Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Ночная жара
Шрифт:

– Думаю, что ты не будешь против, если я извлеку из твоего сознания настоящую правду обо всем случившемся?

– Я, я не знаю, - растерянно произнес юноша.

– Квин, пожалуйста, позволь Патрику проверить твое сознание.
– Я начала понимать, что во всей рассказанной мне истории действительно есть что-то странное, нелогичное, что никак не состыковывалось с моими воспоминаниями. И что, если хоть кто-то и был способен помочь нам в сложившейся ситуации, то это лишь Квин. Так как пытаться выудить истину из мастера Нортмана было занятием бессмысленным, мучительном, крайне нервным и, в конечном итоге, совершенно бесполезным. Он все равно

никогда не сказал бы мне правды.

– Мне не хотелось бы, чтобы он копался в моей голове.
– Испуганно произнес Квин и подошел ко мне.

– Ладно, давай я сама попытаюсь узнать, что же было на той проклятой ферме.
– Я протянула руку, и юноша взял ее. Он сделал еще один шаг к дивану и сел рядом со мной.

– Постарайся просто думать о событиях той ночи.
– Спокойно сказала я пареньку и крепко сжала его пальцы. Мальчик закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Читать мысли ликантропов было для меня всегда намного сложнее, чем человеческие. Сознание веров не давало точных событий, а лишь обрывки, смазанные картины, больше похожие на бредовый сон больного человека. Но у Квина половина памяти о той ночи отсутствовало вовсе. Я без труда нашла момент прибытия юноши и Эрика на ферму, а потом оказалась в пустоте.

– Кто-то стер его память.
– Констатировала я свое заключение. Квин открыл глаза и удивленно посмотрел на меня.

– Как стер?
– Только и смог спросить юноша.

– Очень просто. – Грустно ответила я.

– Но я же не смотрел ему в глаза, я старался избегать этого.

– Квин, малыш, не вини себя, мастер вампиров способен и не на такое. Тем более, если речь идет о Нортмане.
– Попытался успокоить паренька Патрик.
– Соки, если вы готовы пойти до конца, то я могу попытаться восстановить его воспоминания.

– Это должно быть не мое решение, а Квина.
– Я не была уверенна, что возможно вернуть память, стертую вампиром. По крайней мере, мне раньше никогда не доводилось слышать о чем-то подобном.

– Я согласен. Мне, как и вам, необходимо знать правду.
– Квин смело посмотрел на Патрика. Мой золотой бог встал со своего места и подошел к юноше. Вампир опустился перед ним на колени, взял голову парня в свои ладони и внимательно всмотрелся прямо в его глаза. В комнате повисла напряженная тишина.

Прошло более пяти мучительных минут, но ни Квин, ни Патрик не шевельнулись и не проронили ни одного слова. И за это время я успела всерьез усомниться в правильности нашего решения пойти до конца и узнать любой ценой всю правду. Я уже готова была прервать безмолвный гипнотический сеанс, когда неожиданно Патрик спросил у Квина:

– Что, что ты видишь? Не молчи, рассказывай.
– И тут юноша начал говорить:

– Мы с мистером Нортманом выбежали из леса и сразу же оказались рядом с горящим сараем. Огромные языки пламени лизали ночное небо. Я никогда не смогу забыть этой ужасной картины. Мне было страшно, очень страшно.

– Она там, я это знаю.
– Закричал я, и ринулся в огонь. Но тяжелая рука Нортмана схватила меня за джинсовую куртку и пригвоздила к месту. Я попытался вырваться, но не смог.

– Ты что не видишь, что с ней все кончено?
– Морщась от боли и будто задыхаясь, спросил у меня Эрик, и стал трясти меня за плечи, чтобы хоть как-то привести меня в чувства.

– Нет, я не верю тебе. Ее еще можно спасти.
– Прокричал я ему, потому что мысль о том, что ты мертва просто не укладывалась в моей голове. И я опять попытался вырвать из мертвой

хватки вампира, но он не отпустил меня.

– Поздно, уже слишком поздно.
– Сказал мне мистер Нортман, и эти его слова потонули в грохоте рухнувшего сарая. Столб искр взметнулся вверх. Вампир покачнулся, словно от сильного удара в спину, но устоял. В воздухе невыносимо пахло жженым деревом, сеном и горелой плотью.

– Нет, - закричал я и упал на колени. Я словно обезумел от горя. Я смотрел на пожирающее дерево пламя, не в силах видеть этого и не имея возможности оторвать своего взгляда от бушующей огненной стихии. И я ненавидел себя за свое бессилие, за то, что я могу дышать и чувствовать, в то время как моя милая Соки, которую я так любил, уже стала пеплом.
– Квин замолчал. По его лицу катились слезы. И он словно вновь переживал события той страшной ночи. Я не смогла сдержаться и протянула руку к пареньку. Я обняла его за плечи и прижалась к нему.

– Старое и сухое дерево горело очень быстро. – Неожиданно продолжил свой рассказ юноша.
– Когда я вновь обрел способность хоть что-то понимать и видеть, то языки пламени уже были на много ниже. Они не превышали и полуметра. Я вытер слезы с лица и медленно пошел к пепелищу. На этот раз Нортман не стал препятствовать мне. Он остался сидеть на траве, прислонившись спиной к старой яблоне. Он будто окаменел, ну, или завис, как это часто бывает с вампирами.
– Квин всхлипнул и вырвал свою голову из рук Патрика. Он резко повернулся ко мне:

– Я сделал всего несколько шагов, когда вдруг увидел тебя. – Руки юноши коснулись моих волос, и он стал нежно гладить меня.
– Ты поднялась из огня и, словно не чувствуя его обжигающего прикосновения, пошла мне на встречу. Но я могу поклясться, что ты не видела меня в тот момент. Твой взгляд был устремлен в пустоту. – Я заворожено смотрела в глаза Квина и не могла оторваться от них. Они не были больше человеческими. Они были ярко желтыми, тигриными. Это были глаза зверя.

– Я, не веря себе и своему счастью, побежал к тебе и замер в нескольких шагах. На тебе совершенно не было одежды, она вероятней всего сгорела в огне, но твоя кожа, точно так же как и волосы были абсолютно чистыми. Целыми, невредимыми. Ни царапин, ни ссадин, ни копоти. Ничего.

Я не знал, как такое вообще возможно, и как вести себя с тобой, и просто застыл на месте в нерешительности. А ты все шла и шла вперед. Пока не уперлась практически лбом в грудь Нортмана, который уже стоял рядом со мной. И как только ты наткнулась на Эрика, сознание сразу же вернулось к тебе, правда ненадолго.

Ты удивленно посмотрела на вампира и тут же лишилась чувств. Вот и все. Остальное ты должна помнить сама.

– Помнить? Да, правильно, я помню. Но я ничего не понимаю… И теперь я твердо знаю только одно, что сгорела тогда. На самом деле, сгорела. Мама ты моя дорогая. И у меня в голове теперь еще больше вопросов, на которые по-прежнему нет ответов.

Как, почему, зачем? Какого черта Нортман не рассказал мне всей правды? Почему стер Квину память и решил поиграть со мной в добродетеля и спасителя? Зачем ему все это надо? Что затеял опять этот чертов клыкозавр? Какое он имеет право вот так поступать с людьми, с их памятью и жизнью? Почему Нортман решил, что ему все дозволенно? Фак, фак, фак! – Я в бешенстве вскочила с дивана и, схватив двумя руками вазу с ненавистными мне цветами, метнула ее со всей силы в стену. Осколки стекла, брызги воды и сломанные розы полетели в разные стороны.

Поделиться с друзьями: