у Брэма перехватило дыхание, когда она расстегнула их одну за другой. Затем она стащила с себя костюм и забросила его на ближайший валун.

— Подожди, Сюзанна… — Он обнял ее за талию. — Ты не должна делать это только потому, что…

Она приложила пальцы к его губам.

— Помолчи, пожалуйста. И не смотри на меня с таким удивлением. Я хочу тебя, Брэм. Очень сильно и постоянно. Когда дело касается тебя, даже такая старая дева, как я, кипит от страсти. — Она поцеловала его в губы. — Но вряд ли мои слова будут для тебя сюрпризом. Ты ведь знал об этом с самого начала…

— Да, знал. Но сюрприз в том, что ты все-таки это признала.

Он обнял ее и впился в губы страстным поцелуем.

Сюзанна наслаждалась охватившими ее чувствами несколько мгновений. Затем осторожно отстранилась.

— Подожди, — сказала она, с трудом переводя дыхание. — Сегодня моя очередь, и я хочу прикоснуться к тебе везде.

Брэм с улыбкой кивнул:

— Хорошо. Не буду останавливать тебя.

Она начала с того, что провела ладонями по его мускулистым рукам. Затем скользнула вверх, к плечам, и вниз, к его груди, покрытой влажными темными завитками волос. Когда же она провела рукой по животу Брэма, а затем кончиком пальца прикоснулась к его восставшей плоти, он дернулся и глухо простонал:

— О Боже… Ты не могла бы хотя бы поцеловать меня?

Что ж, ей и самой этого хотелось. Сюзанна придвинулась к нему, чтобы поцеловать его в подбородок и в шею. И тотчас же почувствовала, что его копье стало еще больше и тверже. С каждым мгновением ее желание усиливалось — но раз уж они приняли решение не торопиться…

Изо всех сил сопротивляясь искушению, она продолжала ласкать его под водой, а Брэм ласкал ее груди и легонько покусывал соски. Внезапно он чуть отступил и пробормотал:

— А ты знаешь, что твоя правая грудь немного больше левой?

Сюзанна была уверена, что ее щеки пылают в темноте — румянец залил ее лицо быстро и неумолимо.

— Да, конечно, знаю. И я всегда этого очень стеснялась. Всю свою взрослую жизнь. Большое спасибо, что напомнил.

— Похоже, они у тебя, как две разные личности. Вот эта — великодушная и воспитанная. — Он приподнял одну грудь. — А другая… дерзкая, не так ли? Она хочет ласковую трепку.

Он ущипнул ее левый сосок.

— Ох, Брэм, ну и беседа… — пробурчала Сюзанна, чуть нахмурившись.