Новая жизнь 2

Никто ей не отвечает и она, колеблясь — поднимает руку к маске на лице, но потом останавливает руку на полпути. Она не может снять маску, потому что на ее руках — липкая масса. Потому что они грязные. И она неминуемо замарается. А еще — она замарает маску, замарает кимоно. Которые не ее. Будь это ее собственность — она бы могла это сделать, но замарать чужую собственность… она ответственная девушка. Старший ребенок в семье, у нее еще двое младших — братик и сестра. Результат — она всегда отвечала за них. Всегда была виновата, если с младшенькими что-то случалось. Всегда думала о себе в последнюю очередь. И ей нельзя было ошибаться, цена ошибки была слишком высока для нее. Такая ответственность тяжела даже для плеч молодых родителей, чего уж говорить о ребенке — у нее практически не было детства. Были заботы. Подтереть нос, постирать пеленки, не забыть дать лекарства, проследить чтобы все поели… и только потом можно было делать домашнюю работу. Неудивительно, что староста так любит школу — в школе она отдыхает. Неудивительно что ее привлекает секс и все что с этим связано — для нее это символ свободы. Бунта.

— С этого момента — говорю я и Наоми вздрагивает, услышав мой голос: — с этого момента представь, что я — твой отец. А Томоко — твоя мама. Хорошо?

— А… да, хорошо — кивает Наоми, все еще стоя в центре пентаграммы с слегка разведенными в стороны руками. С ее пальцев на пол начинает капать липкая смесь.

— Наоми! Прекрати дергаться и стой прямо! — говорю я, слегка изменяя свой голос: — все делай правильно! Ошибаться нельзя!

— Ты ни на что не годишься! — подключается Томоко: — так-то ты показываешь свою благодарность! Стой прямо!

— Д-да! — Наоми заметно напрягается и выпрямляет спину. Я вздыхаю. Как много работы.

— Вот так и стой — говорю я: — правильно — стоять. Все всегда стояли, а кто не стоит — тот достоин осуждения.

— Наше деды и отцы стояли и нам стоять велели — поддакивает Томоко: — а ты что, самая умная? Стой!

— У меня голова кружится — говорит Наоми: — извините.

— Не надо искать себе оправдания! Твои отец и мать тяжело трудятся для того, чтобы у вас была возможность стоять, тварь неблагодарная! — говорю я, глядя как она вздрагивает от этих слов. Попал?

— Стой как следует! — вторит мне Томоко: — и младших научи стоять как следует! Ты несешь ответственность не только за себя, но за всех нас. Ты — лицо нашей семьи, а у тебя руки в какой-то гадости!

— И-извините. — староста пробует спрятать руки за спиной. Получается не очень и она едва не теряет равновесие, которое так трудно сохранять с завязанными глазами, она шатается и делает шаг в сторону, выравниваясь.

— Вот видишь! — говорю я: — ты ни на что не способна! Неужели так трудно было просто постоять смирно?! Просто постоять! Ты не способна стоять прямо, Наоми?!

— Вы поглядите на нее! Стоять разучилась! Выпрями спину! Твои мать и отец днем и ночью стараются чтобы у тебя была возможность стоять в такой престижной школе, чтобы ты не думала о еде или крыше над головой, пока ты стоишь! Все что от тебя требуется — просто стоять, но ты и на это не способна! — говорит Томоко и я вижу как из-под маски на лице у Наоми — текут две мокрые дорожки.

— Прекрати ныть! — говорю я: — выпрями спину! Стой!

— Я… я уже не могу стоять. — говорит Наоми, пошатываясь: — можно я хотя бы маску с лица сниму? — ей трудно сохранять равновесие в темноте, попробуйте напялить маску на глаза и стоять прямо, да еще после того, как вы присели пятьдесят раз. Если вы не переносите центр тяжести, сохраняете хладнокровие и следите за собой — это довольно легко. Но если вы уже разок оступились… выправить положение становится все трудней.

