Новая Физика Веры

Д. Бом утверждает, что наши мысли подобны образующимся в реке вихрям. Известный психиатр Дэвид Шайнберг (Институт психиатрии, Нью-Йорк) считает, что это отнюдь не метафора. По его мнению, в нашем сознании действительно образуются вихри мыслей (мнений, представлений), которые порой очень трудно изменить, ибо, как показали исследования, вихри могут быть удивительно устойчивыми. Например, Большое красное пятно на Юпитере – огромный газообразный вихрь шириной 25 тысяч миль – остается неизменным на протяжении вот уже 300 лет, с тех пор как его обнаружили астрономы.

Постоянство некоторых вихрей в нашем сознании часто тормозит наше умственное развитие. Особенно мощный вихрь может захватить власть над нашим поведением и противодействовать нашей способности воспринимать новые идеи и информацию, мешать положительным взаимодействиям с окружающим нас миром. Так, например, дети, которые еще не успели создать устойчивые вихри в своем сознании, легко и непринужденно взаимодействуют со всем окружением. Искрящаяся живость ребенка очень хорошо выражает саму суть развертывающейся природы сознания, в случае если ей не препятствуют.

Наличие «замороженных» вихрей в своем сознании можно обнаружить, если внимательно проанализировать свое поведение в беседе. Люди с устоявшимися идеями («замороженными» вихрями) постоянно доказывают свою правоту, отстаивая свое мнение, не прислушиваются и даже с негативом воспринимают новую информацию. Человек, у которого природа сознания открыта, больше заинтересован в том, чтобы исследовать взаимодействие в диалоге, а не бесконечно повторять свою статическую точку зрения.

Говоря о взаимодействии мысли человека с материей, академик А. П. Дубров подчеркивает:

Это взаимодействие с равным успехом выполняют и взрослые, и дети, так как важна лишь индивидуальная психофизическая способность и умение сознательно или бессознательно синхронизировать свое ментальное действие на основе единой мысленной цели, намерения или желания… Благодаря Сознанию и мысленному желанию человек способен создавать любые виды материи. В физике известны различные виды взаимодействия и превращения частиц, полей и энергий, но создание живого или косного вещества в результате мысленного действия является прерогативой только особого Сознания человека. Отличительной чертой такого сознания человека является также его уникальная и универсальная способность превращаться в любые известные в физике поля, частицы, энергии и принадлежать одновременно к микро-, макро– и мегафизическим системам (42).

Словом, действующей силой в нашем мире является Сознание, а его орудием – мысль. Если мы хотим, чтобы наша жизнь была более счастливой, нам нужно каждой своей мыслью создавать соответствующие намерения и отношения. Эта энергезирующая сила мозга способна творить или изменять что-либо. Но, как говорит Бом, «прежде чем вещи нaчнут от этого на самом деле меняться – от того, что мы станем думать иначе, – эта мысль должна глубоко внедриться в наши намерения, действия и так далее – во все наше существо» (7).

Глава 3 Человек и вселенная

Итак, мы стоим перед стеной, перед последним исследованием, которое нам осталось, перед последним путешествием, последним приключением, перед самим собой.

Сатпрем

Концепция Карла Прибрама

Поиски «хранилища памяти». Впервые имя молодого нейрохирурга Карла Прибрама стало широко известно в середине 1950-х годов в связи с тем, что он открыто выступил против популярного метода лечения психических заболеваний, разработанного в 1935 году португальским неврологом Э. Моницем. Этот метод назывался «предфронтальной лоботомией» и заключался в том, что через просверленные в черепе отверстия предфронтальная кора головного мозга хирургическим путем отделялась от остальной его части, в результате чего даже самые буйные пациенты становились послушными. К 1940 году этот метод стал настолько популярен среди медиков, что Мониц даже удостоился Нобелевской премии. В 1950-е годы популярность этого метода не снижалась, и, по сути, лоботомия стала таким же ходовым инструментом для искоренения инакомыслия, что и устроенная маккартистами «охота на ведьм». Например, известный в Соединенных Штатах приверженец этого метода хирург Уолтер Фримен открыто утверждал, что использование лоботомии способствует «превращению социальных уродов, шизофреников, гомосексуалистов и радикалов в добропорядочных американских граждан» (1).

