Ночной огонь
Шрифт:
Ночь обещала быть холодной. Дрожа, Джаро вернулся в дом.
Огонь в камине уже догорал. Джаро расшевелил угли и подкинул пару поленьев. Направившись на кухню, он наконец поужинал супом, хлебом с сыром и салатом, после чего вернулся посидеть у камина. Он думал о Лиссель, несомненно бушевавшей от ненависти и огорчения. Странное, изменчивое, противоречивое существо! Она явилась в Приют Сильфид, готовая ко всему, кроме поражения. Скорее всего, замысел готовился не без участия ее матери и дядюшки Форби. Их план просто не мог провалиться — простой, прямолинейный, безошибочный план! Лиссель должна была кружить голову незадачливому желторотому профану,
Несмотря на легенды, носившиеся у нее за спиной на протяжении многих лет, Лиссель была сексуально недоразвита — даже, возможно, фригидна. У нее семейный проект должен был вызывать множество возражений. Глядя на языки пламени в камине, Джаро живо представил себе беседу трех заговорщиков, определявших стратегию соблазнения.
Лиссель (капризно): «Все это слишком интимно, потно и противно! Не уверена, что смогу на это решиться, если он будет настаивать».
Мильдун : «Добудь опцион — не мытьем, так катаньем!»
Леди Ида : «Сделай все необходимое. Мимолетное совокупление вполне приемлемо, если оно приводит к желаемому результату».
Лиссель (надув щеки): «Я окажусь в глупом положении! Что, если он даже после этого откажется подписать?»
Леди Ида (презрительно): «Уверяю тебя, такие вещи делаются на каждом шагу — не ты первая, не ты последняя».
Мильдун (настойчиво): «Думай о «Фарсанге»! Так или иначе, добейся своего!»
Леди Ида : «У тебя есть все необходимые данные. Пользуйся ими, пока не поздно. Они не улучшаются со временем».
«Примерно в таком роде, — думал Джаро, — они представляли себе события сегодняшнего вечера. Теперь Лиссель, конечно, сможет оправдать свой провал внезапным появлением на сцене Абеля Шелковича».
В принципе, замысел этот созрел уже давно, и они пытались осуществить его неоднократно. Еще во время Суматошной попойки, в толпе, когда Лиссель наткнулась на него, одетого в костюм «Аркадских фигляров», она рассматривала его как средство проникновения в Приют Сильфид, как марионетку, манипуляция которой помогла бы убедить Хильера и Альтею продать дом Форби Мильдуну. Этот план тоже провалился; кроме того, Ангелы Тьмы переломали Джаро все кости. Но Лиссель не сдавалась, доблестно жертвуя собой во имя сохранения статуса своей семьи, и сегодня вечером позволила Джаро расстегнуть пять пуговиц блузки и поцеловать свои груди.
Лиссель Биннок больше не вернется. Игра закончена. Больше никогда голубоглазая блондинка не будет соблазнять Джаро ужимками и поцелуями. Учитывая все обстоятельства, это был любопытный эпизод, позволивший Джаро многому научиться, хотя и не всему, чему хотелось бы. Мысли Джаро самым естественным образом сосредоточились на Скирли Хутценрайтер.
Сердце его стало биться чаще. Что, если бы Скирль явилась в Приют Сильфид и предложила себя в обмен на подпись под каким-нибудь документом? Что тогда? Подписался бы он? Джаро скорчил гримасу, недовольный внутренними противоречиями, вызванными таким вопросом.Он вскочил на ноги и снова расшевелил угли в камине. Конечно, нет! Нелепая идея. Никогда, ни при каких обстоятельствах Скирль не стала бы вести себя таким образом.
Или, может быть, стала бы, если бы возникла необходимость?
Джаро сидел и смотрел в огонь.
Прошел примерно час. Джаро решил, что, пожалуй, пора было спать. Какой-то шум? Джаро наклонил голову, прислушался. Снова шаги на крыльце? Кто мог явиться к нему посреди ночи? Конечно же, это не Лиссель пришла просить прощения! Джаро подбежал к выходной двери, включил свет над крыльцом и выглянул в смотровую прорезь. Фигура на крыльце ничем не напоминала промокшую, дрожащую от холода Лиссель.
Джаро открыл дверь. Прислонившись к поручню крыльца, снаружи стоял Тоун Мэйхак. Несколько секунд Джаро и Мэйхак смотрели друг на друга, после чего Мэйхак спросил: «Можно войти?»
Глава 13
1
Джаро не нашелся, что сказать. Он молча отступил, и Тоун Мэйхак зашел внутрь. Джаро закрыл дверь. Мэйхак обернулся, и они снова смерили друг друга оценивающими взглядами.
«Наверное, ты на меня злишься», — сказал Мэйхак.
Джаро испытывал неоднозначные ощущения. По существу, однако, он не мог возразить против предположения Мэйхака. Почему Мэйхак так долго ничего ему не объяснял? Почему он внезапно улетел из Танета, даже не попрощавшись? Наконец Джаро произнес: «Должен признать, что я обиделся — но, по-видимому, это не имеет большого значения. Ты знал, что делал — и, надо полагать, для этого были основательные причины».
Мэйхак улыбнулся — улыбкой, на мгновение озарившей все лицо и выразившей целый спектр эмоций, но слишком мимолетной для того, чтобы Джаро успел в них разобраться.
Мэйхак взял Джаро за плечи и крепко обнял его. Отступив на шаг, он снова широко улыбнулся: «Давненько я хотел это сделать, но не смел! Ты прав. Для того, что я делал, были основательные причины. Думаю, что ты с этим согласишься, когда узнаешь всю подноготную. Тем не менее, приношу извинения».
Джаро заставил себя рассмеяться: «Не нужно извинений. Достаточно того, что ты здесь. Пойдем, наверху теплее — там горит камин».
Джаро провел отца в гостиную, и Мэйхак подошел к огню, чтобы согреться.
«Ты голоден? — спросил Джаро. — Тебе что-нибудь нужно?»
Мэйхак покачал головой: «Я только что прилетел на Галлингейл. Гэйнг сообщил мне кое-что о ситуации, в которой ты оказался, и я решил как можно скорее дать тебе знать, что вернулся».
«Правильно! Где ты остановился?»
«Я еще нигде не устроился».
«Тогда оставайся здесь! В доме пусто — я буду рад, если ты составишь мне компанию».
«С удовольствием».
Они оба пододвинули стулья поближе к камину. Джаро принес бутылку отборного вина «Долина Эстрезас», припасенного Хильером для особых случаев. Наливая вино в бокалы, Джаро сказал: «Надеюсь, ты сможешь развеять тайны, грызущие меня днем и ночью».