Ночной снайпер

— Я уже разговаривал с нашими коллегами с Лубянки. Объяснил им, что возможности тех, кого мы ищем, слишком уникальны для обычного криминального сообщества. То, как легко и непринужденно они могут прослушивать любого, кто хоть пару минут переговорил по телефону с попавшим в поле зрения абонентом, не может не настораживать. В то же время — ты не хуже меня знаешь — они не любят, когда другие подозревают их сотрудников, и это нормально… нам бы тоже не понравилось.

— Но еще больше они не любят своих бывших сотрудников, погнавшихся за длинным долларом, — вставил Турецкий. — Использующих в криминальных целях свои бывшие связи и возможности.

— На это обстоятельство я им тоже намекнул, — кивнул Меркулов. — Только после этого, с немалым скрипом, они согласились предоставить нашим экспертам данные банка биологических анализов своих сотрудников, предназначенные для идентификации. Пока только для бывших. Я объяснил им, что нас интересует.

— Спасибо. — Турецкий взглянул на часы. — Уже что-то.

— То есть уже завтра можешь им звонить вот по этому телефону… — Меркулов кивнул на листок бумаги, лежащий перед Турецким. — И твои ребята могут подъехать.

— Завтра я вылетаю в Париж, — напомнил ему Турецкий. — Шестаков и займется.

— Везет же некоторым… — покачал головой Меркулов. — Слушай, Саня, как это у тебя всегда получается? Раньше тебе надо было летать в Сочи или в Ялту, причем в разгар купального сезона, чтобы допросить там какого-нибудь местного урку, а теперь вышел на международную арену? И тоже в сезон?

— Сам удивляюсь, — в тон ему ответил Турецкий. — Как-то так всякий раз складывается… Даже неудобно перед начальством и подчиненными. Как будто я специально. Гера вон только что из Архангельска прилетел — и сразу с корабля на бал, то есть с Барышниковым в Катуар, в набитой электричке по Савеловской дороге, и на весь день… И тоже мне попенял на сей счет, как непосредственному начальнику. А что будет в следующий раз, если мне вдруг придется лететь в Ниццу?

— Как что, плавки не забудь… Разве уже и там себе дело нашел? — склонил набок голову Меркулов. — И заранее готовишь почву? Хорошо устроился, а?

— Шучу, — вздохнул Александр Борисович. — Вернее, размечтался. А что, нельзя? Как туда иначе вообще попадешь?

— А что ты все время на часы смотришь? — спросил Меркулов, подходя к дверям. — На свидание спешишь?

— Да нет, наоборот, ко мне одна дама должна прийти. Артемова Тамара, помнишь, вдова убитого помощника депутата Кольчугина? Запаздывает, однако. Привыкла, понимаешь, как все красивые женщины… Вчера мне звонила. Что-то важное собралась рассказать. Что смотришь? Может, даже будет колоться, черт ее знает… Не хочешь послушать?

— Говоришь, интересная вдовушка-то? — подмигнул Меркулов, уже стоя в дверях. И еще погрозил оттуда пальцем.

— Я их специально не выбираю… — развел руками Турецкий. — Клиентура у нас такая, при деньгах и связях. Они и выбирают себе жен — соответственно. Что смотришь? Опять ведь будешь говорить: хорошо устроился! А мне что прикажешь, оправдываться?

— Мне бы твои трудности, — хмыкнул Меркулов и вышел из кабинета.

Турецкий прождал Тамару Артемову еще с полчаса, потом вышел в коридор и увидел взволнованных сотрудниц, столпившихся у окна коридора.

— Что там стряслось? — спросил он у Зои, чувствуя неладное.

— Женщину, говорят, убили, — сказала она. — Вон, «скорая» только что подъехала…

— Я своими глазами все видела, — возбужденно рассказывала уборщица тетя Катя. — Я на работу спешила, а она впереди меня, тоже торопилась, я еще подумала: надо же, такие красивые к нам теперь ходят? А она вдруг упала, и кровь из головы потекла, из виска по волосам. Все подумали, может, оступилась, на каблуках-то, и на бордюр головой? Ее на руки поднимают, а она как есть вся уже мертвая.

Турецкий быстро вышел за проходную, на улицу, где в окружении толпы несколько милиционеров вели свое следствие. Тамару уже увезли, и он увидел только задние двери «скорой», увозившей ее труп.

Турецкий предъявил удостоверение молодому следователю в очках, представившемуся капитаном Акиньшиным.

— Она шла ко мне на прием, — вполголоса сказал он. — Как свидетель. Что, снайперская пуля?

— Похоже на то… Совсем обнаглели, — посочувствовал тот. — Уже возле Генпрокуратуры свидетелей убивают. Молодая, красивая, жить да жить.

— Вы разобрались, откуда стреляли? — спросил Александр Борисович.

— Пока нет.

— А пуля?

— Тоже нет.

Александр Борисович огляделся, осмотрел здания, примыкавшие к месту убийства.

— Ну хоть примерно… — сказал он и тут же, вспомнив про уборщицу тетю Катю, вернулся в здание, потом снова вышел вместе с ней и подвел к милицейскому следователю.

— Ведь вы, Катерина Андреевна, шли за ней, а она впереди вас? — спросил он у нее.

— Ну да, говорила уже, я еще подумала: чего она так торопится-то?

— Покажите нам, откуда вы шли к нашим воротам? — попросил он. — Идите с той стороны, с какой шли.

Когда уборщица все показала и ушла, Турецкий взглянул в сторону самого высокого дома на противоположной стороне улице.

Капитан Акиньшин проследил за его взглядом.

— Самая выгодная позиция, — сказал он. — Только как он ее смог разглядеть, да еще в толпе? Может быть, он целил в кого-то другого? Или она очень важный свидетель?

— Второе. Дело наверняка будет передано нам, — сказал Турецкий. — Но все равно я просил бы вас хорошо посмотреть в подъездах и на чердаках, поговорить с теми, кто там живет. Может, кто-то что-то видел и помнит? У меня, к сожалению, вся группа в разъездах.

— Это само собой. Посмотрим, пока дело вам не передали, — уважительно сказал капитан. — За это не беспокойтесь, мы там все посмотрим и со всеми поговорим.

9

Турецкий просматривал видеокассеты с уличных видеокамер, установленных на здании Генпрокуратуры, и дожидался возвращения Геры Шестакова и Лени Барышникова. Уже стемнело, когда Гера явился наконец с докладом.

— Борисыч, говорят, опять что-то стряслось? — спросил он, увидев лицо шефа. — Что, не пришла?

— Стряслось. Убили ее, прямо перед нашими воротами. — Он кивнул на экран монитора и перемотал пленку назад. — Вот Артемова, видишь? Вот идет к нам… классная девка, мужики оглядываются, некоторые идут за ней… И вот она упала, будто споткнулась. И ее больше нет.

— Черт… — пробормотал Гера. — Как в кино.

— Да. И снова снайперский выстрел, которого никто не услышал. Только на этот раз днем. Возможно, она что-то узнала об убийцах своего мужа… Хотя там, где его точно так же застрелили, вела себя так, будто была рада, что освободилась от него…