Ночные грехи
Шрифт:
Телефон зажужжал снова, заставив ее застонать, и снова включился автоответчик.
— Меган? Это Митч. Я узнал, что тебя сняли. Гмм! Я подумал, что ты можешь быть дома, но, видимо, ошибся. Я постараюсь разыскать тебя по рации. Если ты получишь это сообщение раньше, позвони мне. У нас тут кое-какая ситуация с Флетчером. — Тишина затянувшейся паузы ударила по ушам. — Прости, Меган. Мне очень жаль. Я знаю, как много для тебя значит работа.
Извинение прозвучало неуклюже, но искренне, как если бы Холт не сделал многого, но то, что он сделал, засчитано. Ему было жаль. Он выражает свое соболезнование, просто
Она не могла ожидать, что он почувствовал бы нечто большее, чем просто физическое влечение к ней. Она ничего не знала о любви или об отношениях с мужчиной; она даже не умела просто быть женщиной — как довольно откровенно Митч заметил. Он уже влюблялся настолько, чтобы жениться, чтобы иметь семью, чтобы все еще скорбеть об утрате той женщины. У нее же никогда не было ничего, хотя бы чуть-чуть похожего на это. У нее была только работа, которую она так бездарно потеряла.
И как она могла так сглупить?
Телефон, казалось, звонил без умолку. Скорее всего, пресса уже пронюхала о ее фиаско. Пэйдж, стерва, наверное, сама сообщила эту новость в живом общении со ступенек здания мэрии.
Меган задумалась о «ситуации» с Альбертом Флетчером. Что за ситуация? Она не могла вспомнить. Нечего даже и пытаться. Дюжины различных полузабытых разговоров крутились в голове, голоса сливались в нестройный хор, от которого зазвенело в ушах и закружилась голова.
Пожалуйста, прекратите. Пожалуйста, прекратите.
Телефон задребезжал вновь.
Пожалуйста, прекратите.
Слезы побежали по ее лицу. Дрожа и опасаясь упасть в обморок, Меган соскользнула с дивана и на четвереньках поползла выключить телефон. Она вернулась к коробке вовремя, чтобы не стошнить на пол, но сил и координации снова забраться на диван уже не было. Наплевав на все, она свернулась в клубок на полу и лежала там, ожидая момента, когда утихнет боль.
16.27
— 29 °C, коэффициент комфортности: — 39
Никто не нашел следов Флетчера. Он исчез. Как исчез Джош. Как исчезла Меган.
Она не отвечала на домашний телефон. Она не отвечала на радиосвязь в своей автомашине. Казалось, она вышла из Управления полиции и исчезла с лица земли.
Митч курсировал по улицам города в поисках хоть каких-нибудь признаков Альберта Флетчера, руководя поиском беглеца по рации из «Эксплорера». Рация резко потрескивала, принимая сообщения о расположении групп, жалобы на холод, разочарования по поводу нового тупика. Вертолет прошел над головой, медленно разворачиваясь над крышами Оленьего Озера в надежде заметить безумного дьякона.
Грешная дочь Евы: Будь уверена, твой грех разоблачит тебя.
Меган столкнулась с Флетчером в церкви. Он был менее чем в восторге от нее. Если Флетчер знал, где Меган жила…
Она бы никогда не подумала дважды, прежде чем принять его.
Холт заметил белую «Люмину», криво припаркованную
к бордюру перед ее домом. Дверь со стороны водителя была приоткрыта. Мысль о том, что ее вытащили из машины, заставила его помчаться рысью по тротуару к большому викторианскому дому. Митч поднялся по лестнице на третий этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Из квартиры не доносилось ни звука, и ни лучика света не просачивалось в щель под дверью.— Меган? — крикнул он, колотя кулаком по тяжелой старинной двери. — Меган, это Митч! Впусти меня!
Тишина…
Если ее машина здесь, а ее нет дома, тогда где же она, черт побери?
— Меган? — Он постучал еще раз, подергал ручку. Дверь была заперта. — У, дерьмо, — пробормотал он, отступая назад. — Ты чертовски стар для этого, Холт.
Он глубоко вздохнул и ударил дверь плечом. Господи! Только бы она не закрыла дверь на засов. Дверь поддалась на третий удар и широко распахнулась.
— Меган? — позвал Митч, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте квартиры.
Шторы были задернуты. Солнце, что ярко светило утром, днем спряталось за густую пелену серых облаков и освещало комнату слабее, чем сумеречный свет. В комнате было холодно, как если бы обогреватель давно не включали. У Митча тревожно заколотилось сердце. Он вытащил из куртки свой «смит-и-вессон» и направил его в потолок. Медленно, на цыпочках, он продвигался сквозь лабиринт ящиков, стараясь не шуметь, готовый в любую минуту отпрыгнуть в сторону.
Неожиданно ему под ногу подвернулся брошенный ботинок.
— Меган?
Меган подумала, что это галлюцинация. Стук, голос… Они постепенно проявлялись в сознании и снова выпадали из реальности. Она не была уверена, что не боль стучит в ее голове. Боль перестала быть просто физическом чувством: она превратилась в звук и свет, в какой-то объект, не похожий ни на что, не поддающийся описанию.
— Меган?
Но он никогда не называл ее по имени. Она была уверена в этом. Звук разрывал ее мозг, она всхлипнула и попыталась зажать уши руками.
— Меган? О, Боже!
Митч обошел стопку коробок и опустился на колени на пол рядом с Меган. Его руки дрожали, когда он потянулся к ней.
— Дорогая, что случилось? Кто тебя обидел? Это Флетчер?
Меган попыталась отвернуться от него. Но Митч схватил ее за плечо и перевернул на спину. Он включил бра над диваном, и Меган вскрикнула.
— Что, что с тобой? — Митч наклонился над ней и придержал ее руки, когда она пыталась прикрыть ими глаза. — Где тебе больно, дорогая?
— Мигрень, — прошептала Меган, плотно зажмурив глаза. — Выключи этот чертов свет и уходи.
Погас свет, позволяя ей снова дышать. Ее охватила смертельная слабость. Дрожа, Меган с трудом повернулась на бок и притянула колени к груди.
Митч никогда не видел никого в такой агонии, если только тот не истекал кровью от пулевого отверстия или ножевого ранения. Он и представить себе не мог головную боль настолько серьезную, чтобы сбить кого-то с ног.
— Отвезти тебя в больницу?
— Нет.
— Что я могу сделать, дорогая? — пробормотал он, наклоняясь ближе.
— Прекратить называть меня дорогой и уйти. — Ее гордость не позволяла, чтобы он видел ее такой — слабой, уязвимой.