Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография.
Шрифт:
Простите за нескромность. И всего Вам самого хорошего!
Ваша Н.Галь.
26/V-76.
7. Дмитрию Кузьмину [129]
Митюшка!
Делаю перерыв в работе, чтобы написать тебе это письмишко. Вот что я сейчас слышала по радио.
Начиная с 30-х гг. ХХ века астрономы обнаружили уже штук 20 астероидов, которые частично обращаются внутри земной орбиты (их орбита, очевидно, сильно вытянута и скорость очень велика). Недавно открыт новый такой астероид, каменная глыба около километра в поперечнике, назвали его «Хелли». Сейчас он уже удаляется от Земли и вернется через 20 лет, в 1996 году. Возникла идея тогда высадить на этом астероиде (надо думать, не надолго, а все же!) космонавта, который, думаю, может узнать таким образом немало интересного. Представляешь, вдруг это осколок планеты с другого края Галактики со следами какой-нибудь цивилизации? Это, конечно, мыслишка фантастическая и вовсе не научная, но все равно, по-моему, поглядеть на астероид интересно, даже если на нем и не окажется, допустим, саркофага с инопланетным фараоном.
129
Переводчик М.Ф.Лорие.
Так вот, чем бы ты в будущем ни занялся, станешь инженером, географом или кем-нибудь
Поинтересуйся, ладно?
Твоя бабушка Норушка
7 сент. 76.
8. Константину Рудницкому [130]
Дорогой Костя!
Вашего «Мейерхольда» прочла взахлеб, забросив все свои дела. Сразу кинулась звонить Вам, чтобы поблагодарить, – так здорово, умно, интересно! И – великая редкость! – такой живой, отличный язык, а я ведь по этой части зловредная старая придира. Истинное наслаждение получила, хотелось тут же об этом сказать. Но уже 3-й день к телефону ни утром, ни вечером никто не подходит, наверно, Вы с Танечкой [131] в отъезде. Вот и пишу, чтобы Вы, возвратясь, застали записку.
130
2-е издание «Слова живого и мертвого» (М., 1975).
131
Кузьмин Д.В. (р.1968) – внук Норы Галь, впоследствии литератор и литературный деятель. Несколько переводов с английского и французского языков напечатал под псевдонимом Дмитрий Галь.
Еще раз – огромное спасибо.
Нора
30/X-81.
По вредности характера все-таки прибавлю: когда будет переиздание (от души надеюсь и желаю!), уберите десяток сухих «ситуаций» и полдюжины «фактов» – и тогда, ей-богу, даже мне уж вовсе не к чему будет прицепиться по части языка и стиля.
Простите за почерк, совсем разболелась больная рука.
Обнимаю Вас и Танечку.
Н.
9. Суламифи Митиной [132]
Получила Вашу открытку, Мифа, спасибо за память и внимание. Очень жалею, что нет у меня англ<ийского> текста, книжку, выпущенную «Прогрессом» [133] , надо было добыть, но вовремя не знала, а сейчас некого просить. А по существу, думаю, ничего менять не надо: насколько помню, у Сэл<инджера> все-таки именно эти самые зори [134] , а что их не бывает на кораблях – так ведь все адмиральство Бу-Бу условно, рассчитано на 4-х-летнего («Проверка стермафоров»!). – Наверно, Вам будет любопытно вот что: Арх<ангель>ская [135] оч<ень> дотошно прочла оба мои рассказа с подлинником – и столько начеркала карандашом, что я сперва ахнула. А оказалось, оч<ень> много верного и дельного в ее замечаниях. Варианты ее я принимала редко, но почти везде, где она споткнулась, править было надо. У нее есть глаз и чутье, это раз. Ну, а второе – переводила-то я 21 год назад, за время пути собачка могла подрасти! – То, чего я не поняла или не заметила тогда и 20 лет не пересматривала, сейчас изрядно перелопатила именно благодаря стороннему, как ни говорите, тоже за десятки лет наметанному взгляду – и от души ее поблагодарила. Такие вот дела. – Лежу больная, пишу наспех, не взыщите. Будьте здоровы, всего Вам доброго.
132
Митина Суламифь Оскаровна – переводчик. Письмо связано с изданием произведений Дж.Д.Сэлинджера в «Библиотеке литературы США» (Сэлинджер Дж. Повести и рассказы. Воннегут К. Колыбель для кошки. Бойня номер пять: Романы. – М.: Радуга, 1983) – в т.ч. двух рассказов в переводе Норы Галь и двух в переводе Митиной.
