Ночная стража
Шрифт:
— Будет драка, да? — с беспокойством спросил господин Резерфорд.
— Возможно, сэр.
— Боюсь, в этом деле от меня мало проку.
— Не стоит об этом беспокоиться, сэр.
Ваймс подтолкнул мужчину за баррикаду и повернулся к остальным собравшимся. Он давно чувствовал на себе чей-то жгучий взгляд и теперь наконец определил источник жара. Это был молодой длинноволосый брюнет в черных брюках и сорочке с оборками.
— Это ведь ловушка, да? — спросил юноша. — Мы попадаем в твои лапы и нас никто никогда больше не увидит?
— Тебя никто ни к чему не принуждает, Редж, — сказал Ваймс.
— Но откуда ты знаешь, как меня зовут?! — воскликнул Редж Башмак.
Ваймс посмотрел в огромные выпученные глаза. Единственным отличием Реджа нынешнего от Реджа, оставшегося в будущем, было то, что констебль Башмак был несколько более сер и вдобавок сметан на живую нитку. Редж перешел в состояние зомби легко и естественно. Он был прирожденный мертвец. В некоторые вещи он верил так свято, что вечно был на взводе, словно пружина. Из него получился хороший стражник. А вот революционер вышел неважнецкий. Такие дотошно пламенные люди, как Редж, внушают настоящим революционерам беспокойство. Особенно его глаза.
— Ты Редж Башмак, — сказал Ваймс. — С Корсетного переулка.
— Ага, значит, на меня заведено секретное дело, да? — вскричал Редж с поистине жутким восторгом.
— Нет, не совсем так, А пока, будь добр…
— Готов поспорить, на меня заведено огромное дело с целый дом толщиной! — не унимался Редж.
— Ну, не то чтобы с дом, — ответил Ваймс. — Послушай, Редж, мы…
— Я хочу его видеть! Я настаиваю!
Ваймс вздохнул.
— Господин Башмак, мы не заводили на тебя дело. Мы вообще ни на кого не заводим дел, понятно? Добрая половина из нас умеет читать, лишь водя пальцем по строчкам. Редж, ты нам нисколечко не интересен.
Бегающие глазки Реджа на мгновение задержались на лице Ваймса, но, видимо, потом мозг юного революционера отверг полученную информацию как полностью не соответствующую его фантастическому представлению о действительности.
— Пытать меня все равно без толку, я ничего не скажу о моих товарищах по революционной ячейке! — заявил Редж.
— Хорошо, значит, пытать тебя не будем. Но может, ты…
— Мы так работаем, понимаешь? Никто из кадровых революционеров не знает ничего о других!
— Правда? А о тебе они знают? — спросил Ваймс.
Лицо Реджа на мгновение омрачилось.
— Прошу прощения?
— Ну, ты сказал, что ничего о них не знаешь, — напомнил Ваймс. — А они о тебе знают?
Он хотел добавить: «В твоей ячейке никого нет, Редж. Настоящие революционеры, молчаливые типы со взглядом профессиональных игроков в покер, знать не знают о твоем существовании, либо им на тебя совершенно наплевать. У тебя есть рубашка, пояс и подобающая прическа, ты знаешь все песни, но городским партизаном ты так и не стал. Ты — городской мечтатель. Опрокидываешь мусорные баки, пишешь всякую чушь на стенах от имени Народа, который с удовольствием дал бы тебе по ушам, если бы застал за этим занятием. Но ты веришь».
— Или ты тайный агент? — предположил Ваймс, бросая бедняге спасительную соломинку.
Редж тут же
ухватился за нее и повеселел.— Вот именно! — воскликнул он. — Народ — это море, в котором плавают революционеры!
— Типа как рыба-меч? — подсказал Ваймс.
— Прошу прощения?
«Камбала ты, вот кто, — подумал Ваймс. — А вот Нед — революционер. Знает, как драться, умеет думать, пусть и заблуждается. А ты, Редж, лучше сидел бы дома…»
— Да, теперь я понимаю, что ты опасный человек, — произнес он вслух. — Лучше держать тебя под присмотром. О да. Ты способен подточить врага изнутри.
Просияв от облегчения, Редж торжествующе вскинул кулак и с революционным рвением потащил стол на новую баррикаду. За старой баррикадой, уже лишившейся мебели госпожи Резерфорд, разгорался какой-то оживленный спор, но топот копыт с дальнего конца улицы Паточной Шахты мигом положил конец сомнениям оставшихся защитников Корсетного переулка.
Они хлынули в сторону новой, официальной баррикады. Последним, сгибаясь под тяжестью массивного стула, спешил младший констебль Ваймс.
— Поосторожнее с ним! — раздался пронзительный крик. — Он из столового гарнитура!
Ваймс положил руку молодому стражнику на плечо.
— Отдай мне свой арбалет, хорошо?
Всадники приближались.
Ваймс всегда недолюбливал кавалерию. Как-то унизительно иметь дело с человеком, который обращается к тебе с высоты добрых восьми футов. Неприятно разговаривать, глядя в лошадиные ноздри. Ваймс вообще не любил, когда на него смотрели сверху вниз.
Пока всадники подъезжали, он успел спуститься по внешней стороне баррикады и выйти на середину улицы.
Лошади замедлили шаг. Возможно, это объяснялось тем, что Ваймс стоял неподвижно и держал арбалет с небрежностью человека, который умеет им пользоваться, но решил не пускать в ход. По крайней мере, пока.
— Эй, ты! — крикнул один из кавалеристов.
— Да? — ответил Ваймс.
— Ты здесь главный?
— Да, чем могу помочь?
— Где твои люди?
Ваймс показал большим пальцем себе за спину, где продолжала расти баррикада. На вершине горы хлама мирно посапывал отец госпожи Резерфорд.
— Но это же баррикада! — воскликнул кавалерист.
— Отличная догадка.
— И на ней какой-то человек размахивает флагом!
Ваймс обернулся. Как ни поразительно, но это был Редж. Кто-то принес старый флаг из кабинета Мякиша и воткнул его в баррикаду, а Реджу было все равно каким флагом размахивать.
— Должно быть, это от переизбытка чувств, сэр, — пояснил Ваймс. — Не беспокойся. У нас все отлично.
— Но это же баррикада. Баррикада мятежников! — воскликнул второй всадник.
«Ой-ей», — подумал Ваймс. У кавалеристов были очень, очень блестящие нагрудники. И невероятно свежие розовые лица.
— Не совсем, на самом деле это…
— Ты сбрендил, приятель? Не знаешь, что патриций приказал снести все баррикады?
Третий всадник, все это время не сводивший глаз с Ваймса, тронул поводья и подъехал ближе.
— Офицер, а что за пятнышко у тебя на плече? — поинтересовался он.
— Оно означает, что я сержант при оружии. Особое звание. А ты кто такой?