Нужно было обладать огромным мужеством, чтобы выступить против метода, находящегося на пике популярности, и отказаться проводить лоботомию в своем отделении. Однако, в отличие от многих своих коллег, молодой Прибрам сразу почувствовал всю меру опасности хирургических манипуляций над мозгом человека. Стоит заметить, что и позже, работая в Йельском университете, Прибрам зачастую оставался в оппозиции к научному истеблишменту, а его радикальные взгляды едва не привели к его увольнению.

Одним из радикальных подходов явилось использование Прибрамом голографической модели применительно к исследованию мозга. В начале 1940-х годов ученый занимался исследованием памяти, в частности поиском ее местонахождения. В то время господствовало мнение, что хранилищем памяти является головной мозг. Считалось, что память запечатлена в определенных клетках мозга в виде неких «следов памяти» – энграм, которых никто из исследователей к тому времени обнаружить не сумел, но почему-то все верили, что скоро их обязательно обнаружат.

Вначале молодой нейрохирург Прибрам принимал на веру теорию энграм. Однако многочисленные эксперименты доказали ее неверность. В 1946 году Прибрам начал работать с выдающимся нейропсихологом Карлом Лэшли в Йеркешской лаборатории высших приматов в Ориндж-Парк, штат Флорида. Лэшли занимался тем, что обучал крыс выполнять серию поставленных задач, например выискивать наперегонки кратчайший путь в лабиринте. Затем он удалял различные участки мозга крыс и заново подвергал их испытанию. Его целью было локализовать и удалить тот участок мозга, в котором хранилась память о способности бежать по лабиринту. Обнаружить подобный участок мозга исследователям так и не удалось. Более того, даже при удалении значительной части мозга, когда моторика крыс была нарушена и они едва-едва ковыляли по лабиринту, их память оставалась нетронутой (1). Прибрам пришел к единственно правильному выводу: память не локализуется в отдельных участках мозга, а распределяется каким-то образом по всему мозгу как единое целое. Однако на то время никакого объяснения своему предположению он найти не мог.

В 1948 году Прибраму предложили должность в Йельском университете, где он продолжил научные поиски доказательств своей гипотезы. Все пациенты, у которых мозг был частично удален по медицинским показаниям, никогда не жаловались на потерю конкретной памяти. Удаление значительной части мозга может привести к тому, что память пациента станет расплывчатой, но никто еще не терял после операции избирательную, так называемую селективную память. Например, люди, получившие травму головы в автомобильных катастрофах, всегда помнили всех членов своей семьи или прочитанный ранее роман. Даже удаление височных долей, той области мозга, которую подвергли особенно пристальному изучению, не приводило к каким-либо провалам в памяти пациента. Эксперименты все больше и больше убеждали Прибрама в правильности своих предположений: память распределена в мозговой ткани, она не локализуется ни в каком участке мозга.

Современные ученые подтверждают выводы исследований Прибрама. Они утверждают: «Современными научными методами в коре головного мозга не обнаружены центры мышления и памяти, а также специфические структурообразования, регулирующие функции мышления и памяти; мышление и память не могут быть реализованы на пути распространения нервных импульсов по нейронным сетям головного мозга, поскольку скорость перемещения потенциала действия вдоль нервного волокна и время синаптической передачи не обеспечивают реально существующее быстродействие механизмов мышления и памяти. Такое быстродействие при переносе, запоминании и извлечении из памяти ничем не ограниченных объемов информации может осуществляться только на полевом уровне» (2).

Мозг как голограмма

Именно к такому выводу пришел и Прибрам, когда стал рассматривать мозг как голограмму. В середине 1960-х годов он прочел в журнале статью, в которой описывались первые опыты построения голограммы. Статья поразила его как гром среди ясного неба. Использование голографического принципа сулило решение той головоломки, над которой Прибрам бился много лет.

В результате знакомства с голографической теорией выяснилось, что она позволяет объяснить многие явления и факты в деятельности мозга, раскрывает множество нейрофизиологических загадок, над которыми безуспешно бились ученые того времени. Например, способность угадывать направление звука тем, кто слышит только на одно ухо, или, скажем, нашу способность моментально узнавать знакомое лицо по прошествии многих лет, даже если облик знакомого изменился «до неузнаваемости». Словом, известный нейрофизиолог, профессор Стэнфордского университета Карл Прибрам стал приверженцем голографической теории и именно на ее основе решил проблему «местонахождения» памяти, а также объяснил многие другие феноменальные явления, связанные с мозгом.