Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов

Когда же я закончила примерно получасовое вникание в новейшие события мировой общественной жизни и кротко выглянула из-за раздвижных стеклянных дверей, нужная черная машина уже ждала. К немалому моему разочарованию шофером оказался незнакомый застенчивый паренек, а вовсе не умудренный разнообразным жизненным опытом старый посольский «волк» Владлен Давыдович.

Ни слова не сказав, парнишка вышел из автомобиля мне навстречу, вежливо открыл дверцу и почтительным жестом, как какому-нибудь чрезвычайному и полномочному лицу, предложил садиться на заднее сиденье. Я молчаливо села, и «Мерседес» сразу тронулся с места. Мне в моем растерзанном состоянии и нынешнем блаженном отупении разговаривать с посторонними людьми не больно-то хотелось; посольскому пареньку, скорее всего, неразговорчивому от природы, похоже тоже. Так и промолчали всю дорогу до лесной хитты некоего Колиного друга.

Я не осознавала, в каком именно направлении мы движемся, но за стеклом великое безмолвие и абсолютное, прямо божественное спокойствие скоро стали неотъемлемой частью лаконичного зимнего пейзажа. Если сравнивать со вчерашним днем и особенно промозглым вечером, то погода значительно улучшилась и продолжала улучшаться прямо на глазах. Веселенькие синеокие окошечки на небе множились и увеличивались; скромное зимнее солнышко отчаянно пыталось пробить светом серо-голубые тучи. Когда же большой сосновый дом замаячил за заснеженными пушистыми елями, туман рассеялся окончательно и торжественная космическая тишина пригласила меня в свои могучие лесные объятия. В душе, как в готическом соборе, невольно зазвучали высокие чистые хоралы. Под эту безмолвную, свободную от земных оков музыку я прошла через колоннаду геометрически четких стволов, держащих, казалось, на себе весь вес небесной полусферы, и чуть робко вступила на порог чьей-то очень богатой дачи.

На первом этаже центром интерьера являлся большой камин из белого камня, а далекую заднюю стену заменяло панорамное стекло, за которым хрустальные во льду деревья являлись абсолютно логическим продолжением как бы уводящей в бесконечность залы. В обитой деревом красноватого оттенка прихожей висело прямо королевское зеркало в красивой золоченой раме. По неисправимой привычке я первым же делом в него заглянула и увидела в зазеркалье бледное, худощавое и озабоченное лицо интеллигентной молодой женщины в пушистой беленькой шубейке. Несмотря на очевидную белизну и пушистость, глаза ее были несказанно печальны, как если бы она недавно лишилась любимого брата, губы плотно сжаты, и чертежными зигзагами из-под кокетливой белой шапочки вились по плечам беспокойные локоны.

«Хорошо бы сейчас чуточку выпить! А то прямо снегурочка в конце сезона таяния снегов. Николай-то где?»

Подумала и сразу же спросила вслух задумчивого юношу, неподвижно стоящего в двух шагах от меня:

– А когда Николай Иванович приедет?

– Вот вас доставил и сейчас поеду за ним. Вы тут пока располагайтесь.

Резко вздрогнул, видно, замечтавшийся молодой человек, опустил на пол мою сумку и вышел вон на свежий воздух с заметным облегчением. Надо же, какие реликтовые скромники еще встречаются в наше сумасшедшее время!

В необычайной тишине, совсем одна я стояла посреди гостиной чужого просторного дома. Меня окружал достаточно типичный интерьер роскошной норвежской избы с лосино-оленьими рогатыми мордами по стенам, там же несколькими парами ружей; прибитыми к дверному косяку полуистлевшими лыжами древней, может быть, даже викингов, эпохи; огромным тканым гобеленом с изображением сурово-бородатой группы норвежских рыбаков за работой и несколькими полотнами меньших размеров. На картинах высились гордые скалы, зеленели прозрачные фьорды и летали могучие орлы. Традиционность сей обстановки под охотничью нарушала прямо дворцовая, широкая и сверкающая полировкой лестница с резными перилами, ведущая на верхние этажи, длинный волнообразный диван умопомрачительной белизны, стоящий примерно посредине главной стуи – гостиной, и стеклянный журнальный стол овальной формы на массивной гранитной подставке в виде лежащей обнаженной фигуры женщины – интересного сочетания стилей соцреализма с абстрактным футуризмом. Хороший дизайнер с серьезными намерениями тут явно потрудился. Мне в первый раз повезло увидеть в реальности модную в Норвегии архитектурную концепцию «изб-дворцов», и, признаться, понравилось, хотя раньше совершенно была уверена, что «неможно впрячь в одну упряжку коня и трепетную лань». Ах, если бы такой дом был моим! Да куда там; даже шалаша своего и то нет.

