Ночной карнавал

— Зачем вам авто, Мадлен?

— Помчусь на юг.

— А точнее?

— В Венециа.

— Губа не дура! И что в Венециа?..

— Карнавал.

— Вы хорошо осведомлены об увеселениях Эроп. Немудрено. Вы созданы для веселья и роскоши. Не я первый это приметил, — барон с облегчением передохнул, однако глаза его, искренне улыбнувшиеся Мадлен, продолжали оставаться изучающими, словно бы она была перед ним разложена на исследовательской доске, как красивое животное. — Но я первый вам предоставил это в пользование. И для раздумий. Вы, надеюсь, окажетесь умницей. Вы всегда помните наш первый разговор?

— И уговор, — вздернула головой Мадлен. — А уговор дороже денег. Я все делаю для вас. Сделайте же для меня сегодня то, что я прошу. Я хочу отдохнуть. Съездить к теплому морю. Говорят, в Венециа превосходная лагуна, купанье лучше не придумать, изумительные померанцы к завтраку в отеле?..

И, совсем уже нагло глядя в глаза барону, ослепительно улыбаясь:

— Я же теперь богатая шпионка? Или это мне только кажется? Или, вы считаете, ваши отвратительные клиенты, от одного вида которых сводит судорогой живот, не затрепали меня, как старый шарф, мотая вокруг шеи и вокруг…

— Ну, ну, — процедил барон и полез в карман. — Вот ключи от моего авто. Оно ваше. Я себе другое куплю. Машина новая, не морщитесь. С вами ничего не случится в дороге плохого. Шофера я вам тоже своего даю. Он парень смышленый. Вы его там, в Венециа, подкормите немного в гостинице. Но только яствами. Не собой. Себя приберегите. Вы еще нужны многим.

— Нечего сказать, утешительная будущность, — пробормотала Мадлен, запихивая ключи в карман. — Ехать можно сейчас? Ваш парень вынослив? Или ему надо перед дорогой поспать двое суток?..

— Бросьте, Мадлен, — скривился Черкасофф. — Езжайте. Я не переживу, если вы не поглядите карнавал в Венециа. Он переплюнет все наши, в Пари, карнавалы. Это неподвластно словам. А все же…

Он покосился на нее понимающе.

На арапа берет, Мадлен. Осторожнее. Ни слова. Он же проболтался. А ты не должна.

—.. зачем такая быстрота и натиск? Ну, днем раньше… днем позже… или…

Он приблизил пахнущие табаком выхоленные усы к ее уху, торчащие волоски защекотали ей шею.

—.. назначено свидание?.. И тайком от меня?.. Кто он?.. Я твой хозяин. Я все должен знать.

Он посуровел, взял холодный тон, слыша ее надменное молчание. Она играла ключами, звеня связкой в кармане.

Мадлен решилась. Наврать — недорого взять.

— Вы проницательны, Черкасофф. Один фантастический богатей. И невероятный красавец. Сын венецианского дожа.

— Сын дожа?.. О…

Осекся. Во взгляде, что выметнул на нее, появился шматок почтения.

— Это успех. Еще один несомненный успех. — Он откровенно смеялся. — Вам мало графа?.. Князя?.. Ну, вашему графу недолго осталось вызывать в вашем любвеобильном сердце волны праведного гнева…

Он выболтал секрет во второй раз.

—.. вы ведь хорошо помните ту вечеринку в тайном кабачке, не правда ли?..

— Благодарю за ключи, барон. — Мадлен зацокала на каблуках к двери, на ходу вырывая из шкафа манто из голубых норок и набрасывая на одно плечо. — Вернусь, как Бог даст.

Она не добавила: если Бог даст.

Когда она шлепнулась на сиденье и крикнула, куда ехать, шофер, молодой веснушчатый парень с низовьев Роны, изумленно вытаращился и дернул плечами.

— Куда-куда?.. Да вы с ума сошли, мадмуазель!..