— Надо стоять правильно — говорю я: — правильно — это с маской на глазах. Ты же не хочешь совершать ошибки, не так ли?

— Ты же не хочешь замарать все, к чему дотронешься? — добавляет Томоко: — тогда все увидят, что ты грязная девочка.

— Н-но… — Наоми опускает плечи. Ее руки висят плетьми. Она всхлипывает.

— Я не хочу больше! — говорит она: — пожалуйста!

— Мало ли что ты хочешь — отвечаю я: — это жизнь, в ней надо поступать так, как надо. Так, как старшие говорят.

— Д-да! — поддакивает Томоко, но в ее голосе звучит сомнение, она бросает быстрый взгляд на меня. Я прижимаю палец к губам и качаю головой, мол нет, не надо. Делаю жест, и она достает две заранее приготовленные маски. Просто распечатанные на принтере фотографии, с дырками на месте глаз. Я беру свою и прикладываю к лицу. Завязок на ней нет, но нам и не надо.

— Если ты будешь делать что хочешь, то ты ничего не добьешься в жизни — продолжаю я: — только делая все правильно можно чего-то добиться. Снимать маску — неправильно. Снимать кимоно неправильно. Марать все вокруг своими грязными руками — неправильно. Ты же не хочешь, чтобы все вокруг узнали, что ты — грязная?

— Кто станет водиться с такой грязной как ты? — задает вопрос Томоко. Она явно обеспокоена состоянием Наоми но я показываю ей что все идет как надо. Она до конца не уверена, но доверяет мне. Томоко — молодец.

— Стой на месте, не снимай маски, не двигай руками, только так ты сможешь избежать ошибок…

— Стой на месте, и никто не узнает какая ты грязная девчонка на самом деле…

— Стой не двигайся и не трогай маску…

— Стой, не вздумай замарать все вокруг…

— Стой на месте и оставайся… — мы с Томоко говорим хором, речитативом, а капеллой, создается такое ощущение, что нас не двое, нас больше, мы — голос общества, осуждающий шепоток в раздевалке, упреки наедине, обидные слова в спину…

— Аааа!!! — вдруг кричит Наоми и срывает маску с лица, ее глаза залиты слезами: — Да пошли вы все! Пошли вы все!!! Вы! Все! Пошли!!! — она запачкала себе лицо и отбросила маску в сторону, она твердо стала на ноги и нашла нас взглядом. Отшатнулась.

— Папа? Мама? — говорит она. Да, наши маски — это портреты ее родителей. Неожиданно, да? Конечно, она понимает, что ее родителей на самом деле тут нет, но символы… я же говорил о символах.

— Стой на месте — предупреждаю я, держа маску перед лицом: — стой на месте Наоми. Еще не все потеряно, ты еще можешь поступить правильно, хотя ты уже замаралась.

— Вернись в круг и надень маску на глаза — говорит Томоко: — ты грязная девчонка, ты же не хочешь, чтобы все увидели какая ты на самом деле?

— Вы не мои родители — говорит Наоми, она все еще держит руки в стороне от тела, липкая смесь покрывает ее предплечья и кисти, капает с кончиков ее пальцев. Ее лицо уже замарано, она раскраснелась, на щеках блестят мокрые дорожки от слез, ее грудь вздымается от участившегося дыхания.

— Ты говоришь неправильные вещи — выставляю маску вперед я: — Наоми, одумайся. Говори правильно. Будь чистой девочкой. Не будь грязной девочкой.

— Не говори неправильные вещи. Говори правильные вещи. Вернись в круг. Будь чистой — говорит Томоко, которая на удивление хорошо справляется со своей ролью. Надо будет ей булочку с якисобой купить. И газировку с кусочками персиков.

— Я уже не могу быть чистой! — кричит Наоми: — я — грязная! Вы что, не видите?! — она встряхивает руками, покрытыми отвратительной жижей: — вы не видите, да?!

— Неправильно быть грязной…

— Правильно быть чистой…

— Правильно вернуться в круг…