Новая жизнь Милы

– Это специальные краски. Рисуешь, а потом застывает и получается такая почти как резиновая штучка. Если где-то крепко пристало, можно немного растворителем потереть…

– А сколько вы хотите за квартиру? – спросила Мила.

Хома назвал сумму.

– И машинка, седзи, и светильники, и кухня остаются?

– Да, – подала голос Суслик. – Мы заберем с кухни табуреты – нам их ребята делали на новоселье. Но вы можете купить похожие в «ИКЕА».

– Договорились.

– Милка, так не покупают! – ворчала Наталья, пока они шли к метро. – А поторговаться? Да ни один человек в здравом уме не купит этот лес в прихожей! А пол у них, прошу заметить, – линолеум. Только в комнате ковровое покрытие. Да и то колючее какое-то.

– И хорошо. Мыть просто. Я свой моющий пылесос привезу. А что колючее, так это даже полезно. Это волокна пальмы, черт, забыла, как называется… но оно зато натуральное.

Но подруга бубнила и негодовала всю дорогу до больницы. В коридоре девушки встретили Леонида Борисовича, который радостно их приветствовал:

– А, вот и мои красавицы. Наташенька, что-то ты сегодня хмурая.

– Вы бы тоже хмурились, если бы знали, как эта коза только что купила квартиру у Хомы и Суслика! Она даже торговаться не стала! Ей, видите ли, понравились лягушки и стрекозы в ванной! Вот отделает она вам интерьер под болото, будете знать! – И Наталья гордо зацокала каблучками прочь.

Очки завотделением сползли на кончик носа, а рот приоткрылся. Он некоторое время таращился Наталье вслед, потом повернулся к Миле:

– Людмила Николаевна, что это с Наташенькой? Хома и Суслик?..

Наталья была в ужасе, но Людмила настояла на своем. Квартира ей действительно понравилась. Более того, она позвонила Суслику и робко попросила не уничтожать нарисованную живность. И написать специально для нее название красок на бумажке.

– Зачем вам? – с интересом спросила девушка.

– Видите ли, у Натальи, это подруга, с которой я приходила, – двое детей… И если она будет меня очень доставать, я куплю им коробку таких красок. Тогда ей точно будет не до моей квартиры…

Некоторое время они дружно хихикали, потом Мила добавила:

– А если честно, я, может, сама попробую кого-нибудь туда подселить… И окно… На стекле ведь тоже можно рисовать?

– Конечно! Получается чудесно – совсем как витраж…

Потом Людмила, будучи женщиной дальновидной, на всякий случай потребовала у молодых дизайнеров визитку – вдруг центр дойдет до стадии художественного оформления – всегда неплохо иметь под рукой профессионалов.

Суслик и Хома и вправду оказались ребятами неплохими – квартиру освободили быстро, оставив все, что можно, – даже занавески из бус и жалюзи на окнах.

И все же Игорь проверил чистоту сделки лично, пояснив, что бывали прецеденты, когда уже после обмена или покупки обнаруживались невыписанные жильцы, имеющие законное право на жилплощадь. Людмила, которая уже неделю квартировала у Натальи, сбежала в полупустую квартиру, потому что жить в сумасшедшем доме, наверное, забавно, но утомительно. Игорь с Наташкиным Сергеем перевезли ее вещи, все поставили-повесили. Забрала она только одежду и несколько безделушек, кое-что из посуды, книги. Массу вещей отдала Наталье. Остальное удалось продать вместе с квартирой, немало выгадав в стоимости. В агентстве Игорю по секрету рассказали, что квартиру купил какой-то новоиспеченный депутат. Он собирался привезти в Москву семью и, оглядев бывшие Людмилины владения, остался очень доволен: «Скажу жене, что дизайнера нанял и мебель сам покупал. Ей все равно в жизни такую не выбрать, а так хоть перед людьми не стыдно будет».

Позвонила Лариса. Они с Риточкой вернулись из Крыма и звали в гости. Мила дала им телефон новой квартиры и пожаловалась, что никак не может доехать до магазина.

– Сережка занят, да и Игорь тоже весь в делах… Представляешь – сплю на пляжном надувном матрасе.

– Море снится?

– Все больше скалы – спина болит, – отшутилась Мила.

Лариса попросила минуточку подождать, а потом, вернувшись, радостно объявила, что у Петра послезавтра выходной и они могут поехать все вместе.

Поездка получилась шумной – из-за девочки, но веселой. Людмила улучила минутку и тихонько спросила Ларису, как свекровь отнеслась к появлению в ее жизни Петра. Лариса сказала, что бабка губы поджимает, но молчит, потому что, во-первых, Петр врач, а во-вторых, Лариса ей с самого начала сказала, что как бы там ни пошло, но ребенка у бабушки она отбирать не станет, тем более что Ритка нашла со свекровью общий язык и вместе им хорошо.