Закончив инспекционный обзор незнакомого жилища, я отыскала в затейливо плетенной корзине у камина прошлогодние номера «Playboy», пристроилась с ними на краешек модного дивана и принялась со смирением ожидать дальнейших виражей иногда любящей крепко пошутить судьбы.

Совсем скоро в коридоре послышалась живая веселая суета, и в гостиной возник румяный с морозца, как обычно, сверкающий благодушием и искрящийся отличным настроением Николай. Он втащил вместительную сумку, наполненную всевозможнейшими деликатесами.

– Влюбленным помоги, о Боже!Как помогаешь жить слепцам,Успокоенье дай сердцам,Прозренье же – как можно позже!Позволь почувствовать всей кожейИм теплоту Твоей любви.Всех грешных нас благословиИ помоги влюбленным, Боже!Никто Тобой не будет брошенНа произвол судьбы из нас.Услышь мой вопиющий глас:Влюбленным помоги, о Боже! —

вместо приветствия с редкой пылкостью продекламировал он. Затем со словами: «Привет, моя красавица! Сейчас же обратно к тебе, только продукты выложу и приготовлю нам чего-нибудь на предмет перекусить», – он удалился в кухню. Вместительная кухня здесь занимала полуотсек в левом, примыкающем к прихожей углу, так что я имела превосходную возможность увидеть Колины хозяйственные активности. Ловко управившись с разнообразной хозяйской утварью, этот блестящий специалист на все руки вернулся с подносом и галантно поставил передо мной конфеты, фрукты, коньяки и водку.

– Так, этим сможем закусить, пока там готовится баранина в апельсиново-чесночном соусе и баклажаны с чесноком – мои фирменные блюда. Начать предлагаю с коньячка, так разыграем аппетит. Ты что любишь больше – «Камю» или «Мартель»?

– Коленька, если совсем честно, то в коньяках я смыслю не больше, чем поросенок в марокканских апельсинах, но постараюсь изобразить тонкого ценителя. Так что реши сам, хотя не ты ли когда-то говорил, что эти напитки с их специфическим набором вкусовых качеств предназначены чисто мужским языкам…

– Именно, как и губки прекрасных дам! Ладно, начнем с «Мартеля», потом смешаю нам водочки с томатным соком, сам посолю, поперчу и специй добавлю в нужных пропорциях. Там главное – правильно угадать с лимонным соком. Ну что, за встречу?!

– За встречу, Коля.

С глухим стуком встретились в воздухе наши массивные, как доисторические мастодонты, фужеры толстого стекла.

– Ну у тебя и характер, Ника, если сказать честно!

– Что, Коленька, плохой?

– Да нет, да нет – что ты! Наверное, даже наоборот; не мне судить и не в этом дело. Просто он у тебя есть, а обычно женщины состоят лишь из капризов, претензий, неисполнимых желаний и чудовищных ожиданий.

– Говори, да говори погромче: жить не могу без комплиментов! Обожаю!

– Хочу следующий тост предложить за твой характер и за его хозяйку! Виват! Ах да, ты же просила водочки. Принести?

По-королевски величественным кивком головы я разрешила принести водочки, надкусила румяное яблочко и, пока кавалер еще не успел удалиться из комнаты, кокетливо облизнулась и кинула в ротик свою любимую конфетку с ликером. Вот надо же, как природа устроила – в такой «луже» женщина, а глазки строить продолжает и еще какие глазки…

Николай появился из кухни, неся два высоких стакана «кровавой Мэри» собственного изготовления и распевно декламируя свои любимейшие поэтические строчки:

– Стакан на опохмелкуМы пьем, не загордясь;Потом лицом – в тарелку,Но все же ведь – не в грязь!Пусть жизнь идет корявоИ бьет не в бровь, а в глаз,Зато ведь на халявуОна нам всем далась.

Не грусти, чудесная моя Вероника. Еще все у тебя устроится, ведь ты дивно какая красивая!