133
Salinger J.D. Nine stories; Franny and Zooey... – M.: Progress Publishers, 1982.
134
Речь идет о рассказе «В лодке», где есть фраза: «Бу-Бу протрубила сигнал – то ли утреннюю зорю, то ли вечернюю» (с.344). Митина указала Норе Галь, что «на кораблях не трубят утреннюю и вечернюю зорю, что это термин сухопутный» (открытка от 28.VI.82).
135
Архангельская Ирина Павловна, редактор сборника в издательстве «Радуга».
Н.Галь
30/VI-82.
10. Екатерине Еланской
Дорогая Екатерина Ильинична!
Хоть я в первые годы постановки в театре им. Станиславского и подарила артистам более позднее, исправленное издание «Маленького принца», даже в новой труппе заучен, к моему большому огорчению, самый ранний текст – 1960 года, – да притом с некоторыми ошибками, наверно, так перепечатали для каждого.
Очень прошу, мб, теперь молодые актеры запомнят:
Удав проглатывает свою жертву целиком, не жуя ... и спит полгода, пока не переварит пищу (еще В.Бочкарев произносил эту несчастную пищу дважды, что совсем ни к чему!)
В рассказе об открытии астероида и турецком астрономе – не турецкий султан, а правитель Турции! (Кемаль Ататюрк не был султаном, в 1959 году я не знала, что эта история с европейским платьем подлинная!)
В тексте по гл.7 четырежды: летчик исправляет в самолете не болт, а гайку, заело гайку! [136]
136
Эту поправку впоследствии Нора Галь взяла обратно. Толчком к тому послужило письмо Л.Я.Шварца (театрального режиссера из Ленинграда, автора постановки по «Маленькому принцу»): «Замена „болта“ на „гайку“ – чем она вызвана? <...> Эмоционально – для меня и Актера лучше „болт“: мы оба шоферы (а я еще и танкист по военной
специальности), и хорошо знаем, насколько труднее отвернуть болт, чем гайку» (24.05.1987). В своем ответе Нора Галь пишет: «Прежде всего благодарю Вас за одну поправку. В первых изданиях сказки было правильно и точно переведено французское слово: заело болт. А потом один из редакторов-мужчин, считая меня не слишком технически грамотной, убедил исправить болт на гайку и я, увы, послушалась» (28.05.1987).В гл.21 (разговор с Лисом о том, что значит приручать) – не была, а есть одна роза (она и теперь есть, он хочет к ней вернуться, ее защищать).
Может быть, не слишком трудно это «переучить» и убрать ошибки? Хорошо бы!
4/VI-84.
11. Нине Исаченко [137]
Дорогая Нина!
Насколько я знаю, кроме отрывка, кот<орый> я перевела для книги «Планета людей» издания 1970 (Мол.гвардия), из книги Элен Фроман, изданной под псевдонимом Пьер Шеврие, на русском яз<ыке> ничего больше не появлялось. Французской книги у меня нет, времени прошло много, но, если помните, отрывок – не самый интересный среди воспоминаний, включенных в тот мой сборник. И это не случайно.
137
Нина Исаченко – театральный режиссер из Риги, автор постановки «... одно лишь сердце», посвященной Сент-Экзюпери. Нора Галь пишет о ее работе (письмо Н.И.Яценко, 19.05.1985): «Диплом она защитила отлично – по справедливости: работа действительно очень интересная и толковая. /.../ Она привезла мне машинопись всего текста постановки, показала кое-какие снимки, подробно рассказала об актерах и участниках-детях, о музыке, особенностях постановки, даже о костюмах. Ей 28 (на вид от силы 20), поглядеть – соломинкой перешибешь, но она не только серьезно 3 года думала над этим своеобразным спектаклем и много читала (я с ней переписывалась, кое-что посылала) – у нее оказалась еще и бешеная энергия: свела воедино совсем разных людей, в том числе зрелых, опытных артистов, убедила в своей трактовке, добыла фантастически редкий сегодня „реквизит“ для большей правдивости. Думаю, тут Сент-Эксу повезло больше, чем в традиционно поставленной пьесе Малюгина. При моей непомерной сейчас занятости я продержала девочку у себя больше пяти часов /.../ – и не жалею об этом. То, что она сделала, безусловно, очень интересно, своеобразно, далеко от стандарта». 3 декабря 1985 г. спектакль Н.Исаченко был показан в Москве, в Центральном Доме Работников Искусства; Нора Галь выступила перед началом. Об этом – письмо к Н.И.