Ноша избранности

– Пока всё понятно.

– Да, Мастер. Теперь это предсказание стало почти ясным. Путь обратно есть. Это радует. Читай же.

"Нельзя служить свету и тьме. В их противостоянии - движение. Два знака, подобные человеку. Знак взлёта горяч и кровав. Знак падения ужасен, как тьма отчаяния. И не будет мира между ними, ибо делят они одно - душу. Но нет невозможного, есть непосильное и соединивший несоединимое овладеет всем."

– Это плохо, - вздохнула многоликая женщина.

– Согласен. Если Стриженная или кто-то из её предков прикоснулись к силе Красной Пентаграммы, то Чёрный маг может попытаться через девицу овладеть этой силой и соединить несоединимое.

– Да, пока эти пентаграммы противостоят друг-другу, Мир существует. Но если Чёрная возьмёт верх...

– Почему именно Чёрная? Разве меньше случится бед, если верх возьмёт Красная?

– Она и так наверху. Тот, кто стремиться ввысь, - редко смотрит под ноги. В этом его сила. В этом и слабость. Плохо дело. Я знаю тот мир. Сила Красной пентаграммы там открыта для многих. Особенно для молодых.

– То есть такие, как Стриженная, там не редкость?

– Да, девочка попала в чужую игру. Прочти последнюю скрижаль. Можно даже последнюю строку.

"Придёт одна и погибнет."

– Придёт одна и погибнет, - повторила Многоликая.

– Для Стриженной хуже некуда.

– Не знаю, не знаю... Скажи, Мастер, а Стриженная пришла к тебе одна?

– Что ты хочешь сказать?

– Не сказать. Только услышать твой ответ: Стриженная одна вошла в твою лавку? Или...

– Или?
– пелена стала совсем прозрачной, а мужчина расхохотался.
– Ох, и хитра же ты, ведьма! Сама законы пишешь, сама же их и обходишь.

– Но не нарушаю.

– Кто спорит! Не одна она пришла. Шёл за ней воин. Я бы и не вспомнил о нём, если бы не ты.

– И, как всегда, напрасно.

– Смейся, смейся. Таким ошибкам можно только радоваться. Или я ничего не смыслю в людях, или этот юноша пойдёт за ней даже за грань нашего мира. Я ещё удивился: как он смог войти в эту дверь?

– У него был проводник.

– Да, да, очередная твоя уловка: случайный человек в эту дверь не войдёт, а за проводником - может. "Пойдёт одна и погибнет?" А если пойдёт не одна? Кто погибнет тогда?

– Пока пророчество молчит об этом.

– Пока молчит? Что ты этим хочешь сказать?

– Прошу тебя, Мастер, посмотреть ещё одну скрижаль. И только. Пред-пред последнюю сшивку. Да, это она. Раскрой её ближе к концу. Ещё две страницы. Так. Читай.

– Опять твои уловки? Опять хитришь?

– Могу же я что-то забыть? А повторения освежают разум. Не так ли, мастер?

Гневный взгляд мужчины погас. "На золоте нет вины, - прочёл он, узнавая и не узнавая текст, - Но лежит на нём проклятие. Кто бы не сотворил зло, вина ляжет на мягкий металл, ибо он слишком чист и желанен всем. Не всё можно купить за золото, но всё можно продать. Есть покупатель - найдётся и продавец..."

– Что за бред! - возмутился человек.
– Здесь всё шиворот на выворот! Погоди, старая, - он вдруг осёкся.
– Прежде этого не было!

– Не кричи. Когда-то не было, а теперь - есть.

– Но так не честно.

– Если бы в этом была беда.

– А в чём?

– Очень плохое предсказание. Очень!
– женщина сжалась, сгорбилась, старея на глазах, не прощаясь, вышла из лавки, продолжая бормотать на ходу.
– Очень! Очень плохое. Как его обойти? И надо ли его обходить?

