Новая история Колобка, или Как я добегалась

“Мой Елистратов со всем справится!” — мрачно подумала я, но поднялась со ступенек и пошла за Мирославом, анализируя и раскладывая на составные не слишком привычное ощущение — свою руку в чужой ладони.

Вернувшись, я первым делом окинула взглядом Максову гостинную, ища следы кровавых зверств — не нашла. Уф, слава богу!

Бронислав сворачивал тугим кольцом несостоявшийся кляп, Адка сидела на подлокотнике дивана над плененной девицей, Макс на диване — но с другого его краю.

Я пригляделась к пленнице — темные волосы вороньим гнездом, связанные руки поджаты к локтями к животу, запястьями к груди, и характерные прерывистые вздохи из середины этого сжавшегося комка.

Понятно, ревем-с. Как ломать волю человека, ничего плохого тебе не сделавшего — так это мы взрослые. А как отвечать за свои поступки — так сидим в слезах и соплях.

Гуманисты выглядели раздосадованными. По крайней мере, та, что помладше и девочка. Тот, что покрупнее и лысый, казался скорее задумчивым.

Предчувствуя, что ответ на мой вопрос меня не порадует, я всё же спросила с робкой надеждой:

— Что удалось узнать?

— Не так много, как хотелось бы, — признался Бронислав и уселся в кресло. — Нашу барышню зовут Ирина Борисовна Святина, по ее словам. Семнадцати лет отроду. Мои люди сейчас пробивают, что это за зверь такой. Будут результаты — поделюсь. Так вот, если она не врёт, а она вроде бы не врёт — то противоправные действия против Максима Михайловича Елистратова она совершала не по собственной инициативе, а по прямой указке своей старшей. Попытка похищения малолетних детей Колобковой Елены Владимировны тоже была выполнена по ее распоряжению.

Нет, не бог весть какие шокирующие откровения, так-то: вряд ли сопля, не достигшая возраста избирательного права, рассчитывала сама подмять источник. Логично, что она делала это для кого-то.

— Информация о том, что твои дети немножко нетипичны, просочилась из поликлиники. Кого-то заинтересовали анализы, которые вы делали, когда началась инициация. — Бронислав рассказывал всё это, не сводя глаз с Ирины нашей Борисовны.

Меня кольнуло чувство вины — черт, так и знала, что выйдут нам боком эти анализы!

— В принципе, нормальный человек ничего из обычных анализов не увидит, — продолжил Азор. — Барышня по этому поводу знает только то, что про детей её наставнице рассказал кто-то из товарок, подвизающихся в детской поликлинике, так что это только моё предположение. Я думаю, нашелся кто-то, сведущий в… тонкостях. Его заинтересовала клиническая картина, и он сделал пару необычных анализов. Зачем наставнице дети — она не знает, но догадаться не сложно. С Максимом Михайловичем — аналогично. Вызвала наставница, очертила задачу, после чего выдала снаряжение и нужные сведения, и вперед… Имя, описание или хотя бы какие-то приметы этой чудесной женщины установить не вышло.

Бронислав невесело сощурился, разглядывая забившуюся в угол девку.

— Зато удалось узнать, что современные наставницы не гнушаются ставить блоки своим ученицам. Причем, не считают нужным не то чтобы поинтересоваться мнением ученицы по этому поводу, а даже и постфактум о своих действиях известить… собственно именно из-за блока мы ничего больше от нашей птички залетной и не добьемся.

Ога, я поняла по вашим кислым щас, что это нетипичное решение, но хорошо бы разъяснения разъяснить! Для неофитов.

Я перевела взгляд с одной глубокомысленной физиономии на другую и решила, что Елистратов в качестве источника информации мне нравится больше.

— Это очень плохо сказывается на возможностях будущей ведьмы, Лен. — Оправдал мои ожидания Макс. — Все эти действия, совершаемые против воли или за спиной, подрывают уверенность в себе. А для ведьмы уверенность в себе — половина силы.

Я погоняла по черепной коробке эту мысль — что так, что эдак, выходило некрасиво.

— Хорошо, я поняла. О будущем своей подопечной таинственная старшая особо не думала. — Я вопросительно посмотрела на мужиков. — Ну, по сути, мы и так это знали — какая нормальная наставница отправит несовершеннолетнего на такое дело? Но проблемы воспитания ведьмами молодняка нас пока что не касаются, на мой взгляд — у нас своих полно. Что делать-то будем?

— Искать, — Бронислав покачал ногой. — Будем, дорогая моя Елена Владимировна, искать. К сожалению, домой вы с детьми пока что вернуться сможете — я не смогу гарантировать вам безопасность. Гостиница мне в свете последних новостей тоже не нравится — слишком много людей имеют доступ к номерам. В ближайшее время мы подберем дом в частном секторе. Поэтому…

— Поэтому, — перебил Макс, — Будет лучше если вы временно переберетесь в “Тишину”.

И поморщился когда на нем скрестились взгляды двух Азоров:

— Имейте в виду, я пускаю вас только ради безопасности детей!

Меня тут же озарило, что вот он, удачный момент, технично сдать назад и не выглядеть при этом дура-дурой.

— Так уж и быть, — встряла я, всем видом давая понять, что наступаю на горло собственной песне, и какой песне! — Позвоню сейчас Виталику. Может, найдутся ваши машины… Но я делаю это только ради безопасности детей!

Адка отвернулась, закусив губу, Макс стоял с максимально серьезным лицом.

Мирослав поклонился, прижав руку к сердцу:

— Спасибо вам, елена Владимировна!

Я благосклонно кивнула. Говорить глупости вроде “Не за что!” не стала.

Что значит — не за что? Еще как есть за что. Пусть знают, кто тут их благодетельница!

Добытая ведьма пялилась на нас из угла дивана с легким испугом. Может, даже, не на нас. Может, даже, на меня.

Кстати. Этим нужно воспользоваться.

Но сразу реализовать свои коварные планы мне не удалось, потому что Бронислав Рогволодович не дремал, а имел что сказать широкой общественности:

— Максим Михайлович, мы ценим ваше щедрое предложение, особенно в свете всех… событий. Однако, в свете этих же событий, ваша база тоже не представляется очень уж безопасным местом. Скорее всего, среди ваших затесалась либо ведьма, либо кто-то им сочувствующий. В любом случае, ваш штат… Не совсем благонадежен.

— Именно, — невозмутимо кивнул Макс. — Именно поэтому “Тишина” закрывается на карантин, а сотрудники отправляются в вынужденные отпуска.

“Что?!” — взвился во мне на дыбы внутренний старший администратор.

— Что?! — взвилась следом я вся. — Макс, что значит — закрываемся, как — закрываемся?! Это же… Это же ущерб, репутация, потери… Выселять гостей, возвращать деньги, отменять брони…В конце концов, киношники! К нам киношники приезжают!

— Лена! — рявкнул Макс, оборвав меня на полуслове. — Предлагаешь мне дальше греть под боком кого-то, кто присылает ко мне одноразового исполнителя с приказом превратить меня в идиота? Или, может, подождём пока эта сволочь еще что-то подожжет? Может, не лес, а базу? — тяжелое бешенство, до этого тщательно сдерживаемое, шарахнуло наружу.