Новая приманка для ловушек

– Дональд кто?

Я сделал вид, что решил уйти:

– Ну ладно. Это личное дело. Когда увидите его, скажите, что приходил Дональд, но ему не по душе волокита. Он поймет, что вы имеете в виду.

– Подождите, – холодно сказала она и, отвернувшись от меня, включила переговорное устройство и понизила голос так, чтобы я не мог слышать, о чем она говорит. Потом сказала: – Да, мистер Лукас. Я спрошу у него. – Она обернулась: – Мистер Лукас хочет узнать ваше имя.

Я широко улыбнулся:

– Ну что ж, я скажу ему, – и, пройдя мимо стола, повернул ручку двери с табличкой «М-р Лукас» и вошел.

Лукас сидел у телефона и раздраженно хмурил брови. Он поднял глаза, гневно взглянул на меня, бросил трубку, потом резко отодвинул кресло и поднялся. И тут глаза его расширились. Он узнал меня, у него отвисла челюсть, плечи опустились так, что казалось, пиджак ему непомерно велик.

– Вы! – проговорил он.

Я затворил дверь и сказал:

– Я думал, что вы встретитесь со мной. Вообще-то я пришел за своим вознаграждением.

– Как… как вы нашли меня?

Я улыбнулся:

– Разве это имеет значение, мистер Лукас? Или вы предпочитаете, чтобы, когда речь идет о дорожном происшествии, вас называли мистером Харнером?

Он откинулся в кресле, колебался с минуту, а потом сказал:

– Садитесь, мистер Лэм.

Я сел в кресло, на которое он указал.

– Я должен кое-что объяснить вам, – сказал он.

– Думаю, должны.

Он опять помолчал, поглаживая левой рукой суставы пальцев правой руки и пытаясь собраться с мыслями.

– Объявление, – начал он, – ввело вас в заблуждение.

– Наверное.

– Мы хотели связаться с определенным лицом, которое, как нам было известно, видело эту аварию. Этот человек был нам нужен по другой причине; но мы не хотели, чтобы эта причина стала известной, поэтому мои коллеги и я решили дать объявление, что разыскивается человек, видевший дорожное происшествие.

– Понятно.

Он продолжал, и его лицо немного оживилось.

– Вот, собственно, почему это объявление могло ввести в заблуждение истинного свидетеля происшествия. Очевидно, вам причинили неудобство. Оно будет оплачено.

– Сколько? – спросил я.

Теперь он любезно улыбался:

– Сто долларов, мистер Лэм.

– В объявлении сказано триста, – заметил я.

– Я же объяснил вам, мистер Лэм, что мы искали определенного человека, и этот человек – не вы.

– Вы его нашли? – спросил я.

– Это не относится к делу, которое мы обсуждаем, мистер Лэм.

– А какое дело мы обсуждаем?

– Оплата причиненных вам неудобств, – ответил он.

– Между прочим, – сказал я, – все в этой заметке – выдумка. Вы, наверное, все перепутали. Ведь на самом деле на красный свет проехал именно «Кадиллак», а «Форд» ни в чем не виноват.

– Когда мы обсуждали это раньше, вы говорили по-другому, – сказал он.

– Зато сейчас я говорю, как все было на самом деле.

– Но вы не видели происшествия? – спросил он.

– В заметке сказано, что деньги будут выплачены тому, кто представит свидетеля.

– Объявление было составлено аккуратно, – заметил Лукас, – там сказано, что награду получит свидетель, который даст показания, что не прав был водитель «Форда».

– Да, – сказал я, – вы не могли написать по-другому, иначе к вам пришли бы полдюжины свидетелей.

– Что вам все-таки нужно? – спросил он.

– Я думаю, что заслужил эти деньги. Ведь я добросовестно ответил на объявление, разве нет? – проговорил я.

– Не знаю… А разве да?

Я только улыбнулся.

Он опять заколебался, провел пальцами по подбородку, потом потер кулаком кончики пальцев и наконец сказал:

– Хорошо, мистер Лэм. Пожалуй, вы заслужили награду. Будьте любезны, подождите несколько минут, у меня нет при себе таких денег. Я напишу расписку и достану деньги из сейфа.

Он поднялся и вышел.

Я хотел было осмотреть содержимое его стола, но зеркало, висевшее на стене, вызывало подозрение. Это вполне могло быть зеркало-окно для наблюдения из соседней комнаты, так что я решил воздержаться от своего намерения.

Примерно через пять минут Лукас вернулся. У него в руках были деньги и расписка.

– Вот, мистер Лэм, – сказал он, вручив мне три стодолларовых банкнота, и попросил: – Распишитесь, пожалуйста.

Я прочитал текст расписки: «Я, Дональд Лэм, подтверждаю, что полностью получил деньги за ответ на объявление в газете и представление свидетеля по делу о дорожном происшествии пятнадцатого апреля».

Дальше было место для подписи, а под ним – две строчки для адреса.

– Распишитесь, – сказал Лукас, – и, будьте любезны, оставьте адрес.

Я сложил стодолларовые бумажки, сунул их в карман, взял в руки расписку, разорвал ее сначала на две, потом на четыре части, подошел к корзинке для бумаг, бросил туда обрывки и сказал:

– Никаких расписок.

После этого, даже не взглянув на Лукаса, я вышел из комнаты.

Он смотрел мне вслед, расстроенный, рассерженный и нерешительный.

Когда я уходил из конторы, какая-то хорошенькая девушка, сидевшая в приемной, сказала секретарю:

– Я не могу больше ждать. Пожалуйста, скажите ему, что я приду завтра. Мне назначена встреча.

Она вышла вместе со мной. Мы вместе подождали лифт. Я догадался, что этой машинистке дали задание проследить за мной и узнать, куда я иду. Она была очень возбуждена, ведь ее оторвали от обычной работы и заставили заниматься слежкой.

Подошел лифт, и девушка вошла в кабину передо мной, каждым движением выдавая свои намерения.

Техника слежки – это искусство, и научиться ему нелегко. А девушка все делала неверно. Она нервничала так, что, пока лифт опускался, раза три-четыре откашлялась и несколько раз исподтишка взглянула на меня, как будто боялась, что я растаю в воздухе. Когда лифт остановился, она пропустила меня вперед, хотя я и стоял сзади.

Совсем рядом был коктейль-бар, и я направился прямо туда, словно хотел там с кем-то встретиться. Девушка подождала, пока я войду, потом прошла за мной и села, надеясь, что я не узнаю в ней ту самую девушку, которая была в конторе и в лифте. Она продолжала время от времени исподтишка посматривать на меня.