"Ушла, Гнилая, - человек стёр пот со лба.
– Значит, сегодня не по мою душу являлась. Неужели её действительно то предсказание беспокоит? Ох, не стала бы она по пустякам волноваться. Не к добру это. Что он ещё затеял, этот позор моей жизни, пятно на моей чести? Вот ведь, выучил способного паренька на свою голову. Тогда - чернильницу украл, теперь - мир ему подавай! Никак не меньше. Ну, жил бы себе в Чёрной горе, сосал бы души таких же как он честолюбцев - всё какая-то польза. И ведь сообразил, поганец, что с настоящим магом ему не совладать, а через девку стриженную можно к красному знаку присосаться. Там ведь силы немерено!

Погоди ка, погоди, Мастер. А ведь злишься ты от того, что ученик тебя превзошёл. Ты бы избранного искал, а он - через обычного человека ход нашёл. Так может и мне... Парень-то, что за Стриженной шёл - из братства наёмников и рубака, по всему, крепкий. Поднатаскать бы его, научить бы пяти-шести приёмам. А там - поглядим, что верх возьмёт: хитрая магия или честный металл. Я бы на металл в этой схватке поставил. Только где он сейчас, этот парень? Будь хоть знак на нём, хоть дар какой, хоть способность малая, а так ведь ни следа!

............................................................................

Алевтина догнала караван глубокой ночью. Ноги девушки не просто ныли, они во весь голос вопили об усталости. Ломило спину. Тина не знала: каким чудом она не бросила тюк с одеждой по дороге. Не иначе, пальцы свело так, что не было никакой возможности разжать их. Ужасная гонка. Пока спускаешься с очередного холма - кажется, что до каравана рукой подать. Но вот ты спустилась, а караван, перевалив через следующий холм, скрывается у тебя на глазах, из виду. Тебе же предстоит подъём. Хотелось есть. Этот козёл-Тадарик, выкинул её и даже куска хлеба на дорогу не дал. Просто ужас. И воды нет ни капли. Хорошо - жара спала. Алевтина глотала остывающий воздух ртом, как рыба - воду.

Два всадника сторожили пасущееся овечье стадо. Один из них заметил девушку и подъехал к ней:

– Кто?

– Я Тина, - ответила она, держась на ногах из последних сил.
– Я из Пристепья. Отстала от каравана.

– Кто, кто?

– Моё имя - Алевтина. Я - Землячка госпожи Анны.

– Я не знаю такой. И тебя тоже.

– Анну вы должны знать. Она - лекарка. Едет с воинами из Пристепья.

Охранник буквально раздевает её взглядом и Алевтину начинает пробирать дрожь. Закон остался в городе. В степи закона нет. К счастью, подъезжает ещё один конный охранник:

– Что случилось?

Собеседник Алевтины скучнеет, отвечает равнодушно:

– Да вот, баба хочет к каравану пристать. Говорит, что землячка какой-то Анны.

– Да, да!
– поспешно затараторила Алевтина.
– Я - землячка госпожи Анны. Она лекарка и едет с воинами из города.

– С Пристепья? С пехотинцами что ли?
– презрительно фыркает второй сторож.
– Есть у них бабы. Ладно, пошли к хозяину. Что он скажет, то и будет.

Караван спит. Люди, тягловая скотина - все устали после дневного перехода. Но в шатре, посреди стана горят светильники, звучит музыка. Обитатели шатра явно ведут ночной образ жизни.

Танцовщицы в пёстрых одеяниях, музыканты с составными флейтами, похожими на губные гармошки, захмелевшие купцы за, уставленной блюдами с угощением и засыпанной объедками, скатертью, слуги с кувшинами. И все они уставились на Алевтину. Кто с любопытством: кто такая? Кто с недоверием: что ей надо?

– Тина?
– наконец, с удивлением выдохнул один из купцов.
– Красотка Тина!

– Господин, - обратился воин к купцу, восседающему во главе пиршества, - эта женщина сказала, что хочет присоединиться к каравану.