Ночи дождей и звезд

Они пригласят Дэвида и его друзей, и Вонни тоже. Андреас сложил все салаты в большой контейнер, радуясь мысли, что можно накормить людей вместо того, чтобы сидеть в пустой таверне.

— В полиции не очень удобно, — засомневался Йоргис. — Не очень-то комфортно.

— Тогда возьми эти длинные красные подушки, положи их на скамьи. — Андреас уцепился за идею. — Дэвид, сбегай в комнату Адониса и принеси их, пожалуйста.

Дэвид удивленно посмотрел на него. Адонис жил много лет в Чикаго, а у него по-прежнему была своя комната в этом доме.

— Наверху, слева от лестницы, — подсказал Йоргис, и Дэвид поспешил по узким ступенькам.

В комнате висели фотографии Панатинаикоса и афинской футбольной команды, а также образы Панайи и Девы Марии. У Адониса были разнообразные интересы. И о нем здесь скучали.

Постель его была убрана так, словно он должен вернуться на ночь, с ярким красным покрывалом, отогнутым с одной стороны. На оконных сиденьях лежали длинные красные подушки.

Дэвид выглянул в окно. Полуденное солнце освещало оливковые рощи на холмах, тянувшихся до синего моря в гавани Агия-Анны. Чего это парень искал в Чикаго, в штате Иллинойс, где нет и десятой доли этой красоты? Он схватил подушки и спустился помочь Йоргису загрузить фургон.

— Это всех нас развеселит, брат Йоргис. — Андреас радостно улыбнулся.

Дэвид с восхищением посмотрел на него, мечтая, как было бы хорошо иметь отца, который умеет радоваться простым вещам.

Прежде всего они заехали к Томасу и оставили там Дэвида. Томасу идея застолья очень понравилась. Обещал купить вина. Вонни сказала, что проверит ситуацию с Эльзой и Фионой. Вкратце она рассказала Дэвиду, что случилось и почему Фиона может не присоединиться к ним.

— Это ужасно, — помрачнел Дэвид. — Но если подумать, то, может быть, это к…

— Знаешь выражение «не лезь куда не надо», Дэвид? Это тот самый случай, для которого придумана эта фраза. Ты можешь так думать, но Фиона, совершенно точно, так не думает. Надеюсь, ты понял мое предупреждение.

— Очень мудро, — согласился Дэвид. — Я всегда говорю лишнее. Но как насчет Эльзы? Я полагал, что она уехала со своим парнем в Германию.

— Знаю, что похожа на Сфинкса, — отрезала Вонни. — Но если очень честно, я бы и на эту тему помолчала!

Молодые полицейские обрадовались вкусному аромату жареного мяса с чесноком и душицей. Время было напряженное, и они сильно устали. Отдохнуть вместе с начальником, его братом, Вонни и туристами было здорово. Одна из девчонок была словно королева красоты, другая бледная как полотно, точно больная.

Двое мужчин очень разные. Один высокий и долговязый, в странных мешковатых штанах до колен с карманами, другой маленький и серьезный, в очках.

Все туристы пытались сказать несколько слов на греческом. Они знали, что вино будет красси, поэтому молодые полицейские научили их говорить «аспро» и «коккино», что означало «белое» и «красное», а еще как правильно произносить «яссу».

В ответ их научили говорить «на здоровье» по-английски, по-немецки, по-еврейски и по-ирландски.

Андреас был горд собой, а лунный свет рисовал на морской глади узоры, когда облака плыли по небу.

— Кажется, что в Калатриаде мы были так давно, — заметила Фиона.

— Когда ночью шел проливной дождь, колотя по крыше и стенам дома. Это было всего две ночи тому назад, — подхватила Эльза. — А так много случилось с тех пор! — Она взяла Фиону за руку в знак солидарности.

У девушки навернулись слезы, а Дэвид бросил взгляд на Вонни. Как мудро она поступила, предупредив его.

Внизу возле гавани они увидели группу молодых людей, собравшихся у небольшого дома Марии и Маноса. Потом к ним присоединились другие, из ресторанов поблизости.

— Что происходит? — спросил Томас, встревожившись, не случилось ли чего.

Йоргис зорко за ними следил.

— Не видно… Кто-нибудь из вас, ребята, сбегайте разузнайте, ладно? — И он указал на одного из полицейских. Маловероятно, но возможно, кто-то собирался обвинить Маноса в трагедии. Надо было быть готовым ко всему.

Вонни тихо сказала:

— Все в норме. Кто-то из молодых предложил станцевать в память о Маносе и его друзьях возле его дома, в память о том, как тот любил танцевать сиртаки и другие танцы.

— После похорон у нас танцевать не принято, — возразил Йоргис.

— Это необычные похороны, — тихо произнесла Вонни.

Они увидели, как двенадцать мужчин в черных брюках и белых рубашках встали в ряд, положив руки друг другу на плечи. Послышались несколько аккордов бузуки, и танец начался. Склоняясь, покачиваясь, подпрыгивая, они двинулись в танце, так же, как это делал Манос с друзьями всего несколько дней тому назад.

Мария с детьми сидела на стульях у своего маленького дома. Когда эти дни станут далеким воспоминанием, возможно, дети будут помнить эту ночь в Агия-Анне и тоже станцуют в память об отце. Толпа все росла, и было видно, что даже люди, наблюдавшие танец издалека, вытирали слезы.

Затем все стали хлопать в такт музыке и танцу, безучастных не осталось.

С веранды полицейского участка тоже глядели на это действо, не сводя глаз и не помня времени. Это было так непохоже на все увиденное прежде.

Эльза тоже начала прихлопывать в такт музыке, к ней присоединился Томас. Дэвид с Фионой переглянулись и тоже стали хлопать, а потом и Вонни, молодые полицейские и Андреас с Йоргисом. У них глаза тоже были полны слез.

Эльза протянула бумажную салфетку со стола Фионе, которая плакала открыто.

— Как это замечательно сделано, — сказала Фиона, когда смогла говорить. — Не забуду эту ночь до конца своих дней.

— Я тоже, — согласился Томас. — Мы должны гордиться, что смогли разделить их скорбь.

Остальные не решились вымолвить ни слова.

Но неожиданно ясным голосом Фиона вдруг произнесла:

— Эти звезды освещают не только Афины, но все наши дома. Интересно, что наши близкие делают теперь и знают ли, что делаем в этот момент мы.

Глава девятая

В доме Фионы, как всегда, говорили о ней. Мать разглядывала фотографии Агия-Анны в «Ивнинг герольд».

— Представь, если бы Фиона была в этом месте! — сказала она с удивлением.

— Представить! — заворчал ее супруг.

— Но, Шон, она правильно сделала, когда позвонила, чтобы мы не беспокоились. Она хотя бы подумала, что мы волнуемся за нее.

— А почему мы должны волноваться? Мы не знали ничего, где она, кроме того, что она потащилась за этим подонком. — Отец Фионы не нашел ничего хорошего во всей этой ситуации. Он схватил пульт от телевизора и начал переключать программы. Жена встала и выключила телевизор.