Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография.

Чисто технические замечания везде – с пометкой «Техред» или Т.Р. Пометка NB или Ваши инициалы – там, где нужно особое внимание, либо когда хочу что-то объяснить. В карандашном кружке – опечатки, пропуски, все огрехи не по моей вине. Двойная черта – под правкой там, где я раньше что-то упустила сама. Такого совсем мало, но исправить все – необходимо, пусть меня штрафуют как угодно, лишь бы исправить! [87]

Несколько огрехов, даже опечаток, оставались в изд.1976, я их раньше не заметила. Самые досадные – в технике: нельзя посвящение Олк.Гловеру и пометку «От автора» давать так же крупно и над чертой, как названия частей или глав! Нельзя стихотворный эпилог, крайне важный для всей книги, давать мельче, чем основной текст! Нельзя в конце приказ Фоша в рамке давать впритык к основному тексту, надо его отделить, спустить как можно ниже в конец страницы. Почти все это – ошибки издания 1976 г., а для Вас я, занятая основным текстом, вовремя не спохватилась, но все это необходимо (и не так сложно!) исправить.

87

Постоянно встречающиеся в переписке Норы Галь с издательствами просьбы внести всю правку, хотя бы и за ее счет, связаны с приказом Госкомиздата от 18.05.1976 г. #199, согласно которому «после набора и представления корректуры верстки автор имеет право внести в корректуру не более 10% правки от стоимости набора в 1976/77 гг. (не более 8 – в 1978, 5 – в 1979 и 3 – в 1980-м), причем расходы по исправлению верстки в указанном объеме (кроме конъюнктурной и технической правки) полностью относятся за счет автора рукописи,» правка же сверх этих нормативов «в исключительных случаях может быть разрешена директором (главным редактором) издательства и оплачивается автором в 5-кратном размере».

Очень жаль, что Вы, когда в Москве переносили на машинопись правку с моего экз. книги – помните? – кое-где эту правку не разобрали или не заметили, а мб, в Вашей правке не разобралась типография, – и сейчас набрано неверно. В таких местах я везде помечаю, что у меня уже было исправлено. Это не упрек, но сейчас обязательно надо исправить, пусть за мой счет.

В целом набор очень хороший, чистый, но есть ошибки грубые. Почему-то особенно часты – в форме глагола, во временах. Учтите, я ничего не меняю зря: даже когда исправляю знак или одну букву (уж – уже) или переставляю два слова, значит, этого требует интонация автора, смысловой оттенок, эмоциональный ритм, фонетика. Поэтому еще и еще прошу – посмотрите внимательно и внесите все до мелочей. Повторяю, на 20 печ.листов правки совсем мало, но я готова на любые штрафы, лишь бы эта книга, очень значительная в истории всей западной литературы, лучшая у Олдингтона и одна из самых любимых моих работ, вышла в безупречном виде!

Плохо, что набор очень тесный – если типография пропустила слово, даже только одну-две буквы, вставить уже трудно. Тогда показываю, как втиснуть пропуск, иногда (не по своей прихоти, а по вине типографии) немного меняю текст, чтобы меньше перебирали, исправляя ошибку.

Для стиля романа оч.важны отбивки – просветы между отдельными кусками, паузы. Кое-где они попали на конец страницы, но я их отмечаю на случай, если техреду понадобится перекидка на другую страницу. А кое-где они пропущены – и их необходимо восстановить! В этих случаях я показываю, где можно втянуть строку или перекинуть, иногда чем-то жертвую в тексте, чтобы отбить удалось. И очень прошу без моего ведома больше ничего в тексте не менять! В крайнем случае позвоните мне! /.../

Техреды обычно не любят, когда авторы вмешиваются в их дела. Объясните, пожалуйста, что мой опыт – полвека, и я правлю экономно, стараюсь избежать лишнего перебора, но при этом берегу текст автора, его портить нельзя!

Надеюсь, на титуле меня – переводчика – всё же назовут, ведь Олдингтон не писал прямо по-русски [88] . Очень некрасива «карточка» – паспорт книги – на обороте титула, нельзя ли перенести ее в конец, наверх страницы с выходными данными?

88

Пометка Норы Галь на уведомлении издательства о высылке верстки: «Я не тщеславна, но неприлично ставить на титуле автора примечаний, а переводчика – только в конце в выходных данных».

Жаль, не помню, был ли у нас, когда Вы приезжали, разговор о переплете или обложке? Сейчас, наверно, уже поздно, все готово, и я в тревоге. По изданию 1976 г. сразу видно, что в романе речь не только о боях и окопах, а вот суперобложка 1961 была очень мрачная и своим видом отталкивала читателя! Пожалуйста, напишите мне, что сделал Ваш художник, как будет выглядеть книга? Очень жду ее выхода /.../

Всего Вам доброго!

5/X-81. 

5. Издательство «Мир», зав.редакцией А.Ю.Кирию

Уважаемый Александр Юрьевич!

