Ночи и рассветы
Шрифт:
— Вот за такие фразы цепляются наши противники и трезвонят во все колокола, будто мы ведем классовую, борьбу.
Спирос не соглашался. Противники все равно будут цепляться, как бы ни были сформулированы цели борьбы. А такая формулировка ясно излагает суть дела: ЭАМ не прекратит борьбы, пока народ не получит свои суверенные права. И дело теперь не в том, что скажет кто бы то ни было, а в том, насколько ясно определены цель борьбы, ее условия и расстановка сил.
— Если не можешь преодолеть опасности, постарайся избежать ее, — ответил Ставрос.
— Я-то ее избегаю, — засмеялся Спирос, — да вот станет ли она меня избегать?
— Так, значит, признать столкновение неизбежным? — иронически
Спирос ответил ему не сразу. Он снова сел за столик и несколько минут помолчал.
— Ты знаешь мою точку зрения на этот вопрос, Ставрос, — сказал он немного погодя. — Если мы будем считать столкновение, о котором ты толкуешь, неизбежным и приготовимся дать отпор, то это поможет нам избежать его. Но если мы недооценим опасность…
Ставрос засмеялся. Первый раз за весь вечер Космас услышал его смех.
— Ты рассуждаешь сейчас как древний римлянин, — сказал он Спиросу. — Если хочешь мира, готовься к войне… Но мы ни в коем случае не должны допустить столкновения. Ведь ЭАМ заявляет во всех своих документах; сейчас мы ведем национальную борьбу. ЭАМ — это войско союзников, поставившее своей целью разгром фашизма. ЭАМ борется за объединение всех патриотов, за то, чтобы очистить греческую землю от последнего захватчика. Этому мы должны подчинить все свои политические стремления, ради этого мы жертвуем всем. Сначала мы прогоним захватчиков, и тогда сам народ свободно изберет способ управления страной.
Спирос молча слушал его, одобрительно кивая головой, но едва Ставрос кончил, он задал вопрос:
— Хорошо, но где гарантии свободного выбора?
— Народ. Народ, многому научившийся в тяжелых испытаниях. Народ, научившийся отличать черное от белого, народ, в тяжкий час страдания познавший своих друзей и врагов. Кто поднял его в минуту бедствия? Кто повел его на борьбу за жизнь и свободу? Никто уже не в силах обмануть его. ЭАМ стал душой народа, и народ пошел за ним, потому что принял его программу, — говорил Ставрос. — И это не пустые слова. Не должно быть ни малейшего расхождения между тем, что мы говорим, и тем, что делаем. Мы не политиканы, а политики…
— Политики, имеющие дело с политиканами! — прервал его Спирос.
— Старые партии обанкротились. Они разоблачили себя в глазах народа и тем самым вырыли себе могилу.
— Да, — засмеялся Спирос. — Но если кто-нибудь протянет им руку, они вылезут оттуда.
Тогда Ставрос наклонился и взял его за локоть.
— Пока им протянут руку, Спирос, они будут уже погребены. Народ, который они предали, раскусил их и больше за ними не пойдет.
На этом закончилась в тот вечер их беседа.
IX
В ту ночь, когда они закончили работу над брошюрой, неожиданно явился Спирос. Он приехал с последним автобусом и, запыхавшись, вбежал в дом — комендантский час давно наступил.
— Рано спать, рано! — сказал Спирос, снимая пальто. — Вы тут только и делаете, что спите. Сегодня вам придется сделать исключение.
В нескольких словах он объяснил суть дела: завтра ЭАМ организует большую демонстрацию, цель — срыв принудительной мобилизации, которую уже давно готовили немцы.
— Это будет не обычная демонстрация, — говорил Спирос. — Мы дадим настоящий бой. От завтрашнего дня зависит слишком многое. Немцы уже приготовили приказ о мобилизации, и для нас это вопрос жизни и смерти. Организация получила сведения, что правительство предателей подписало приказ и отослало его для опубликования в правительственную газету… Стало быть, друзья мои, нам придется сегодня бодрствовать. Выходной переносится на завтра, когда мы все как один пойдем засвидетельствовать свое почтение Логофетопулосу{ [59] },
а потом выпустим чрезвычайный номер «Свободы».59
Премьер-министр оккупационного правительства.
Спирос сел за свой столик, Бабушка и Янна начали набирать тексты, которые он принес с собой. В подвале закипела работа. Прежде чем печатать, Космас прочитал прокламации.
«Греки, — говорилось в первой, — остановите смертные казни! Всеми средствами боритесь против террора! Боритесь за народные столовые и повышение заработной платы! Укрепляя и расширяя ряды ЭАМ, завоюем жизнь и свободу. На расстрелы, на принудительную мобилизацию ответим непокорностью, всеобщей забастовкой, сопротивлением и партизанской войной».
Спирос уже приготовил маленькие листовки, На одной из них Космас увидел стихи Паламасаз
Земля порабощенная, восстань! Воспрянь, Канариса{ [60] } Эллада!На другой были стихи Ригаса:
Пусть лучше час свободы нам суждено прожить, Чем сорок лет в неволе жизнь рабскую влачить!На остальных листовках — короткие лозунги:
«Хлеба! Свободы!»
«Смерть фашистским убийцам и их приспешникам!»
«Столб с перекладиной, огонь и топор предателям!»
«Греки тысячу раз предпочтут умереть, чем пойти на службу к фашизму!»
60
Константин Канарис (1790–1877) — герой революции 1821 года.
Ночь пролетела быстро. Только на рассвете они закончили печатать и стали упаковывать прокламации. Получилось четыре больших пакета. По одному на каждого.
Первым, когда соседи еще спали, вышел Спирос. Чуть позже ушла бабушка.
Было часов девять, когда Космас и Янна доехали на автобусе до улицы Академии. Они занесли пакеты в кафе к Георгису и спустились к площади Омонии. Космас думал, что в городе уже начались волнения, и был разочарован, когда увидел обычную будничную картину.
— Не торопись, — говорила Янна, — через полчаса все придет в движение. Пойдем-ка лучше на площадь Канингоса.
На площади Канингоса было спокойно. Но ровно в десять сюда со всех улиц стали стекаться группы демонстрантов. В несколько минут они заполнили всю площадь. Неподалеку от Космаса над толпой поднялся человек в крашеном солдатском кителе и начал речь:
— Правительство предателей подписало приказ о мобилизации…
Со всех сторон послышались крики: «Смерть предателям!» Они заглушали голос оратора. Но тот продолжал говорить и жестами призывал собравшихся к порядку. Наконец гул толпы немного стих. Оратор сказал, что намерения немцев и их греческих сотрудников ясны. Фашисты на всех фронтах терпят поражение. Восточный фронт уже стал могилой гитлеризма. Удары Красной Армии и бомбардировки союзнической авиации каждый день доставляют на кладбища и в госпитали тысячи вражеских солдат. Фашистское чудовище истощено, оно истекает кровью и уползает в свое логово. Ему нужны оборонительные сооружения, нужны рабочие руки. Вот в чем цель мобилизации, которую они уже сумели навязать народам в ряде оккупированных стран. Теперь они хотят навязать ее Греции.