Ночная школа

И замолчала.

Поскольку пауза стала затягиваться, Изабелла попробовала прийти к ней на помощь.

— Насколько я знаю, панических приступов у тебя не было довольно давно.

До этого момента Элли не вспоминала, сколько времени прошло со дня последнего приступа, но сейчас вдруг подумала, что приступов у нее не было уже более двух недель, да и считать про себя она стала куда реже, чем прежде.

— Это правда, — сказала она. — Похоже, моя нервная система постепенно начинает приходить в порядок.

Изабелла улыбнулась.

— Действительно. Кроме того, я очень рада тому, что ты стала легче реагировать на стрессовые ситуации, которые — не по нашей вине — стали у нас в последнее время довольно частым явлением. — Изабелла поставила чашку на стол. — Теперь поговорим о вас с Джу…

Элли сглотнула. Вступать в разговор на эту тему ей совершенно не улыбалось.

— Я заметила, что вы не столь близки, как прежде. С чего бы это?

Элли без большого желания и поведала ей суть того, что произошло между ней и Джу.

Изабелла, потрясенная рассказом, слушала, не сводя с нее глаз.

— Я поговорю с Джу, — сказала она, когда Элли закончила. — Ей сейчас тоже непросто и я бы посоветовала тебе проявлять по отношению к ней больше терпения. Но как бы то ни было, я точно знаю, что ваша дружба представляет для нее большую ценность.

— Представляла ценность, — пробормотала Элли, делая ударение на первом слове.

— И снова будет представлять, — сказала Изабелла с уверенностью. — Если ты проявишь по отношению к ней максимум терпения.

Она снова сделала глоток из своей чашки, потом поставила ее.

— Со временем я также разберусь с маленькой кампанией, которую ведет против тебя Кэти. Джулия уже разговаривала и с ней и с тобой на эту тему, и мне очень жаль, что я — в силу большой занятости — не имела возможности разрешить эту проблему раньше. Но я хочу, чтобы ты знала, что Джулия регулярно информирует меня о положении вещей, а также держит твою сторону в конфронтации с Кэти. Пока же в общении с ней я тоже очень прошу тебя быть как можно терпеливее. Впрочем, Кэти зашла уже так далеко, что я начинаю подумывать о ее исключении из школы, если она не прекратит свои происки. Она прекрасно знает правила школы, как, впрочем, и ее родители. Я уже писала им о ее поведении, но они не ответили. Поэтому мне остается лишь вынести Кэти последнее предупреждение, и я очень надеюсь на твою сдержанность в случае ее неадекватной реакции.

— Будьте осторожны с ней, — выпалила Элли, не успев вовремя прикусить язычок.

Директриса с любопытством на нее посмотрела.

У Элли едва заметно задрожал голос.

— Я имела в виду… Разве у нее родители не члены правления и контрольной палаты? Насколько я знаю, они очень влиятельные люди. По крайней мере, Кэти постоянно хвастает этим. Ну так вот: они, если что… будут опасными врагами. По крайней мере, я так думаю. Особенно если они такие же, как их дочь.

Изабелла наклонилась вперед.

— Очень мило с твоей стороны, что ты обо мне заботишься, Элли. Не беспокойся — я буду очень осторожна.

Сменив тему разговора на более нейтральную, они несколько минут проговорили о предмете, который вела Изабелла. Изабелла хвалила ее успехи и отметила, что даже Желязны высоко оценил ее эссе на тему Гражданской войны.

— Таким образом, меня более всего волнует то, что происходит сейчас в твоей душе, — сказала она под конец встречи.

— Что вы имеете в виду? — спросила Элли.

— За то время, что ты провела здесь, я неоднократно разговаривала с твоей матерью. Она беспокоятся о тебе. И отец тоже. Они оба по тебе скучают. Ты же подобных чувств не демонстрируешь, и желания поговорить с ними ни разу не выразила.

У Элли на глаза навернулись слезы. И хотя она попыталась сдержать их, ее поразило, насколько болезненным для нее оказалось упоминание о родителях. Она избегала контактов с ними, потому что злилась на них. Но при этом не могла понять, почему они не предпринимали никаких попыток связаться с ней.

Кроме того, она чувствовала себя преданной и обманутой из-за той информации, которую ей втайне удалось выудить из своего личного дела. Оказывается, Изабелла хорошо знала ее мать, но умолчала об этом. Но если родители предали ее, не сказав ей всей правды, могла ли лгать и Изабелла? Кто знает…

И Элли решила задать кое-какие вопросы.

— Вы хорошо знаете моих родителей? — спросила она.

Выражение лица Изабеллы мгновенно стало жестче.

— Почему ты об этом спрашиваешь? — осторожно осведомилась она.

— Мне не дает покоя один случай, — солгала Элли. — Когда родители везли меня сюда, мама случайно назвала вас «Иззи». Мне показалось, что она вас знает. Кроме того, и Кэти, и Джу дали мне понять, не напрямую, конечно, что людей со стороны сюда не принимают, и места в школе как бы переходят по наследству от родителей к детям. Разумеется, после этого я задалась вопросом, что делаю здесь я, если мои родители до самого последнего времени никогда об этом месте не знали.

Она посмотрела на директрису в упор:

— Кто-то из моих родителей учился в Киммерии, Изабелла? Я здесь не посторонняя, не так ли?

На лице Изабеллы отразился спектр противоречивых эмоций. Тем не менее, ответ, который она, немного поколебавшись, дала Элли, был предельно ясен. — Да, Элли. Твои родственники учились здесь. Так что ты для нас не чужая.

Глава двадцать седьмая

Выйдя из кабинета Изабеллы, Элли забежала в уборную, чтобы плеснуть из крана в лицо холодной водой, после чего вернулась в библиотеку. Когда села за стол, Рейчел одарила ее вопрошающим взглядом.

— Ну что? Темница оказалась занята или что-то в этом роде? — спросила она с ехидной улыбкой. Но когда заметила покрасневшее лицо Элли, сразу посерьезнела. — Эй, что случилось?

Элли вымученно улыбнулась.

— Ничего. Правда. За исключением того, что общение с Изабеллой переросло в сессию у психоаналитика.

— Ненавижу, когда обычный разговор вдруг превращается в нечто подобное, — заявила Рейчел, продолжая озабоченно глядеть на Элли. — Хочешь сделать перерыв и поговорить об этом?