Людмила оказалась в «ИКЕА» первый раз и наконец-то смогла сама оценить то, что некоторые из ее знакомых приняли с восторгом, а другие – презрительно назвали китайским ширпотребом под маркой скандинавского дизайна. Ей показалось, что мебель и дизайн рассчитаны прежде всего на молодежь, которым надо быстро обставить новое жилище. Тогда действительно имеет смысл набрать то, что подешевле и попроще. А качественная, солидная мебель стоила здесь ничуть не меньше, чем в других магазинах, и зачастую уступала даже российским аналогам, скажем, в дизайне и фактуре тканей. И все же Милочке понравился магазин в целом – как пространство, предназначенное для людей. Присмотревшись, она сообразила, что кое-кто приехал не столько что-то купить, сколько погулять. Петр подтвердил ее мысли, когда они устроились за столиком ресторана.

– А куда еще податься в плохую погоду? Здесь никто не смотрит – купил ты что-то или нет. Можно просто бродить… Как в любом крупном торговом центре – тепло, светло. Туалеты чистые… Кое-где можно очень неплохо и недорого поесть. Опять же, никого не волнует, взял ты чай с пирожком или набрал жареных креветок на всю компанию. Вроде как все равны, что для нашего человека очень важно.

– А тут вообще класс, – встряла Лариса. – Смотри – вот кафе, но мы можем отпустить ребенка, и он на наших глазах возится на ковре с игрушками или смотрит мультики. Есть микроволновки для детского питания и столики какие хочешь – для курящих и нет…

– И стулья какие хочешь, – добавила Мила. Перехватив недоуменные взгляды друзей, она хмыкнула. – А что вы думаете, стулья – это, между прочим, очень важно. Вот вы никогда не задумывались – почему в бутиках, которыми забиты улицы центра, размеры кончаются на сорок восьмом? Ведь большинство наших женщин, особенно после тридцати, носят как минимум пятидесятый. Что вы смеетесь? Я это испытала на себе. Знаете, как обидно: заходишь в магазин с полным кошельком, а продавщица – этакая соплюшка, одетая и причесанная как кукла, но с отвратительным простонародным выговором, окидывает тебя взглядом и говорит: «Дама, к сожалению, мы ничего не можем вам предложить – у нас максимальный размер сорок восьмой. Попробуйте сходить в магазин для толстых». Для толстых! Но ведь я не была толстой!

– Но при чем тут стулья? – робко спросила Лариса.

– Стулья? Ах да! – Люда перевела дух. – Знаете, был у меня такой… неинтересный момент в биографии. Я как-то встретила в салоне жену одного деятеля, с которым общался Сева. Она такая вся молодящаяся особа, ведущая правильный образ жизни. Ну, то есть она ела одну пророщенную пшеницу, дневала и ночевала в фитнес-зале, где у нее был персональный инструктор – поговаривали, что на редкость симпатичный мальчик. Сзади дама смотрелась просто девочкой – худенькая, осветленные волосы, бежевые брючки, черная спортивная курточка. Так вот, встречаю я эту Нинель, и она начинает мне вещать: «Ах, мы давно не виделись, Ах, я вам такое расскажу». Дело происходило в Столешникове, а там только открылось очередное модное кафе: сплошь стекло, пластик и такие смешные креслица на гнутых ножках. Ну, времени девать некуда, почему бы не посплетничать; зашли мы с ней в кафе, заказали что-то там… Она, как всегда, что-то зеленое, а я, грешна, – пирожное и кофе. А на улице зима, я в шерстяных брюках, толстенном свитере. Нинель на машине, а я-то пешком. Ну, то есть я могла себе позволить машину поймать, но все равно ходила много по холоду. И одета соответственно. Сидим мы за столиком, болтаем, причем Нинель не раз и не два мне намекнула, что надо бы заняться собой и что одета я не так и ем не то… Я делаю вид, что намеков не понимаю, про себя думаю: «Иди ты…» А потом, поворочавшись и поерзав, вдруг понимаю, что встать не смогу.

– Почему? – вытаращила глаза Лариса.

– Ну, то есть смогу – но со стулом вместе, потому как мы с моей «мадам сижу» и свитером так плотненько угнездились в этой хилявой конструкции, что мне самостоятельно из нее уже не выбраться.

Людмила оглядела Петра и Ларису, тихо киснувших от смеха, вздохнула и продолжила:

– Сейчас мне тоже смешно, но тогда… Я поняла, что мне придется пересидеть Нинель во что бы то ни стало, иначе история о том, как я застряла в стуле, обойдет всю Москву. Боже, она говорила и говорила, а я слушала, кивала и понимала, что очень хочу в туалет. Но – сидела и улыбалась.