Пишу Вам отнюдь не в порядке жалобы. Но не могу не высказать недоумение, вызванное неожиданной для меня переменой во взаимоотношениях моих с Вашей редакцией.

В литературе – как критик, литературовед, редактор, переводчик с двух языков и, да не прозвучит нескромно, отчасти теоретик перевода, – я работаю больше полувека. Научную фантастику перевожу почти 20 лет, участвовала во многих сборниках «Мира». Привыкла уважать свою работу, ценить слово, вдумываться в каждую фразу. И привыкла в редакциях – в частности, в редакции НФ «Мира» – встречать уважение и понимание. За стиль перевода, за каждое слово и каждую запятую привыкла отвечать.

По возрасту и здоровью я не в силах приезжать в редакцию, но внимательнейшим образом читаю каждую корректуру, спорные места обсуждаю с редактором по телефону, помечаю на полях все соображения относительно правки.

Когда шла верстка «Разведки» Саймака (сб. «Кольцо вокруг Солнца» [89] ), у меня возникли кое-какие стилистические разногласия с А.Г.Белевцевой – мы обсуждали их по телефону, я (как всегда делаю) высказала свои соображения на полях верстки и в сопроводительной записке. Редактор заверила меня, что правку мою приняла и внесла в рабочий экземпляр. Но вот книжка вышла – и оказывается, правка внесена далеко не вся, появились какие-то не мои слова и обороты. И это явно не вина типографии.

89

М.: Мир, 1982.

Мне не все равно, поднялся герой с места медленно или лениво, безвыходное рабство или безысходное, страшно ему стало или страшновато. Не все равно, что в одной и той же строке своего перевода я вдруг читаю вырезки и врезался (с.298) – у меня в рукописи было «стержень вонзился в пол», и если даже «врезался» – типографская ошибка, я ее в верстке исправила – почему же в готовой книге, где уже ничего исправить нельзя, опять оказалось «врезался»?

Очень жаль, если такие «мелочи» кажутся редактору не стоящими внимания, а волнение переводчика по этому поводу – блажью. Но существует не только такое понятие, как уважение к переводчику, есть еще, в конце концов, закон об авторском праве – и там сказано, что без ведома и согласия автора (в данном случае – переводчика, т.е. автора переводного текста) издательство не имеет права менять текст. Ведь речь не об идейных, политических ошибках или ошибках против грамотности, речь о стиле перевода, о разнице вкусов – почему же мне навязывают чужой стиль и чужой вкус, за моей спиной меняют интонацию, переставляют, вставляют, выбрасывают слова, одновременно уверяя по телефону, что все сделано только как у меня и по моей воле? [90]

90

Письмо не окончено и не датировано; карандашная пометка Норы Галь: «Не отослала, наск<олько> помню, а зря!»

6. Издательство «Беларусь», редактору Л.Ситникову

Уважаемый Леонид Леонидович!

Посылаю Вам, как уговорились, выправленный экземпляр 2-томника («Правда», 1980) [91] . К моему немалому удивлению и огорчению, пришлось править больше, чем я предполагала, т.к. по вине типографии оказалась не внесена часть поправок, сделанных в верстке, и обнаружились кое-какие мелкие огрехи и опечатки.

Очень прошу внести в расклейку всю правку, если сочтете, что ее слишком много, – возьмите с меня штраф или вычтите из гонорара. Ведь для интонации, для смысловых и эмоциональных оттенков (даже у такого плохого стилиста, как Драйзер [92] ) имеет значение каждая мелочь – переставить два слова, убрать лишнее местоимение, заменить запятой лишнее «и». Уж не говорю о поправках более существенных – таких, правда, совсем мало, но они совершенно необходимы.

91

Романа Т.Драйзера «Американская трагедия».

92

Отношение Норы Галь к произведениям Драйзера прослеживается по многим письмам (так, в письме С.Флорину, ноябрь 1983 г.: «Драйзер часто путал и забывал подробности. Мне пришлось, например, исправить одно место, когда он перепутал, в шляпе был Клайд или в кепке, из-за этого рушились важные доказательства в суде!»). Тем показательнее, насколько ответственно Нора Галь относилась к работе над этими не симпатичными ей текстами.

В крайнем случае, если на странице не одна поправка, можно кое-где не вносить перестановку двух слов, хотя и это, повторяю, будет в ущерб интонации. Именно такую правку, к сожалению, в большинстве случаев не выполнили в нескольких предыдущих изданиях – и это очень грустно, поэтому я и не могу дать Вам более чистый текст.

И еще большая просьба: когда минет надобность в этом моем выправленном экземпляре, верните его мне! Иначе мне при новых переизданиях (а их, видно, не избежать, так высоко ценят в Комиздате эту трагедию) придется повторять всю проделанную сейчас долгую и, признаться, довольно нудную работу по всем 50 листам.