— Ничего подобного. Мы едем в Венециа. В город моей мечты. У меня достаточно денег на заправку горючим где угодно в Эроп. Если ты, дружочек, захочешь поспать, мы приляжем под любым деревом.

Ее голос и лицо не вязались с фривольными любовными словами. Рыжий парень скумекал.

— Что-то случилось, мадмуазель?..

— Да. Случилось. Не твое дело.

— А если мое?.. А если я вас не повезу, пока не скажете?..

Мадлен содрогнулась. Запахнулась в манто. Мех — не спасение. Голубой, золотой… Зачем она едет… Дался ей этот пройдоха… издеватель… распявший ее там, на столе, на осколках рюмок…

— Хорошо. Слушай. Наш хозяин хочет убить человека. А тот, кого хочет убить наш хозяин, задумал убить того, кого я люблю. Я хочу спасти обоих. Понял?!

— Понял, — кивнул парень и непонимающе заморгал. — А вас хозяин за это не…

— Меня — да, — сказала Мадлен. — Еще как да! Только мне все равно.

— Нет, не все равно, раз вы едете так далеко. А только кого вы любите?.. Того, кто в Венециа, или того, кто в Пари?..

— Не лезь мне в душу с расспросами. Это не твоего ума дело.

— Ну интересно же. Значит, венецианца.

— Заткнись!

— Набросьте ремень. Шапку взяли?.. Дует в окно. Я поеду на большой скорости. Барон что-нибудь заподозрил?

— Все. У него нюх. Он знает, что граф путешествует по Эроп. Но не знает, где он сейчас. Я знаю. Мне сказали его друзья. Вчера ночью. Все это случай.

У нее вспотел лоб. Парень завел авто, разогрел мотор и рванул с места.

— Провизию взяли?

— Купим по дороге. Пожуем где хочешь. В любом придорожном трактире. В бистро.

Она закрыла глаза, отдаваясь потоку шороха, шуршания шин о полотно дороги, мельканию фонарного света в ветвях и окнах домов. Они целый час выбирались из Пари на страду. Когда вырвались на простор, парень засвистел песенку: «Как когда-то с моей Лили, как когда-то с моей Лили». Мадлен вздрогнула. Пусть свистит. Мурлычет. Она не вправе ему запретить. Он ее извозчик. Чтобы не заснуть, шоферы грызут в дороге сухари. Они с парнем не припасли сухарей. Значит, она должна развлекать его всякими байками, песнями, баснями, сказками, побрехушками.

О… как же устала она.

У нее не ворочаются губы.

Исцелованные — после сумасшедшей ночи с любимым — другими, чужими, нахальными, зверскими, слюнявыми, птичьими, рыбьими, кислыми, приторными, надменными, дурашливыми, жадными, хлесткими, беззубыми, кусачими, живыми, мертвыми губами — губы, ее алый красивый рот; когда-нибудь произнесет он последнее слово, и слово это будет: ЛЮ…

Она засыпает. Так укачивает в машине. Магистраль вьется утомительным серпантином. Украшение на ель. Это Рождество?.. Это Сретенье. Это Святки. Это Водосвятие на Крещенье. Откуда она помнит обычаи Рус? Она вспоминает, как барон проболтался. Он закурил излюбленную сигару, откинулся в кресле. Нога на ногу. Владыкой на нее глядел. «Вы хороши сегодня, Мадлен, необыкновенно. Это от изобилия любовников. Так и должно быть у женщины. Неплохую жизнешку я вам подсуропил.» Она кусала губы. Так. Еще поглумись, хозяин. Подергай куколку за ниточки. Ты ждешь от куколки, чтобы она подобострастно засмеялась, чтобы пококетничала, кося синим глазком. Не дождешься. «Мне надоел ваш любимчик граф. Он заелся и запился. Он зажился. Он ведет себя неучтиво. То, что он хочет убрать с дороги кое-кого, кто и мне мешает, — это мне на руку. Я, пожалуй, дождусь его генеральной уборки. Но потом я задвину куда подальше и этого чистюлю.»