Яценко от 18.12.1985: «Вечер в ЦДРИ был очень интересен, на этом сошлись пятеро моих друзей – люди разных профессий (не только литераторы), разных характеров и даже возраста (от 18 до 64!). Сначала я, признаться, волновалась – Нина буквально заставила меня выступать, а я начисто не умею и не люблю говорить на людях, и студентам-то преподавала в 44/45 гг. только полтора года. После меня прекрасно выступил М.Л.Галлай, а потом – С.Д.Агавельян из эскадрильи „Нормандия-Неман“ (не пилот, а нач<альник> технич<еской> службы – так, по-моему, и оттуда же были еще две женщины). Говорили кратко, но по делу, лучше всех Галлай, с ним мы выступали еще в сентябре 1974 на вечере памяти С/Э в Биб<лиоте>ке иностр<анной> литературы, Вы, наверно, его знаете лучше меня, хотя и нас с ним связали не частые, но добрые отношения: в войну он летал с братом моего лучшего друга, писательницы Фриды Вигдоровой, к<ото>рый, кстати, был моим консультантом по авиации в „Планете людей“. Сама постановка очень интересна, добра и умна. /.../ Главная актриса (Е.Н.Солдатова, артистка рижского Театра русской драмы, – Сост.) великолепна – выучка студии МХАТ плюс чутье и такт и опыт больше 20 лет. Было это в небольшом зале – „Каминной“, зрителей 60-70, приняли очень тепло. /.../ Надеюсь, эта постановка будет жить и дальше. Она создает очень подлинный человеческий облик С/Э, тепло и правдиво освещенный с разных сторон судьбы и характера».
Должна Вас огорчить: замысел Ваш решительно не по душе ни мне, ни моей дочери и Р.Е.Облонской, которые ведь тоже достаточно знают Сент-Экса и о нем. Боюсь, Вас повлекло примерно в сторону «Милого лжеца» [138] , но ведь тут совсем другой случай! Дуэт «С/Э и Элен», вообще С/Э и женщина – это самое обедненное, самое скудное, что можно сказать и чем показать этого человека.
Сент-Экс – деятель и мыслитель, летчик, исследователь, сказочник, философ и – с большой буквы – Друг. Перечитайте ту зеленую молодогвардейскую книжку /.../. Там страшно мало поместили из того даже, что я перевела, а прочитала я тогда в сотни раз больше. Но и в напечатанной малости насколько богаче, разносторонней воспоминания друзей и соратников, чем все, что можно сказать об Элен. Да, она тоже была прежде всего другом С/Э, если угодно, душеприказчицей – больше, чем Консуэло [139] . Но не сравнить ее роли в его жизни с ролью друзей – многих, ибо он был человек для многих и среди многих. /.../
138
Известная пьеса Д.Килти, построенная в форме переписки Бернарда Шоу с его возлюбленной.
139
Жена Сент-Экзюпери Консуэло Сунсин.
Конечно, любая постановка может «одеревенеть», как Вы очень точно выразились. И прекрасно, если Вы сумеете найти что-то новое, свежее. Может быть, даже выручит и какая-то другая исполнительница, хотя, думаю, совсем не в том суть, что Ваша – слишком «бытовая». С/Экс, при всей сказочности, и в том, что написал, и в том, как жил, очень земной, потому и человечен и всем нам близок. А в отношении к женщине и к любви – очень сдержан, не дай боже, если Вас сбили с толку пошлости, включенные переводчиком Велле в книгу Мижо (ЖЗЛ): у самого Мижо многого нет, Велле его «обогатил» черт знает чем, мещанской болтовней Ксении Куприной. Но и этакая романтика в духе Ленского тут ни к чему. Нет, я не подозреваю Вас в смертных грехах, Ниночка, не серчайте, но я и у французов встречала иногда «закидоны» в отношении к С/Эксу, я ведь перечитала много всего, и крайности, искажающие простой, добрый и тем более великий облик удивительного этого человека, меня злили. А ему присуща была та неслыханная простота, о которой писал Пастернак – сам бесконечно, неслыханно простой в своей глубине, многогранности и ненадуманной сложности.
Многовато и многословно пишу – поздний вечер, устала, много и трудно работаю все время. Очень надеюсь, что Вы все-таки поймете и не отмахнетесь, хотя и порядком разочарует Вас это письмо. А за поздравления и добрые пожелания мне и моим – спасибо. Праздновать я ничего не праздную [140] , не успеваю и не привыкла, все красные дни календаря у меня – рабочие. /.../
Будьте здоровы и благополучны, пишите.
8/III-87.
140
Письмо Н.Исаченко пришло накануне 75-летия Норы Галь.