Норковая Шуба

Да, я была не совсем права! Я выглядела некрасиво. Мои глаза смотрели не туда, куда нужно. Мои уши слушали не то, что достойно слушать. Меня оправдывало только одно: мой язык был на замочке, и своими мерзкими подозреньями я никогда ни с кем не делилась. В этом меня и обвинила разгневанная Люся Натыкач.

– Спасибо вам огромное! – она мне позвонила. – А я-то думала, что мы друзья!

– Что случилось? – я, правда, не знала.

– Какую свинью вы мне подложили!

– Какую?

– А ты не знаешь! – она взвизгнула по старой традиции. – Ваша любимая секретарша работает у Васи! Вот и верь после этого людям…

Да, вероятно, из-за этой секретарши я и стала такой противной и подозрительной. Мне сразу показалось, что эта милая девушка со звездными амбициями и скромными способностями залетела в наш грубый колхозный бизнес не для того, чтобы принимать звонки от фермеров.

В конце лета наша любимая секретарша написала заявление об уходе и, соответственно, ушла. «В Париж, – она сказала, – на кастинг». Поэтому все удивились так же, как и Люся Натыкач, когда она появилась в офисе у Васи.

Обнаружилось это случайно. Люся положила младенца в детскую сумку, швырнула на заднее сиденье и прикатила с инспекцией в свой собственный офис. Как только она увидела зеленые линзы, красные ногти и платье медсестры, к ней сразу вернулась деловая хватка.

– Не-е-ет, нет, нет, – она погрозила мужу пальцем. – Такой вариант меня не устраивает.

Люся протопала в свой прежний кабинет, уселась в директорское кресло и вызвала новую сотрудницу на собеседование.

– Так, красавица моя… – сказала ей Люся, – собирай свою косметичку, и чтобы через пять минут тебя здесь не было.

Вася за новую сотрудницу не заступался, с женой не спорил, приказ об увольнении подписал. Это было очень подозрительно, но я старалась об этом не думать. Да, на моей памяти мальчики, которые уступали своих солдатиков без боя, отнюдь не спешили сдаваться…

Но какое мне дело? Какое мне дело до чужих игрушек? Все это мелко, мелко и противно. Я решила поставить точку во всех своих подозрениях, тем более что никакого намека на банкротство не было ни в белых туфлях, ни в тортах и даже в секси-секретарше. «Все! – я себе сказала. – Хватит как старая курва перемывать людям кости!» Вяла косу – пошла косить.

Но Люся дозвонилась. Искала меня по всем номерам. Звонила, чтобы пригласить на день рожденья сына. Ребеночку исполнился один год.

– Связь плохая! – я пыталась спастись. – Ничего не слышу! Люся! Я в поле! У меня сенокос!

– Не-е-ет, нет, нет! – надавила она. – Отказы не принимаются! Всех жду, иначе будет международный скандал!

Праздник устроили дома, в новой просторной квартире. Народу собралось немного, человек пятнадцать, поставщики-клиенты. Годовалый ребенок спокойно сидел в детском кресле, глаза у него были директорские. Вася попросил, чтобы гости обращались к наследнику напрямую, и все по очереди вставали с речами. «Дорогой малыш! Мы желаем тебе вырасти таким же умным и красивым, как твой папа…»

Васе было очень приятно, серьезность церемониала его не смущала, он слушал внимательно все здравицы, только иногда выходил в холл, чтобы ответить на звонки и смс, которые постоянно звякали у него в кармане.

Люся в этот вечер была немного не похожа на себя. Это была домашняя Люся, не офисная. Она колготилась у стола и на бегу подшучивала:

– Смольный, Вася! У тебя сегодня Смольный!

Подарки складывали в детскую. Дизайнер оформил комнату диснеевскими тачками. Она была похожа на магазин игрушек, там было очень много самых разных машинок. И одна совсем шикарная, большая, с радиоуправлением, в которой ребеночек может ездить как в настоящем автомобиле. Вася любил поиграть в машинки и с удовольствием покупал их своему малышу. Когда все гости отстрелялись, он исполнил партию отца.

Вася попросил всех спуститься во двор. Там на парковке стоял подарок, укрытый белым чехлом и перевязанный красным бантом. Вася дернул ленточку – и все похлопали, а один красноморденький родственник даже грохнулся для смеха на асфальт. Это была новая машина для малыша и его мамы. На заднем сиденье стояло детское кресло, Вася посадил туда ребеночка, мама села за руль. Соседки, которые гуляли в это время с колясками, подошли выражать свое восхищенье.

Эти соседки ставили Васю в пример своим мужьям. Все мозги простучали: «Посмотри на Васю, посмотри на Васю…» Никто из мужчин не выходил на площадку со своим детенышем, после работы все падали на диваны, и только Вася каждый вечер гулял с коляской. И, кстати, это никому не показалось подозрительным. Никому, кроме меня.

Гулять с коляской скучно, это я знаю точно. Да-да, я слышала, в Европе, в Турции и в Греции, в Израиле, в Америке и в Аргентине мужчины с колясками на улицах не редкость. Но только не в России! У нас такие номера не прокатят. На моей памяти все молодые отцы старались избегать однообразного блуждания вокруг песочницы, они вообще отказывались делать то, что им не хочется. Если мужчина соглашался на компромисс, оставалось только догадываться, почему он это делает.

Но нет! Я ни в коем случае не хотела браться за старое. В конце концов, Васе исполнилось сорок, он так долго ждал малыша… Я откинула свои жалкие подозрения и пошла веселиться в холл вместе со всеми гостями. Люся включила музыку, и мы попрыгали немножко как на свадьбе, протряслись:

Гоп-гоп-гоп, чина гоп! А мы танцуем.

Гоп-гоп-гоп, чина гоп! А мы спеваем…

Из холла гости переместились в кухню, чтобы ребеночек мог спокойно уснуть. Белый кожаный диван, очень удобный, стоял уголком, и все дамы сразу закудахтали, запрыгали, оценивая мягкость, и засюсюкали:

– Ой, какой у вас чудесный диванчик!

И пока мы на этом диване допивали и курили, Люся с Васей перемыли всю посуду. Система была отработана: Люся моет, Вася протирает. Насухо, полотенчико скрипит.

Да-да-да! Помню, помню, я не хотела ни в коем случае снова пачкать себя подозрениями, но как только увидела Васю со стопкой чистых тарелок, черная мысль мелькнула: «За каждую, за каждую тарелку отомстит».

Вася присел, и за тортиком, за чашкой чая начал рассказывать, какие чудесные места есть у нас неподалеку на лиманах, и как там отлично ловится щука. Он хотел показать размер лиманской щуки и сделал широкий жест рукой. В руке у него была чашка, и он немножко расплескал себе на брюки. Люся кинула мужу салфетку.

– Пролил! – она запрыгала. – Пятно теперь останется! Лиманы! Щука! Как маленький облился!

Вася встал, промокнул свои штаны и почему-то очень сильно покраснел, расстроился не в меру из-за этого несчастного пятна.

– Да что ты там пролил-то? – успокаивали гости. – Сиди! Пятно какое-то… Не будет у тебя никакого пятна, усядься.

– Переоденься, Вася! – Люся вынесла ему новые штаны.

– Я в этих посижу, – он растирал пятно салфеткой, – я промокну…

– Снимай! Что ты будешь сидеть в мокрых штанах?